Созданная в Версале и Вашингтоне система договоров зафиксировала соотношение сил между великими державами, сложившееся в результате мировой войны. Версальский мир провозгласил начало новой эпохи без войн и насилия. Однако последующий ход событий продемонстрировал всю шаткость, непрочность и недолговечность системы, закрепившей раскол мира на победителей и побежденных. Стремление ведущих империалистических держав встать во главе нового мирового порядка противоречило декларируемым их же правительствами принципам коллективной дипломатии, равноправия народов, права наций на самоопределение. Сохранение империалистического характера международных отношений вступало в противоречие с объективным процессом роста национально-освободительного и революционно-демократического движения в колониальных и зависимых странах. В самой Европе Версальская система легализовала процесс формирования независимых национальных государств, возникавших на обломках империй Романовых, Габсбургов, Гогенцоллернов. Народы этих стран впервые за долгое время получили возможность создания и развития национальной государственности. Вместе с тем новая государственно-политическая карта Европы отнюдь не везде совпадала с этно-национальной картой. Версальская система, разделив германский народ границами нескольких государств, сформировав несколько многонациональных государств, заложила основу для развития сепаратистских движений, использования национального вопроса в политических целях. Очаги этнической напряженности сформировались на территории многонациональных Югославии и Чехословакии. Многие из новообразованных государств оказались сразу ввергнуты во взаимные распри, вызванные территориальными претензиями.
Важнейшие изъяны версальско-вашингтонской системы вытекали из противопоставления ей двух ослабленных, но потенциально очень влиятельных держав – России и Германии. Жесткая антироссийская позиция британского и французского правительств сформировалась уже после заключения Брест-Литовского мира. Представители Антанты обвиняли большевиков в предательстве и сепаратизме. Недовольству французов и англичан способствовало и то, что новый советский режим аннулировал все царские долги бывшим союзникам. Красный террор, развязанный большевиками в 1918 г., включая убийство царской семьи, убедил многих на Западе в необходимости изоляции большевистского режима. Дополнительным аргументом в поддержку этого убеждения стали арест ЧК в августе 1918 г. 200 английских и французских подданных, живших в то время в Москве, а также убийство британского морского атташе. Осенью того же года союзники установили блокаду России и прервали с ней все сохранявшиеся к тому времени отношения. На Парижской мирной конференции лидеры французской делегации Клемансо и маршал Фош, британский военный министр У. Черчилль решительно высказывались за создание санитарного кордона в Восточной Европе против предполагаемой большевистской экспансии. После проведения в Москве в марте 1919 г. первого конгресса Коминтерна большинство участников конференции высказались и за прямую поддержку антибольшевистских формирований на территории России и даже за начало интервенции.
Международная ситуация вокруг Советской России начала меняться после окончания в ней гражданской войны. Сохраняя в теории приверженность идее мировой революции и всячески предавая анафеме империализм западных стран, советские руководители осознавали необходимость установления с ними нормальных экономических и политических отношений в целях налаживания торговли, получения капиталов и технологий для восстановления народного хозяйства. Уже в ноябре 1920 г. Ленин удивил многих западных наблюдателей, объявив, что «мы вступили в новый период, в котором мы завоевали право на международное существование в окружении капиталистических стран». Прорывом дипломатической изоляции Советской России стал торговый договор с Великобританией, заключенный в 1921 г. Для других западных правительств также становилась очевидной целесообразность нормализации отношений с Россией.
В январе 1922 г. на Каннской конференции стран Антанты был принят план проведения широкого международного форума, к участию в котором впервые приглашались и делегации Советской России и стран, признанных виновниками первой мировой войны. По замыслу инициаторов такая конференция должна была стать символом новой эры в развитии международных отношений, подведя черту под послевоенным урегулированием и делением европейских стран на победителей и побежденных. Однако подлинного перелома в принципах внешней политики западных держав в действительности не произошло. Речь все еще шла о попытках укрепления Версальской системы через получение дополнительных гарантий от Германии и Советской России по выполнению этими странами обязательств перед Антантой. Такой план провалился. На конференции, прошедшей в Генуе в апреле – мае 1922 г., германская и советская делегации не только отклонили предложенные проекты, но и сумели достичь между собой договоренности о взаимном отказе от каких-либо экономических и политических претензий. Соответствующий договор был подписан в апреле 1922 г. в Рапалло.
В Германии оформление новой международной системы вызывало еще более болезненную реакцию, нежели в России. Последствия военного поражения усугубились потерей колониальных владений европейских территорий с мощным промышленным потенциалом и сырьевой базой. Немецкая нация оказалась раздроблена. В стране нарастал острейший социально-экономический и политический кризис. Слабые коалиционные правительства начала 20-х гг. могли маневрировать лишь на весьма узком пространстве. Они не могли открыто выступить против основных положений Версальского договора, но фактически санкционировали разнузданную волну реваншизма и националистического экстремизма. Представление Версальского договора как «удара в спину», нанесенного в шаге от победы, стало мощным оружием фашиствующих группировок. Большое беспокойство в Германии вызывали попытки Франции создать новый антигерманский блок в Европе. Так, Бельгия отказалась от своего традиционного нейтралитета и в сентябре 1920 г. заключила военный союз с Францией. Франко-польский союз 1921 г. и франко-чехословацкая Антанта 1924 г. составили восточный противовес Германии.
Фатальные последствия для Германии мог иметь вопрос о репарационных выплатах победителям. Комиссия по репарациям, образованная еще на Парижской конференции, продолжала выработку общих принципов выплаты и определение итоговой суммы. На Конференции в Спа в июле 1920 г. Франция добилась выделения ей 52 % всех германских выплат. Великобритании отошли 22 %, Италии – 10 %, Бельгии – 8 %. На конференциях в Хайте, Булоне и Брюсселе Франция предъявила к Германии счет в общую сумму 230 млрд золотых марок, хотя англичане не без оснований предупреждали, что такая сумма далеко превышает возможности Германии. В 1921 г. на Лондонской конференции Франция и Великобритания вынудили Берлин согласиться на сумму 132 млрд золотых марок, которые подлежали оплате по 2 млрд марок в год плюс 26 % от общей стоимости всего германского экспорта. Отказавшись принять это разорительное решение, канцлер Германии К. Ференбах подал в отставку, а его преемник И. Вирт примирился лишь под угрозой оккупации Рурской области. Но становилось очевидно, что Германия не способна платить такую сумму. Попытки немецкой делегации добиться пересмотра решений репарационной комиссии на Генуэзской конференции не увенчались успехом. В конце 1922 г. новое немецкое правительство В. Куно решило бойкотировать выплаты репараций. В ответ 11 января 1923 г. французские и бельгийские войска начали оккупацию Рурского бассейна. Рурский кризис вызвал новую волну реваншизма в Германии. Авантюра французского правительства не принесла каких-либо позитивных результатов и стала поводом для политического кризиса в самой Франции. Выход из тупика удалось найти лишь в 1923–1924 гг. при самом активном участии английской и американской дипломатии.
Провал попыток переложить на Германию и Советскую Россию всю тяжесть расходов по послевоенному восстановлению оказался особенно болезненным для западных держав на фоне дальнейшего развития «турецкого вопроса». После отказа правительства М. Кемаля соблюдать условия Севрского договора Франция попыталась создать антитурецкий блок и развязать новую войну. Но в военные действия удалось вовлечь лишь греческую армию. Ее наступление на Анкару было остановлено после победы турок в сражении на реке Сакарья 24 августа 1921 г. В сентябре разгром греческих войск был довершен взятием и практически полным уничтожением Смирны, а в октябре было подписано перемирие Турции со странами Антанты. Укрепившее свои позиции турецкое правительство заняло очень жесткую позицию по вопросу о заключении нового мирного договора и фактически сорвало посвященную этому конференцию, созванную в Лозанне в ноябре 1922 г. Лишь в апреле 1923 г. Лозаннская конференция возобновила свою работу. Западным державам пришлось признать полный суверенитет Турецкого государства. В свою очередь Турция отказалась в пользу Великобритании от Кипра, в пользу Италии – от Додеканесских островов, в пользу Греции – от ряда островов в Эгейском море, а также подтвердила отсутствие претензий на арабские территории.
Вслед за Турцией вызов лидерам Версальской системы бросила Италия. 31 августа 1923 г. после предварительной бомбардировки итальянские части захватили греческий остров Корфу. Поводом стало убийство на территории Греции группы итальянских офицеров, входивших в международную группу, изучавшую вопрос о демаркации греко-албанской границы. Захват острова носил демонстрационный характер. Правительство Муссолини требовало от Греции лишь выплаты компенсации, но использовало ситуацию для «укрепления» международного престижа своей страны. После проведения арбитража под эгидой Лиги наций (завершившегося в пользу Италии) Корфу был очищен.
Итак, на протяжении 1922–1923 годов Европа вновь оказалась втянутой в серию острых международных конфликтов и кризисов. Становилось очевидно, что требуется пересмотр самих принципов послевоенного урегулирования, создание системы безопасности и сотрудничества, способной преодолеть угрозу реваншизма и экспансионизма. В ведущих странах Запаса активизируются политические силы, стремящиеся к началу конструктивного диалога «победителей» и «побежденных». Поворотным моментом в этом отношении стал 1924 г., когда к власти во Франции пришло правительство Э. Эррио, а в Великобритании – Р. Макдональда.