Ослепленный родительской любовью, он начинал перегибать палку.
– Отец! Прошу, успокойтесь! – попыталась я достучаться до герцога, который по-прежнему удерживал меня в крепких объятьях. – Все хорошо! Я чудесно жила во дворце.
– «Чудесно», нечего сказать! Как птица в клетке! У тебя ничего не болит? Ты не ранена? Он ведь не посмел тронуть тебя?
Я наконец вывернулась из рук герцога и посмотрела ему в глаза: выглядел он измотанным. Вероятно, недели противостояния с кронпринцем были не из легких.
– Твое лицо! За время нашей разлуки оно, кхе-кхе… – герцог смущенно откашлялся, – даже посвежело!
И в этом он не ошибся: я действительно сияла. Люди при дворе были очень добры ко мне и внимательны. Я хорошо питалась, да и в остальном условия оказались несравнимо лучше, чем здесь. Впрочем, хуже, чем в поместье герцога, и быть не могло… Но почему он так взволнован?
– Отец, я и правда в порядке!
Герцог жестом пригласил меня сесть и, дождавшись, когда горничная подаст чай и выйдет из кабинета, сказал:
– До чего же я удивился, когда леди Теросси передала твою просьбу!
– Спасибо, что сразу пришли мне на помощь. Я попала в затруднительную ситуацию…
– Все из-за коронации? Я категорически против того, чтобы нами правил этот человек! Но думаю, что сейчас для него настали непростые времена. Скажи, кронпринц напуган?
– Всякие демоны, включая твоего отца, ни на миг не оставляют меня в покое.
Вспомнив слова Каллисто, я рассмеялась. Иногда я и сама видела в герцоге исчадие ада, но не сегодня.
– Отец, все совсем не так, как вы думаете! Пожалуйста, не принимайте поспешных решений.
– Тогда как ты объяснишь сегодняшние события? Нет! Человек, который разлучает на долгие недели любящего отца с единственной дочерью, не может нести ответственность за целое государство! – гневно изрек он.
Но, по правде говоря, дело было не только в кронпринце: у нас просто отсутствовали поводы для встреч. Однако герцог был очень возбужден. Вспомнил про Ивонну? Казалось, после убийства Лейлы, которая захватила тело Ивонны, играм в семью должен настать конец…
– Пенелопа, пожалуйста, скажи как есть! Тебя держали взаперти? Поэтому ты ни разу не появилась дома? – не сдавался он.
– Отец, сегодня я была вынуждена обратиться к вам за помощью… – попыталась уйти от ответа я. – Но позвольте рассказать кое-что.
Он бросил на меня вопросительный взгляд. Знать бы, правильно ли я поступаю… Начать было нелегко, но я все же решилась, ведь именно ради этого разговора я и пожаловала.
– Я… встретила Ивонну.
– Что?!
– Нет, я не о Лейле.
Голубые глаза герцога становились все больше.
– Ту самую малышку Ивонну, которую братья потеряли давным-давно.
– Пенелопа, что ты имеешь в виду? – с трудом процедил он сквозь зубы. – Ивонна… я уверен… – Глаза герцога метались, как пламя свечи.
– Да, она умерла, – спокойно подтвердила я.
Он побелел. Мы оба понимали, что «умерла» означает «была убита мною».
– Вы помните мои слова?
– Какие? – Герцог был окончательно сбит с толку.
– Настоящая Ивонна погибла в тот миг, когда ее телом завладела Лейла. Но мне посчастливилось встретить вашу родную дочь.
Герцог остолбенел и затаил дыхание. Глаза его вылезли из орбит.
– Неужели… Ивонне удалось выжить? – робко прошептал он.
В дрожащем голосе слышались отзвуки надежды. Я опустила голову, чтобы не видеть полный отчаяния взгляд, и медленно покачала головой.
– Мне очень жаль, но Ивонна мертва. Я видела прошлое. Однако Зеркало Истины, к счастью, сохранило ее душу, которая чуть не исчезла.
– Ах!.. – с губ герцога сорвался прерывистый вздох, больше похожий на плач.
Медленно подняв голову, я увидела покрасневшие глаза. Он тяжело дышал и, казалось, пытался побороть отчаяние и горе родителя, который потерял своего ребенка. О том, что Ивонна видела из загробного мира, как отец удочерил Пенелопу, я решила умолчать.
Наконец справившись с эмоциями, герцог хрипло спросил:
– А что с маркизом Берданди? Я слышал, его спасли…
Каллисто поднял такой шум, что немудрено. Но я ничего не ответила, и тогда герцог продолжил:
– Я знаю, это безумие… Но если уж маркиз вернулся, быть может, у нашей Ивонны тоже есть шанс?..
Бедняга по-прежнему лелеял напрасную надежду, но я не могла сказать ничего утешительного. Увы, я не испытывала сострадания. Вероятно, потому, что заранее представляла эту сцену.
Прежде, до церемонии совершеннолетия, мне было невмоготу видеть, как герцог выгораживает фальшивую Ивонну. При каждой встрече с отцом я ощущала ком в горле, а сейчас… не чувствовала ничего! Наверное, я просто повзрослела и больше не боялась потерять мнимую любовь близких.
– Отец, это невозможно, – твердо ответила я.
– Но… Как же так? – Он сделался белым как мел. – Неужели императорские маги ни на что не годны?! Я окажу всяческую поддержку…
– Когда я убила Лейлу, тело Ивонны погибло. Поэтому можете считать, что во всем виновата я одна.
Герцог помрачнел и умолк под натиском беспощадной реальности. Если бы сейчас он встал и отвесил мне пощечину, я бы не удивилась, поскольку была морально готова к обвинениям. Наверное, в каком-то смысле я нисколько не лучше этого человека…
Воцарилось молчание. Отец спрятал в ладони влажное от слез лицо. Совладав с собой, он снова открыл покрасневшие глаза, но в них не было ни обиды, ни ненависти.
– Скажи… теперь Ивонне хорошо? – Взгляд герцога переполняла скорбь.
– Вы правда не считаете меня виноватой?..
– Я был плохим отцом, который сперва не уследил за ребенком, а потом не сумел его отыскать. Столько лет я ничегошеньки не знал о судьбе родной дочери! Я жив, а моя бедная девочка…
– Поверьте, сейчас ей хорошо, – прервала я монолог герцога, который был уже на грани.
Именно это просила передать Ивонна, чтобы облегчить страдания близких.
– Та Ивонна, которую встретила я, была славной малышкой. Наверное, именно такой она и осталась в вашей памяти. Стыдно признавать, но в детстве я молилась о том, чтобы она никогда не вернулась.
Герцог вновь закрыл дрожащими ладонями глаза.
– Она никого не винила и, перед тем как исчезнуть, велела сказать, что очень любит отца и братьев. Теперь Ивонна счастлива.
– Но куда же она отправилась?.. – поспешно спросил герцог.
– Туда, где ее ожидает покой, – ответила я, будто не замечая его мокрых от слез ладоней.
– О-о-ох…
Похоже, он сдерживал этот душераздирающий стон долгие годы. У меня защемило сердце.
– Прости, Пенелопа, что не смог сдержаться.
Герцог утер слезы носовым платком и вскоре взял себя в руки, как подобало главе семьи.
– Спасибо, что нашла Ивонну… – тихо проговорил он. – Теперь, когда настанет мой час, я смогу прямо взглянуть в глаза своей покойной жене.
Ого! Таких слов я точно не ожидала.
Герцог по-прежнему был печален, но, похоже, у него упал камень с души.
– Отец… вы не испытываете ко мне ненависти?
– Разве для этого есть основания? – Он горько усмехнулся. – Долгие годы я содержал шарлатанов, которые не смогли узнать ровным счетом ничего. Ты же отыскала Ивонну! Спасибо тебе, Пенелопа, ты моя спасительница!
«Спасительница»… Мною овладело невыносимое чувство. Уж лучше бы он злился, а не изливал на меня свою исповедь!
– К сожалению, отец, мне нечего добавить.
– Я понимаю. – Он горестно кивнул.
Герцогу явно хотелось задать массу вопросов, однако ответов у меня не было. Единственное, что я знала: теперь бедную Ивонну ждет новая жизнь.
Что ж, самое время сменить тему разговора.
– Но я должна сказать вам еще кое-что.
– Да?
– Отец… Нет, лучше «герцог»!
Глаза мужчины снова поползли на лоб.
– Я сделала все, что должна была.
Ситуация, конечно, не располагала к беседе, но когда, если не сейчас?
– И отправляюсь на поиски себя.
Разрешение мне не требовалось, я лишь сообщала факты.
– Пенелопа! – Герцог был потрясен. – Но куда же ты пойдешь, оставив родной дом?!
– Куда глаза глядят, – заявила я, а после небольшой паузы тихо добавила: – Вы не хотите со мной попрощаться?
– Пенелопа! – Лицо герцога побелело, как в тот миг, когда я заговорила об Ивонне. – Но мы еще не объяснились! Кто бы что ни говорил, ты – моя дочь. Стоит ли рвать нашу связь?
– Я ждала этих слов. – Я кивнула. – Но, пожалуйста, не тревожьтесь обо мне.
Игра окончена, и теперь я стою на пороге туманного будущего.
– Позвольте мне самой решать, где быть, что делать и за кого выходить замуж.
– Пенелопа Экхарт! Сама посуди, разве могу я не тревожиться?! – Герцог сорвался на крик, но, видя мое отстраненное лицо, осекся – наверное, все понял.
– Признаю, я не заботился о тебе должным образом, – устало добавил он, выдержав паузу. – Но теперь… я готов не спускать глаз со своей единственной дочери. Не добивай старика!
Мое сердце предательски сжалось. Герцог был ответственным человеком и надеялся загладить вину перед приемной дочерью. Честно говоря, за долгое время, проведенное в доме Экхартов, я и сама привыкла к отцу. Неудивительно, что он считал меня членом семьи. Однако я не забыла про тот ад, через который прошла. Мое жаждущее любви сердце буквально разрывалось на части в попытках добиться признания. Ненависть родственничков сводила меня с ума и заставляла чувствовать себя жалкой. Ради чужого блага или прихоти я из раза в раз наступала на горло собственной песне. И теперь меня захлестнули противоречивые чувства.
– Я хотела знать, вините ли вы меня в смерти Ивонны… Но в моей душе тоже живет обида, и для того, чтобы простить всех вас, потребуется время.
Увы, Экхарты никогда не интересовались моими мыслями и чувствами.
– Пенелопа, детка… – робко начал герцог. – Неужели ты до сих пор… обижаешься на меня?..
Голубые глаза герцога выдавали волнение: он явно не был готов к такому откровению.
– Да, – безучастно ответила я.