– Типа отпустим, – сказал я. – Не потому, что добрые, учтите это, а просто мараться неохота. Теперь вопрос в студию. Первым делом спрошу за двух ваших. Там, короче, за них нормальная маза есть, ребята подписались. Чесночок и Чугун тут?
– Не, фраер, обломись. – Бритый сплюнул в пыль. – Чугуна в лохмотья уработало на моих глазах, когда во второй раз миной шарахнуло. Накрылась твоя маза. А Чесночка, наверно, со Старым увезли, он всегда рядом с бугром терся, типа охрана. Давай рысью за ними, может, догонишь, пока их там не кончили.
– А с нами-то че, начальник?
– А мы, зема, без мазы, выходит, – невесело хмыкнул кто-то.
– Вопросов больше не имею. – Я осмотрел раненых молодчиков. – Бинты, стрептоцид и прочее надо?
– Спиртику бы тоже… – попросил один.
Якут, кивнув, вытащил из рюкзака медицинскую сумку и, скривившись, бросил ее раненым.
– Есть там и спиртик.
– Собирайтесь, кто попроще, берите тяжелых и валите отсюда очень далеко. – Я внимательным взглядом прошелся по глазам бандитов. – Обещаю, еще хоть одну рожу в Зоне увижу, завалю без разговоров. Память у меня хорошая.
– Спасибо, начальник. Я уже с жизнью попрощался.
– Чирика добейте, хрена ли он кровью давится… не жилец, один фиг…
– Короче, фраер, давай… – Бритый, кряхтя, поднялся сам, баюкая окровавленную руку. – Я тебя услышал, на. Понял, на. Идем, пацаны, нежданчик нам организовали, главное, чтоб не передумали.
И вереница бандитов, прихрамывая, белея свежими бинтами, медленно потащилась из разгромленного поселка.
– Как думаешь, усвоили науку? – тихо спросил Якут.
– Нет, скорее всего, – вздохнул я. – Но маленький шанс имеется.
– Сионист узнает, будет нам весело, – резонно заметил сталкер. – Но ничего, переживем. Общество, если что, поймет.
После чего, достав пистолет, Якут закончил мучения смертельно раненного бандита и, не оборачиваясь, ушел к машинам. ЗИЛ начал медленно кататься по поселку, в кузов грузили мертвецов, которых мы насчитали шестьдесят четыре – грузовику пришлось дважды отвозить тела. Отдельно, на легковушке с прицепом, мы съездили за телами Чиста и двух бандитов – бросать их на берегу реки было нельзя. На окраине поселка была незаконченная стройка – двухэтажный деревянный дом из обшитых тесом бревен с уже заложенными стропилами крыши. Рядом со стройкой нашлись значительные запасы бруса, досок и незаконченный сруб бани, и Якут приказал все найденное дерево собрать и перенести в комнаты. Работа заняла около двух часов, и большой дом превратился в жаркий погребальный костер. Пламя, щедро сдобренное соляркой, жадно принялось за сухое дерево, и скоро невозможно стало даже находиться поблизости: такой плотный жар пошел от оранжевого ревущего полотнища, вытянувшегося в небо.
Встречу назначили недалеко от дорожной развязки, в заброшенном еще задолго до катастрофы оздоровительном лагере. Долго ждать не пришлось – с Сионистом очень быстро вышли на связь, вечером этого же дня. Пленных бандитов погрузили в кузов ЗИЛа, мы с Хип тоже вызвались в сопровождение – всего атаман сталкеров взял с собой сорок вооруженных людей, и еще десяток уехали немного раньше, для разведки и еще какой-то «подготовки».
Когда мы прибыли, «подготовка» была уже закончена. Под стук молотков несколько сталкеров заканчивали сооружение, чем-то напоминавшее большие футбольные ворота из бревен. Место было довольно широкое, открытое – по остаткам асфальта и мелких кусков резиновой плитки я решил, что тут когда-то был маленький спортивный стадион. Сионист, несмотря на то что был ранен, сам, без посторонней помощи, вышел из машины и, сильно хромая, держась за бок, уселся в принесенное кресло. Перед ним поставили складной походный стол.
– Капкан, Якут, выставьте дозоры, – негромко распорядился Сионист. – Всем быть наготове, оружие под рукой. Держать их всех на мушке, ничего, перебьются. При любом резком движении валить наглухо.
– Понятно.
– Все, ждем гостей…
«Делегация» прибыла через два с половиной часа, на семи черных, глянцевито отблескивающих «Тойотах» с глубокой тонировкой стекол. Отдельно подъехал микроавтобус, и из машин вышли около двух десятков человек. Видимо, времена «спортивок» и кожаных курток безвозвратно прошли: прибывшие, все как один, были одеты в тонкие дорогие костюмы, и под пиджаками и галстуками угадывались бронежилеты. Молча вытащив короткие автоматы и ПП, они взяли нас на мушку, и где-то минуту мы в тишине наблюдали друг за другом в прицелы.
– Что, сталкер, решил числом задавить? – не очень громко, но различимо спросил один из них, на вид немного за сорок, но спортивный, подтянутый мужик, рядом с которым стоял молодой, наголо бритый парень с небольшой сумкой на плече. – Мы для договора здесь ведь?
– Да, для договора, – ответил Сионист. – Поэтому все твои стволы на землю сейчас положат и подальше от них отойдут. И руки на виду.
– А твои че, с волынами останутся?
– Останутся.
– С какой радости-то?
– Тебе встреча нужна, не мне, а я тебе не доверяю, – просто сказал Сионист. – Но обещаю: в случае ненападения ты и все, кто с тобой, уедут обратно живыми и здоровыми. Стволы на землю, быстро.
Бандит с сумкой кивнул, и его бойцы с явной неохотой, но все-таки положили автоматы.
– Ну, Сионист, давай побалакаем. Я, значит, буду Стас Мотор, ну или Станислав Николаевич, если по-новому, по-цивилизованному. Обращайся как хочешь, мы не огорчаемся.
– Присаживайтесь, Станислав Николаевич. – Сионист улыбнулся, и к столу поднесли второе кресло. – Выясним все вопросы.
– О, благодарствую… – Мотор уселся, бросил рядом сумку и, сцепив руки в замок, откинулся на спинку. – Появились у нас с вами, уважаемый…
– Александр Борисович, – подсказал Сионист.
– Александр Борисович, некоторые неприятности в отношениях, – деловым, спокойным тоном продолжил бандит. – Раньше мы особо не пересекались и друг другу не мешали, можно сказать. Ты дядя сильный, ребята твои не промах, да… мы это вполне осознали в свое время, когда ты отвоевал себе местечко под солнцем. Уважаем. Понимаем. Но! Но…
Мотор вздохнул и на глазах помрачнел:
– Так нельзя делать, дорогой вы мой. Нельзя. Что это за стрельба, что за дичь? Ведете себя, как конченый отморозок, а не серьезный человек. Своим вчерашним поступком вы, можно сказать, перечеркнули все мое к вам уважение.
– Беда-то какая, – вздохнул Сионист. – Мне теперь будет не хватать вашего уважения, Станислав Николаевич. Но учитывая, что считались вы с нами лишь постольку, поскольку со мной сейчас полсотни вооруженных людей, и в поселках наших тоже отнюдь не безответные жертвы, то потеря невелика. Будь со мной всего шесть человек, то, глядишь, сразу хоп – и никакого уважения. Руки бы, наверно, отрезал мне, да, Мотор?
– Да, – просто согласился бандит. – Отрезал бы, без базара. Потому что я уважаю силу, и сейчас с вами есть сила. Всякий человек, кто смог найти себе людей, вооружить их и взять то, что полагается по праву сильного, достоин уважения. По крайней мере я стану с ним считаться. Будь ты слаб, будь ты не волк, а овца, то у нас случился бы совсем другой разговор. Так устроен мир, уважаемый. Но мы с тобой волки, сталкер, а волкам не резон рвать друг другу глотки.
– Удивительное дело, – хмыкнул Сионист. – Какого шакала ни возьми, то каждый себя волком называет. Ну да ладно… Банда Сени Старого убила шестерых человек и искалечила одного с целью нас предупредить о том, что они сила. Ну, что ж, мы поняли предупреждение.
Побледневший от злости бандит некоторое время помолчал, хрустнул кулаками:
– Тяжелые слова, дядя. Напрасно буровишь, козел. – Напускная «цивилизованность» куда-то исчезла. – Да, но вы неправильно поняли это предупреждение. Туго всасываете, сталкерье, и со вчерашним вы попутали капитально. Мы этого не простим и просто так не забудем, говорю сразу.
– Мы тоже не забывчивые, – вздохнул Сионист. – И кажется, вам вчера это хорошо объяснили.
– Тебе, Сионист, еще долго за это расплачиваться придется. Тебе и всем твоим крысам, отвечаю. За каждого пацана спросим, учти.
– Учтем, не вопрос, – пожал плечами сталкер. – Ты вроде еще за чем-то приезжал?
– Наши в курсе, что у тебя Сеня Старый с пацанами. – Бандит пнул сумку. – Там, короче, бабло, нормально так. Верни их, и разойдемся. Пока разойдемся.
– Капкан, верни Мотору его пацанов, – распорядился Сионист.
ЗИЛ, ворча двигателем, проехал под высокие деревянные «ворота». С голов сидящих в кузове бандитов сорвали мешки, и в ту же секунду, свистнув, через перекладину перелетели пять тонких веревок. Сталкеры в кузове, не давая бандитам даже успеть понять происходящее, быстро накинули им на шеи петли, и грузовик тут же проехал дальше. В воздухе, дергаясь и раскачиваясь, остались висеть пять тел. Бревно громко поскрипывало.
– Да ты… – Мотор приподнялся, оскалившись и выпучив глаза, но Якут, двинув ему в затылок стволом автомата, бросил его обратно на кресло.
– Всем на колени! Не рыпаться! Смотреть, с-суки! – гаркнул кто-то страшно. – Копыта в небо!
– А вот это, Стас, уже мое предупреждение тебе, – четко проговаривая каждое слово, глядя в побелевшие глаза бандита, сказал Сионист. – Слушай, смотри и запоминай. Сегодня последний раз, когда тебе и всем твоим гадам позволено будет уйти от нас живыми, чтобы все это передать.
Сталкер грубо прихватил за красивую, богатую прическу Мотора и под хруст волос вывернул ему голову в сторону виселицы:
– За каждого убитого или покалеченного сталкера вы будете захлебываться в собственной крови. За каждого и всякий раз, поэтому здесь вам больше делать нечего. Хотите жить – убирайтесь, и это наше последнее предупреждение. Других не будет.
– Это война, Сионист, – с бесконечной яростью, скосив глаза, прохрипел Мотор. – Тебе хана, чучело. За Старого тебя порвут…
– А я разве когда-то искал с вами мира? – усмехнулся сталкер. – Или, может быть, собирался жить вечно? Любой из людей вокруг, если что, меня заменит. Это ты тоже запомни, гад, и своим передай.