– Ох… – Он медленно закрыл ладонями лицо, кончики пальцев дрожали.
Я сдержанно улыбнулась, но промолчала. Не ты ли учил меня держаться с достоинством? Для Ивонны герцог и впрямь был любящим отцом, но мне его внимание доставалось отнюдь не часто. С Пенелопой он вел себя холодно, а иногда и жестоко.
– Я не могу простить тех, кто годами издевался надо мной, – Дерека, Рейнольда и лично вас, отец. Ведь молчаливое согласие – это, по сути, соучастие.
Конечно, строго говоря, герцог не был плохим человеком. Он из жалости удочерил бедную сироту, которая потом доставила ему массу неприятностей. Наверное, если бы я скорректировала свое поведение, наши отношения тут же улучшились бы. Как и отношения с другими членами семьи. Да, глупенькая девчонка отчасти сама была виновата в своих бедах. Но теперь, выбрав этот мир, я окончательно слилась с Пенелопой! Отрицать это подло, ведь в таком случае бесчисленные смерти несчастной девушки, разбившие ее душу на миллионы осколков, были бы напрасны.
Чувство несправедливости, отвергнутая любовь, печаль, боль, отчаяние… По-моему, это слишком!
– Пенелопа…
Вероятно, мой сдержанный тон испугал герцога не на шутку. Лицо его было бледно, глаза вытаращены. Казалось, он задыхается.
– Но… почему ты говоришь об этом только сейчас?!
Зачем ворошить прошлое? Похоже, герцог и правда не догадывался, что скрывалось все это время за моей сдержанностью.
– Вероятно, я вас обескуражила? Да, с моей стороны было глупо держать обиды в себе. – Я пожала плечами.
Герцог приоткрыл рот, но я не дела ему продолжить.
– Справедливости ради, вы ни о чем меня и не спрашивали. Когда Дерек терзал меня без всякой причины, когда Рейнольд обвинил меня в краже ожерелья и даже когда вы узнали, что прислуга морит меня голодом. Вы ни разу не поинтересовались, каково это.
– Пенелопа…
– Я вела себя сдержанно не потому, что была всем довольна. Я спрятала боль глубоко в сердце, чтобы выжить.
Мне приходилось унижаться, умолять и глотать обиды. Со временем это стало просто невыносимо, ведь я привязалась к герцогу и боялась возвращения родной дочери.
Горькие воспоминания наполнили мое сердце болью. Но довольно об этом, все уже в прошлом. Я глубоко вздохнула и продолжила заготовленную речь.
– Однако, повстречавшись с Ивонной, я, кажется, поняла чувства Экхартов. Увы, я не стала вам родной и потому уйду.
Герцог сделался мрачнее тучи. Глаза, вокруг которых врезались морщинки, покраснели. Я потупила взор.
– Ты действительно… покидаешь меня? – Голос герцога срывался. – Останься! Я буду неустанно молить тебя о прощении! – Он как утопающий хватался за соломинку.
– Нет. – Я покачала головой. – Мое душевное спокойствие тоже чего-то стоит. Надеюсь, когда-нибудь я смогу искренне вас полюбить, как вы того и заслуживаете. Но теперь… Я не хочу быть разменной монетой в вашем противостоянии с кронпринцем! И выходить за него замуж в ближайшее время я не собираюсь!
Ледяные слова лишили герцога дара речи.
– Пенелопа, детка! – наконец опомнился он. – Я просто хотел… Нет, нет, не то… Понимаю, я исчерпал резерв доверия, но обещаю, что все изменится!
Искренне он говорил или нет, уже не имело значения. Каллисто и так был встревожен, и я не хотела усугублять его беспокойство.
– Отец, прошу, оставим эту тему, – мягко попросила я. – Политика мне не интересна.
Герцогу следовало сохранять рассудительность, ведь, вспылив, Каллисто мог уничтожить аристократию и разрушить империю!
Отец угрюмо кивнул: похоже, он понял, на что я намекаю.
– Ну, мне пора.
Каллисто наверняка заметил мое отсутствие и теперь рвет и мечет!
– Пенелопа, задержись на минутку! – Отец внезапно достал что-то из-под стола. – Это тебе.
Он протянул небольшой деревянный футляр, и я вспомнила о том дне, когда получила в подарок арбалет.
– Что там?
– Пожалуйста, посмотри! – На морщинистое лицо легла тень отчаяния.
У меня вновь сжалось сердце. Все, это в последний раз! Я аккуратно повернула замочки и откинула крышку.
– Не может быть!..
– Набор для археологических раскопок.
На бархатной подушечке лежали пинцеты, всевозможные увеличительные стекла, рулетка, разные кисти, молоток и долото.
– На футляр наложена магия, которая делает груз практически невесомым, так что тебе не составит труда брать его с собой. Вдобавок все инструменты обладают заклятием сохранности. Можешь смело заниматься раскопками – на артефактах не останется ни царапинки!
– Отец… Но как?! – Я растерянно хлопала глазами.
Когда же он успел подготовить такой подарок? Разговор с Марианной состоялся несколько часов назад!
– На днях я встречался с наследным принцем. – Герцог отвел глаза. – Прежде я думал, что это он, то есть Его Высочество, не позволяет нам видеться. Ведь единственной весточкой было то письмо, которое ты отдала дворецкому, – с досадой признался он.
– Ох…
Что тут ответить?.. Поговорив с Седриком, я тайно отправила письмо и не предполагала, что правда откроется когда-нибудь.
– Я требовал, чтобы он вернул тебя в отчий дом, однако этот болван… то есть наследный принц, стал насмехаться надо мной и заявил, что для начала мне бы не помешало выяснить, где ты находишься, а потом уже качать права! – Герцог сжал кулаки.
Он старался выбирать выражения, поскольку я просила проявить должное уважение к будущему императору, однако ненависть к Каллисто то и дело прорывалась наружу.
– Ну какой же я дурак! – Герцог горько рассмеялся. – За целых шесть лет не догадался, что тебя интересует археология!
– Отец, не надо…
Неожиданное раскаяние! Но он не виноват, ведь прежняя Пенелопа, точнее прежняя я, не интересовалась подобным.
– Я же не рассказывала о своих увлечениях.
– О нет! Всему виной моя невнимательность! – Герцог выглядел виноватым. – Прости меня, милая. Кажется, я и впрямь не достоин зваться твоим отцом. Но все же… Прошу, прими этот прощальный подарок!
Хм… Как же поступить? Я прибыла сюда, чтобы сжигать мосты, а не возводить. Но при всем желании найти вежливую причину для отказа я не смогла.
– Благодарю, отец. – Я встала, захлопнула футляр и слегка поклонилась. – Берегите себя.
– И ты себя… – сказал он и закрыл лицо рукой.
Наконец-то я действительно попрощалась с герцогом, чего не удалось сделать на церемонии совершеннолетия.
Побеседовав с герцогом, я сразу же проследовала к парадной лестнице и направилась в свою комнату. Но стоило мне войти в длинный коридор…
– Госпожа!
Раздался знакомый голос: это был дворецкий.
Вся прислуга особняка выстроилась в две стройные шеренги: вереница людей тянулась до самой лестницы. Впечатляющая картина!
– Что здесь происходит?..
На меня было устремлено множество напряженных взглядов. Вдруг Феннел сделал шаг вперед, поклонился и сказал громким голосом:
– С возвращением домой, юная госпожа! Вы так настрадались!
– Добро пожаловать домой, юная госпожа! – отвешивая такой же поклон, хором подхватили остальные.
Ну и дела! Так стараются, будто их посетил член императорской семьи! Небось, герцог велел? Я растерянно оглядела собравшихся. В их рядах были и те, кто не здоровался со мной, даже столкнувшись лицом к лицу. Теперь же они согнулись в поклоне. Случись такое прежде, я бы обрадовалась укреплению собственной репутации, но теперь это уже не играло никакой роли. Вдобавок мне успело приесться почтительное отношение придворных…
Увы, у меня не осталось чувств к так называемому дому. Я не испытывала ни злости, ни сожаления, лишь облегчение.
– Возвращайтесь к работе, я тут по делу. – Мой голос звучал холодно.
Отрезав это, я пошла прочь по живому коридору, а вслед за мной, не разгибаясь, засеменил Феннел.
– Юная госпожа! Узнав о вашем приезде, я тут же распорядился подать обед!
– Напрасное беспокойство. Поем, вернувшись в императорский дворец.
Шагнув на первую ступень лестницы, я оглянулась: дворецкий был озадачен. Остальные слуги тоже выглядели растерянными. Похоже, они никак не ожидали подобных перемен.
Даже смешно! Неужто вы решили, что я сяду за стол там, где мне никогда не были рады? Сколько я вытерпела за этими обедами! Впрочем, вопреки ожиданиям, я не почувствовала в их словах фальши или затаенной злобы, но это уже не имело никакого значения. Я здесь чужая. Так было и так есть.
– Как прикажете, юная госпожа, – удрученно ответил дворецкий, выдержав долгую паузу, а затем спросил, пытаясь скрыть разочарование: – Желаете подняться в спальню?
– Да. А где Эмили?
– Наводит порядок в ваших покоях. Простите, ваш визит оказался полной неожиданностью… Сейчас же передам ей, чтобы поторапливалась!
– Хорошо. – Я развернулась и пошла по лестнице вверх.
Что ж, я в любом случае не задержусь тут надолго.
– Госпожа, я могу быть вам полезен? – Феннел не отставал.
Я на мгновение задумалась.
– Ты получил мое письмо? Принеси-ка отчеты о работе шахты.
– Слушаюсь! – Получив долгожданное поручение, Феннел просиял и тут же удалился.
Чувствуя затылком чужие взгляды, я ускорила шаг. Пожалуйста, глазейте, теперь уж мне все равно.
Войдя в спальню, я действительно увидела горничную. Она хлопотала в абсолютно чистой комнате, желая, вероятно, продемонстрировать таким образом свою преданность.
– Эмили!
Поправлявшая постель девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности.
– Госпожа! – Улыбаясь, она кинулась мне навстречу.
К счастью, последние события никак на ней не отразились.
– Госпожа! Как же давно мы не виделись! Как ваши дела? Все хорошо? Ну-ка, взгляните на меня. Если бы я знала заранее, что вы приедете!
– Как поживаешь?
– Прекрасно! Я вернулась в особняк герцога. Все благодаря вам! – Не сдержав чувств, девушка разрыдалась.
Видеть свидетельства ее искренней привязанности было приятно.
– Да вы, госпожа, наверное, и сами все знаете. Если бы только предупредили о своем возвращении, тут бы все блестело!