% капитала. В начале 1991 г. государственным промышленным предприятиям было предоставлено право открывать частным инвесторам до 49,9 % капитала. Правительство восстановило налог на крупные прибыли, но не стало существенно расширять социальные программы и увеличивать уровень заработной платы. Рокар считал сохранение низкого уровня инфляции важнейшим фактором экономического роста.
Умеренный курс правительства Рокара вызывал критику как со стороны правых партий, так и в самой ФСП. Оппозиция особенно активизировалась с 1990 г., когда начали проявляться признаки очередной рецессии. Экономическая ситуация в стране начала ухудшаться отчасти из-за мировой конъюнктуры, отчасти – вследствие явного недостатка деловой активности. Слишком жесткая дефляционная политика, отказ от использования денежных механизмов для активизации рынка «заморозили» французскую экономику, спровоцировали инерционность инвестиционного рынка. Как следствие, хронической проблемой стала безработица. Даже по официальным данным уровень ее превысил уже 3 млн человек. Реакцией населения стало заметное повышение нормы личных накоплений, стремление сократить потребление, что становилось дополнительным фактором рецессии.
С осени 1990 г. в ФСП активизировалась антирокаровская оппозиция. Ее лидером выступила Эдит Крессон, демонстративно покинувшая состав правительства в знак несогласия с экономической политикой Рокара и Береговуа. Крессон была одним из «адъютантов» Миттерана, входила в его ближайшее окружение еще в ФСДЛ. Несмотря на достаточно неудачный опыт министерской деятельности в кабинетах Моруа и Фабиуса, именно в Крессон президент видел фигуру, способную придать энергичность левому правительству и одновременно укрепить в партии его собственные позиции. 15 мая 1991 г. Крессон заняла пост премьер-министра, выдвинув амбициозную программу развития французской промышленности. Некоторые ее идеи фактически повторяли жесткую риторику голлистов десятилетней давности. Крессон заявляла о необходимости протекционистской защиты французских высокотехнологичных отраслей и агрессивной торговой экспансии в Европе и третьем мире. В составе правительства, из которого были изгнаны рокаровцы, она предполагала создать «суперминистерство экономики», способное стать «верховным командованием для ведения экономической войны». Крессон поддержала идею «ползучей приватизации», санкционировав в 1991 г. продажу государственными предприятиями своих филиалов частным компаниям. Особой гордостью премьер-министра был план развития средних и малых предприятий, весьма схожий с действиями Тэтчер и Рейгана. Но французской «железной леди» из Крессон не получилось. Ее амбиции вызывали раздражение у общественности. В конце года ее рейтинг составлял лишь 20 %, у самого Миттерана немногим больше – 25 %. Не усилили позиции социалистов ни принятие в декабре 1991 г. новой программы с возрождением социалистической риторики, ни избрание в январе 1992 г. председателем партии Л. Фабиуса.
Снижение популярности ФСП отчетливо проявилось на региональных выборах в марте 1992 г. Социалисты получили лишь 18 %, тогда как СФД и ОПР, объединившиеся еще в 1990 г. в конфедерацию «Союз за Францию» – 30 %. Коммунистов поддержали лишь 8 % избирателей, столько же проголосовали за экологистов и избирательный блок «Охота, рыбалка, природа и традиции». Нового успеха добились лепеновцы (14 %). «Я не понимаю, что происходит с партией. Она превратилась в ноль. Ее больше не существует», – горько сетовал Миттеран.
Последним козырем Миттерана стало назначение на пост премьер-министра в апреле 1992 г. Пьера Береговуа, который, несмотря на кратковременное сближение с Рокаром, относился к миттерановскому течению в ФСП. Береговуа сыграл огромную роль в идеологическом дрейфе ФСП после провала «левого эксперимента» и был одним из наиболее профессиональных министров в кабинетах Фабиуса, Рокара и Крессон. Задачами своего правительства он объявил борьбу против безработицы, продолжение частичной приватизации для укрепления государственной финансовой базы, подготовку ратификации Маастрихтского договора. Но шансов предотвратить разгром ФСП на предстоявших парламентских выборах он уже практически не имел. Провал политики социалистов был очевиден. Продолжался рост безработицы. За три последних года дефицит государственного бюджета вырос с 90 до 165 млрд франков. Промышленный рост находился почти на нулевой отметке.
Выборы в Национальное собрание, состоявшиеся в марте 1993 г. принесли триумфальный успех правым партиям, которые отказались от былого радикализма и построили свою программу на беспроигрышных лозунгах «ответственности» и «доверия», умеренных реформ, борьбы против социального неравенства и безработицы, преступности и терроризма. 247 депутатов от ОПР и 213 от СФД при поддержке 24 присоединившихся составили огромное большинство – 484 из 577. ФСП сохранила лишь 54 мандата, ФПК – 26. Мажоритарная система выборов не позволила получить места в парламенте лепеновцам и экологистам, хотя в первом туре их поддержало 12,4 % и 7,6 % избирателей. Выборы прошли при беспрецедентной пассивности граждан. В них приняли участие лишь 30,8 % избирателей. Кризис «четырехпартийной модели» был очевиден. Левый лагерь «лежал в развалинах». В ФКП произошла смена руководства. Новый генеральный секретарь Робер Ю взял курс на радикальную смену программных ориентиров и имиджа партии, обрекая ее на неизбежный раскол и уход тысяч сторонников традиций Тореза и Дюкло. ФСП в 1993 г. также покинула группировка левых под руководством Ж.-П. Шевенмана. Это произошло после смещения с поста председателя Л. Фабиуса и избрания его преемником Рокара. Многочисленные противники Рокара расценили это как путч, а его предложение о формировании новой левоцентристской коалиции с экологистами и коммунистами-реформаторами вызвало острый конфликт с Миттераном. Распри в партии и сокрушительное поражение на выборах привели к самоубийству 1 мая 1993 г. П. Береговуа.
Правительство правого большинства в 1993 г. возглавил Эдуард Валадюр, более десяти лет являвшийся советником Ширака по проведению избирательных кампаний. Ширак остался лидером коалиции, но готовился к президентским выборам. Валадюр объявил приоритетной задачей правительства борьбу с безработицей и спасение системы социального страхования, находящейся на грани банкротства. Для обеспечения финансовой базы такой политики правительством был выпущен государственный заем, собравший 110 млрд франков, повышены косвенные налоги на бензин и спиртное, налог «на социальные нужды» (которым облагаются все виды доходов), начата кампания по экономии расходов на государственный аппарат. Важную роль в увеличении доходной части бюджета сыграла вторая волна приватизации. Она началась с лета 1993 г. и охватила значительную часть государственного сектора. Но в отличие от приватизации 1986–1987 гг. происходила не тотальная распродажа, а структурная реформа государственного сектора – сосредоточение в нем предприятий, связанных с системой общественных услуг. Правительство отказалось от формирования «твердых ядер», сняло ограничение на покупку акций зарубежными инвесторами из стран ЕС, ввело практику оплаты акций в рассрочку и не пыталось форсировать темпы приватизации.
Принятые меры позволили сократить бюджетный дефицит и создать новые рабочие места (преимущественно в сфере капитального и жилищного строительства). Для поощрения роста занятости правительством был также сокращен налог на фонд заработной платы. Часть средств была аккумулирована в специальном «Фонде солидарности», созданном для поддержки системы страхования по безработице. Одновременно правительство предприняло жесткие меры по ограничению иммиграции, борьбе против занятости незаконных иммигрантов. Все эти меры вызывали большую общественную поддержку. В пользу правительства говорили и экономические показатели 1994 г. – снижение уровня инфляции до 1,8 % в год, заметное сокращение безработицы, рост ВВП почти на 2,9 %, сокращение бюджетного дефицита. Французам импонировал личный имидж премьер-министра, его спокойствие, уверенность, ироничность и даже знаменитые красные носки. В 1994 г. Валадюр рассматривался уже как основной кандидат на победу на будущих президентских выборах.
Валадюр окончательно заявил об участии в предвыборной гонке в декабре 1994 г., когда стало известно об отказе баллотироваться основного кандидата от ФСП Ж. Делора. В такой ситуации раскол электората ОПР, неизбежный при соперничестве Валадюра с Шираком, уже не выглядел слишком опасным. Сложилась парадоксальная ситуация, когда основными противниками в ходе избирательной кампании стали представители одной партии (хотя формально Валадюр выступал как независимый кандидат). Выдвижение в феврале 1995 г. кандидатом от ФСП Л. Жоспена не воспринималось в качестве серьезной альтернативы. Соперничество же Валадюра и Ширака приобрело совершенно неожиданный поворот. Валадюр опирался в своей кампании на достижения правительства и обещал избирателям продолжение прежнего курса. Первоначально он явно лидировал по опросам общественного мнения. Становясь аутсайдером, Ширак решился на рискованный маневр – он резко сменил ориентиры предвыборной программы и предстал перед избирателями едва ли не в роли левого кандидата. Лейтмотивом избирательной кампании Ширака стала острая критика правительства, упреки Валадюра в иммобилизме и самоуспокоенности, акцентирование внимания избирателей на злободневные проблемы французского общества. Ширак уверенно привлекал симпатии молодежи и «протестного электората». Сильными оставались и его позиции в ОПР.
Первый тур выборов принес победу Жоспену (23,3 %). Но этот успех был обусловлен в большей степени расколом правого электората. Часть избирателей ОПР даже проголосовала за социалиста, чтобы избежать «братоубийственного» второго тура Валадюр – Ширак. В это паре нелегкую победу одержал Ширак. Он получил 20,6 %, Валадюр – 18,5 %. Еще 15 % избирателей проголосовало за Ле Пена, 8,7 % – за Робера Ю. Ширак завоевал пост президента, но дорогой ценой. Уже вскоре ему пришлось нести ответственность за популистские обещания.