Но и после сталинской кровавой индустриализации СССР по многим параметрам продолжал отставать от развитых стран. Производство главнейших видов промышленной продукции на душу населения оставалось в стране намного ниже, чем в большинстве стран Западной Европы и США. Так, выработка электроэнергии, выплавка стали, добыча угля, производство цемента, выпуск тканей на душу населения составляли от половины до четверти показателей США. Доля ручного труда даже в наиболее прогрессивных отраслях производства превышала 50 % и была наибольшей в Европе.
Иными словами, сталинская модернизация, дав свой ответ на исторический вызов, создала серьезные проблемы для всего последующего стабильного развития экономики, для движения страны в сторону постиндустриального развития.
Колхозная система. К концу 1932 — началу 1933 г. складывается система централизованного управления колхозами во главе с Наркомземом СССР. Чтобы окончательно сломить крестьянство и завершить коллективизацию, в 1933 г. при МТС образуются чрезвычайные партийные органы — политотделы, подконтрольные лишь политотделу Наркомзема СССР. Таким образом, на сельское хозяйство распространялись принципы жесткой централизации, директивности, уравнительности, ранее утвердившиеся в промышленности. Наделенные широкими полномочиями политотделы обеспечивали выполнение планов посевов и уборки, контролировали выдачу трудодней, выявляли «вредителей», проводили чистки колхозов. Будучи формально кооперативными хозяйствами (по таким признакам, как выборность руководящих органов, созыв общих собраний для решения вопросов внутренней жизни, обладание коллективной собственностью), колхозы фактически все агротехнические вопросы решали под непосредственным контролем партийно-государственных органов. Большую часть урожая они сдавали по обязательным хлебопоставкам по ценам в 10–12 раз ниже рыночных. Еще часть урожая шла в виде натуро-платы МТС за обработку колхозных полей. Во избежание «разбазаривания» весь колхозный хлеб, включая семенной фонд, свозился на государственные элеваторы. Создав систему принудительного изъятия хлеба из деревни, политотделы в конце 1934 г. были ликвидированы. К этому времени выявляется неэффективность чисто административных методов управления колхозами. Падение валовых сборов зерна (средняя урожайность зерна в 1932 г. составляла всего 5,7 центнера с гектара против 8,2 центнера в 1913 г.), а также осложнение социально-политической ситуации в стране после голода 1932–1933 гг., вынуждает партийное руководство внести определенные изменения в управление сельским хозяйством.
Новый примерный «Устав сельскохозяйственной артели», принятый в 1935 г. на II съезде колхозников-ударников, предоставил крестьянам «кое-какую демократию» по управлению при решении вопросов исключения из колхоза. Сталин при его обсуждении вынужденно пошел навстречу желаниям большинства крестьян иметь личное подсобное хозяйство и предложил оставить колхознику его «личное хозяйство, небольшое, но личное». Новый устав, закрепив за колхозниками приусадебные участки земли, дав право содержать на нем скот и разрешив продажу своей продукции на рынке, более четко, чем устав 1930 г., определил пределы обобществления деревни. До этого времени, используя несовершенство старого устава 1930 г., работники земельных органов всеми правдами и неправдами сокращали размеры личного подсобного хозяйства.
Однако многие пожелания крестьян так и не были учтены. После введения в городах паспортной системы сельские жители паспортов не получили, не получив тем самым и свободы передвижения, выбора рода занятий. Примерный устав 1935 г. закрепил «остаточный» принцип распределения колхозной продукции по трудодням только после выполнения колхозом «первой заповеди» — первоочередной сдачи хлеба по обязательным поставкам государству, засыпки семенных, фуражных и страховых фондов и т. д. Лишь такой подход создавал возможность гарантированно выкачивать из деревни в необходимых размерах продовольствие и сырье. Оставляя для себя минимум, деревня обеспечивала выполнение программ индустриализации, снабжения городов и армии.
К 1937 г. коллективизация фактически завершается. К этому времени 93 % крестьянских хозяйств были объединены в 243,7 тыс. колхозов. Возник новый тип хозяйства. На земле появилось два хозяина — колхоз и государство. Но решающее слово оставалось за государством. Права колхозников, зафиксированные в новом уставе, не были подкреплены никакими гарантиями и постоянно нарушались. Очередного председателя правления колхоза районные власти обычно навязывали общему собранию. Сосредоточение машинной техники в государственной собственности (МТС) экономически ставило колхозы и совхозы в подчиненное и зависимое положение.
Даже незначительное ослабление административного пресса в 1935 г. положительно сказалось на развитии сельского хозяйства. С 1935 г. начался рост сельскохозяйственного производства, позволивший вместе с сокращением экспорта хлеба отменить карточную систему снабжения в городах. В 1937 г. валовой сбор зерна достигает 97,5 млн тонн против 73,3 млн в 1928 г. Не последнюю роль в увеличении урожаев и улучшении положения крестьянства сыграли поставки в деревню сельскохозяйственных машин, химических удобрений. К концу 30-х гг. система МТС располагала 366 тыс. тракторов. Сказывались преимущества концентрации техники и труда, более рациональное использование земли, внедрение достижений науки.
С 1939 г. в связи с обострившейся военной опасностью и созданием стратегических запасов продовольствия методы хозяйствования в аграрной сфере вновь ужесточаются. Для членов колхозов устанавливается обязательная годовая норма трудодней. За ее невыполнение колхозник мог лишиться приусадебного участка — фактически единственного средства существования. Тем самым труд колхозника окончательно приобретает зависимый, полукрепостнический характер. В том же 1939 г. был установлен новый налог: по Закону о сельхозналоге колхозники обязаны были платить государству за каждое плодовое дерево и каждую огородную грядку своего подсобного хозяйства вне зависимости от урожая. Одновременно увеличивался размер обязательных госпоставок колхозов.
Таким образом, коллективизация и становление колхозной системы разрушают весь привычный уклад деревни. Иными становятся моральные устои, трудовая этика, одежда и нормы поведения. Система «оргнабора» рабочей силы в промышленность, служба в армии приводят к общему сокращению сельского населения. В результате крутого поворота в экономических отношениях и методах хозяйствования аграрный сектор приобретает зависимый, второстепенный характер в советской экономике, а сами крестьяне становятся гражданами второго сорта.
§ 3. Советское общество накануне войны
Социальное развитие. В 30-е гг. серьезные изменения происходят в социальной сфере. Сдвиги в социальной структуре, уровне и образе жизни народа определялись взаимодействием двух противоположных тенденций. С одной стороны, в результате ускоренной индустриализации и «сплошной» коллективизации утверждался остаточный принцип финансирования социальных нужд. С другой стороны, модернизация экономики требовала повышения благосостояния народа, подъема его культурного уровня. Этого же требовали и программные лозунги большевиков. Отсюда несомненное внимание властей к развитию системы здравоохранения и образования. Чтобы повысить образовательный уровень населения, а в конечном счете сформировать обширный слой рабочих и новую интеллигенцию, постановлением ЦИК и СНК от 14 августа 1930 г. в стране вводится всеобщее обязательное начальное обучение, а в городах — неполное среднее. На протяжении первых пятилеток почти в два раза (с 119 тыс. в 1927 г. до 192 тыс. в 1940 г.) возрастает число школ и в пять раз — численность учителей. Число грамотных среди населения старше 9 лет увеличивается за эти годы на 30 % и достигает 81,2 %.
Хотя в эти годы примерно четвертая часть населения страны была охвачена различными формами обучения, качественный уровень образования в целом не был высоким. Среднее образование имели около 8 %, а высшее — всего 0,6 % всего населения. В силу этого третий пятилетний план предусматривал уже введение в СССР всеобщего среднего образования в городах и неполного среднего (семилетнее) в деревне и во всех национальных республиках. В конце 30-х гг. радикально перестраивается система высшего образования, вводятся ученые степени, при крупнейших вузах учреждается аспирантура. Более чем в 11 раз по сравнению с дореволюционным временем увеличивается численность вузов (400 в 1914 г. и 4600 — в 1940 г.). Выпуск специалистов возрастает почти в такой же пропорции, достигнув в 1940 г. 126,1 тыс. человек. За счет ускоренной подготовки на рабочих факультетах, в коммунистических университетах, промакадемиях был создан слой новой интеллигенции.
Реформа государственной системы образования позволила не только преодолеть острую нехватку кадров, но и создать стройную систему воспитания нового поколения в духе коммунистических идей. В 30-е гг. остатки старой интеллигенции окончательно связывают свою судьбу с большевистским режимом. Старая социальная структура российского общества была окончательно разрушена. Выступая в 1936 г. с докладом о проекте Конституции, Сталин говорил о новой социальной структуре, в которой якобы нет классовых противоположностей и классовых антагонистов, а есть два дружественных класса — совершенно новый, освобожденный от эксплуатации рабочий класс, столь же новое советское крестьянство, «подобного которому еще не знала история человечества», и особая социальная прослойка — новая интеллигенция. Трехчленная формула, весьма спорная даже с марксистских позиций, понадобилась Сталину, чтобы замаскировать реальную стратификацию с громадными различиями верхов и низов, с мощным слоем партийно-государственной бюрократии.
В годы первых пятилеток окончательно складывается единая государственная система здравоохранения. В 5 раз по сравнению с 1920-ми гг. (и в 2,5 ра— за по сравнению с дореволюционным 1913 г.) увеличивается количество врачей, вместимость больниц — в 3 раза. Одновременно с общегосударственной сетью медицинские учреждения создаются при заводах, фабриках и учреждениях.