Вышибала посмотрел на стриженого парня с уважением.
– А ты откуда такой взялся? Как зовут-то? Я что-то тебя раньше не видал здесь.
– Макс. Макс Лощина, – представился парень.
– Может, пойдем уже? – проворчал Сувенир. – Успеете еще о свидании договориться. Не забудьте только номерами обменяться.
Обстановка в номере бывшего командира квада соответствовала гостинице. Потрепанная, обветшалая мебель, поблекшие от старости обои, выгоревшие шторы. Запахи старости, плесени и перегара витали в воздухе. Но при всем этом кругом царил порядок, кровать заправлена, даже стаканы рядом с банками пива чистые. Видимо, сказывалось армейское прошлое Сувенира. Их новый знакомый, по общему молчаливому согласию, пришел вместе с ними. Хозяин номера расположился на кровати, достал из тумбочки початую бутылку виски и хлебнул прямо из горлышка. Гостям предлагать не собирался.
– Ну, выкладывай, – обратился он к Лощине.
– Что выкладывать?
– Я думал, что ты сообразительнее.
Артист внимательно наблюдал за Максом и заметил, как за мгновение до ответа поменялся у него взгляд. Четкое осознание того, о чем его спрашивают, на недоуменное удивление непонимания.
– Он такой и есть – сообразительный. Дурочку включил.
– Ага, знаю, – вздохнул Сувенир. – Ну чего, долго таращиться друг на друга будем?
Поняв, что его раскусили, Лощина перестал разыгрывать простачка. Подвинул ногой стул, уселся и холодно посмотрел на бывшего командира квада.
– Я Макс Лощинин. Брат Никиты Лощинина. Ты должен его знать под прозвищем Добрыня.
– Да ну?! – воскликнул Артист. – Ты – брат Добрыни?!
Эмоции вдруг накатили волной вместе с воспоминаниями.
– Ты тоже его знал?
– Конечно! Мы вместе…
– Погоди, Артист, – осадил Сувенир. – Мне кажется, наш гость еще не договорил.
Макс откинулся на спинку стула.
– Не договорил, – кивнул он. – Я здесь для того, чтобы посмотреть в глаза командиру квада, который сбежал с поля боя, оставив своих бойцов, в том числе моего брата, умирать.
Второй раз подряд Артист оторопел от изумления.
– Ты с чего это взял?
– Я не нуждаюсь в защитниках! – вдруг заорал Сувенир, взмахнув рукой с бутылкой так, что забрызгал стену и пол. Резко поднялся, но пошатнулся и едва не упал. Выставил руку, чтобы упереться в стену. Бутылка лопнула, на пол посыпались осколки и полилось виски.
– Мутантское отродье! – процедил сквозь зубы Сувенир.
Из рассеченной стеклом ладони текла кровь.
Артист быстро поднялся, достал из-под кровати вещмешок, вытащил оттуда набор первой помощи, извлек бинт и хотел перевязать рану, но Сувенир вырвался.
– Ты слышал, что он сказал? – тяжело дыша, проговорил квадовец. – Слышал?!
Лощина продолжал спокойно сидеть на стуле.
– Это все не так, – хмуро проговорил Артист. – Не знаю, кто и что тебе рассказывал, но это была ложь.
– Да все так, он прав! Прав во всем! – расходился Сувенир. – Я сбежал и уже не могу вернуться…
Он рухнул обратно на кровать, схватился здоровой рукой за голову, кровоточащую же опустил, и под ней сразу образовалась багровая лужа.
– Я не могу… не могу вернуться…
– Достало, – не выдержал Артист.
Он швырнул бинт на кровать.
– Когда надоест жалеть себя – скажешь! – Повернулся к Максу. – Я был там, когда погиб твой брат и другие. Этот алкаш не сбегал, его едва живого и без сознания вынес из боя Олег. Сержант Олег Говорков. Он и квад Сувенира прикрывали наш отход: мой, Варяга и Чиха. Я не видел гибели Добрыни, но он уже был мертв, когда Олег прибежал к нам с Сувениром на плече, а потом умчался обратно, потому что там еще оставался Дейл. Не знаю, кто тебе рассказал другую историю, но тебе наврали.
– М-м… – скептически протянул Лощина.
– Чего «м-м»?!
Нервы были уже на пределе. День выдался на редкость паршивым: в него стреляли, его избивали, дома проблемы появились из-за этой долбаной Зоны. А тут еще явился какой-то хрен с горы, заявил, что брат одного из лучших друзей – для Артиста Добрыня, Чип, Дейл и Олег навсегда останутся лучшими друзьями, чью память он будет чтить, – и сомневается в его словах.
Не вызывало сомнений, что Лощина вырубит его с одного удара, но как-то стало плевать.
– Чего «м-м»? – повторил Артист с агрессией. – Ты был там, чтобы мыкать? А? Был?! На тебя неслись сотни мутантов, у которых только одна цель – разорвать тебя в клочья?
Макс молчал.
– Вот именно! – злобно фыркнул Артист. – Только четыре человека знают, как там все происходило, и два из них перед тобой. А двое других вряд ли могли рассказать что-то другое. Так что можешь стереть эту мину со своего лица, ясно? Ясно, я спрашиваю?!
Лощина наконец зашевелился. Начал подниматься. По его виду не получалось определить, что он собирался делать, и Артист приготовился дать хоть какой-нибудь отпор, но Макс только произнес:
– А он так не окочурится?
Артист быстро посмотрел на подозрительно затихшего Сувенира. Взял товарища за плечо и хотел приподнять, но тот безвольно завалился назад.
– Сувенир! – Он похлопал товарища по щекам, но тот не среагировал. – Твою мать! Макс, помоги! Его в больницу надо!
Схватил бинт и наскоро замотал распоротую руку. Потом вдвоем они вытащили Сувенира из номера.
– Вон моя машина, – сказал Макс.
Артист тоже не пешком пришел, но не стал спорить. Погрузив квадовца на заднее сиденье, забрались в машину сами.
– Где больница? – спросил Лощина.
– Да чтоб тебя! Меняемся!
Артист сел за руль и сразу вдавил педаль газа в пол. Больница располагалась на другом конце города, и дорога заняла почти пятнадцать минут. Пока ехали, он несколько раз просил Макса проверить, жив ли Сувенир. Неожиданный помощник перегибался через спинку кресла, нащупывал у раненого пульс и докладывал: «Живой».
Остановив машину у приемного отделения, подхватили Сувенира и потащили в больницу.
– Эй! Сюда! Помогите!
– Чего разорались? – К ним вышла дородная медсестра.
– Он сознание потерял от потери крови, – проговорил Артист. – Позовите доктора!
– Доктор занят.
– Что значит занят?!
– То и значит! – сердито ответила женщина. – Садитесь, ждите.
– Да чего ждать-то?
– Доктора.
Это походило на театр абсурда.
– А когда он придет?
– Как освободится.
– Да твою мать… А когда он освободится? Тут же человек умирает!
– Там тоже человек умирает, и что, бросать его теперь, раз вы прибежали? – Медсестра уже даже не смотрела на них, начала перекладывать какие-то бумажки у себя за стойкой.
– Он что, один доктор на всю больницу?
– Один – не один, но в приемной только он сегодня. Поздно приехали, по домам все врачи разошлись.
– Ну, извините его, что не подгадал, когда кровью удобнее истекать. Знал бы, конечно, пораньше начал.
– Ты мне тут не умничай. – Она зыркнула на него из-под нарисованных бровей. – Сейчас мигом отсюда вылетишь, еще и за хулиганство загремишь. А может, и похуже, кто вас, сталкерюг, знает, вдруг вы же его и порезали из-за вшивого артефакта. Так что сиди и не дергайся, пока полицию не вызвала.
Артист оторопел от подобной наглости, грубости и наплевательского отношения. Хотел еще что-то сказать, но Макс остановил его, схватив за рукав и покачав головой.
– Сука, – пробормотал Артист в адрес медсестры.
Та услышала, презрительно посмотрела на него, отложила бумажки и демонстративно сняла с телефона трубку с явным намерением вызвать полицию.
Артист заскрипел зубами от злости. Он не понимал, как, работая в больнице, можно относиться к людям с таким пренебрежением и безразличием? Откуда вдруг появляются такие холодность и отчужденность, можно даже сказать – ненависть? Ведь если ты идешь в медицину, то должен руководствоваться в первую и самую главную очередь желанием спасать человеческие жизни, избавлять от боли и страданий. Что происходит с такими, как эта медсестра? Почему она перестала быть человеком и превратилась в какого-то зомби? Хотя нет, становясь зомби, человек уже умер, но еще живой, а эта же… «сестрой» язык не поворачивался ее назвать, еще не умерла, но уже и не живая.
Позвонить в полицию женщина так и не успела – вышел доктор.
– Нина Степановна, есть еще кто?
– Да вот, недавно прибыли, – засуетилась медсестра и добавила зачем-то: – Своим ходом.
– Что у вас? – спросил доктор, поворачиваясь к Артисту. Оглянулся к женщине: – Уже оформили?
– Нет еще, Виталий Сергеевич, – виновато произнесла медсестра.
– У него большая потеря крови, – ответил на вопрос доктора Артист. – Сейчас в обмороке.
– Что?! – Врач изменился в лице. – Нина Степановна, мать вашу, вы почему меня не вызвали?
– Но я думала… – Она от волнения встала со стула.
– В следующий раз не думайте, а выполняйте свои обязанности! Где санитары, чтоб вас?!
– Сейчас, сейчас… – Медсестра судорожными движениями принялась набирать номер.
– Несите его сюда, – велел доктор Артисту и Максу. – Кладите на каталку, везите за мной!
Но они успели прокатить Сувенира всего несколько метров – прибежали санитары и перехватили у них каталку.
Пришлось вернуться в приемную. Но теперь медсестра сидела молча и даже не смотрела в их сторону, хотя Артист буквально прожигал ее взглядом.
– Остынь. – Макс достаточно ощутимо ткнул его кулаком в бок.
– Сука злобная, – негромко проговорил Артист в адрес медсестры и стал понемногу успокаиваться.
Спустя какое-то время он с интересом посмотрел на Макса, сидевшего с невозмутимым видом, сложив руки на груди.
– Слушай, я вот все думаю… если ты считал, что Сувенир в ответе за смерть твоего брата и позорно сбежал, оставив умирать его и других бойцов, то почему помог нам в «Шляпе»? Не, я тебе, конечно, признателен, без тебя нас бы уработали – мама не горюй. Наверняка сейчас и я бы на одной из коек этой богадельни лежал. Но… как-то не вяжется. Согласись?
– Да я и не хотел, – честно признался Макс. – Просто перед самой дракой слова прозвучали – я же рядом сидел, все слышал. Сувенир сказал: «Убери руки от моего квада». И вот что-то зацепило. Представил на твоем месте Добрыню. Так что, по сути, я за тебя вступился, Сувенир – лишь за компанию. Была мысль подождать, пока тот громила его ушатает, но тогда бы расклад сил получился бы, мягко говоря, невыгодным.