Новеллы и повести. Том 1
ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ
Девятое сентября 1944 года явилось поворотным пунктом в истории болгарского государства. Избавление от монархо-фашизма, рождение Народной Республики Болгарии, глубокие социалистические преобразования в стране послужили могучим импульсом для небывалого расцвета экономики и культуры, благотворно сказались на развитии болгарской литературы. Создались благоприятные условия для появления талантливых художественных произведений во всех жанрах, в том числе в жанре новеллы и повести. Некоторые новеллы и повести, получившие признание болгарской общественности и критики, советский читатель найдет в настоящем издании.
Однако двухтомник «Новеллы и повести» не смог охватить все самое значительное, что болгарские новеллисты и мастера повести создали на протяжении четверти века. Как известно, принципы составления предполагают определенные ограничения. Так, например, составители стремились отдать предпочтение произведениям с современной тематикой, и притом таким, которые написаны в последние десять-пятнадцать лет. В силу этих обстоятельств за пределами сборника остались новеллы и повести на современную тему, написанные в 40-х — начале 50-х годов, и произведения более поздние, созданные на материале далекого прошлого, так же как и те, сюжеты которых родились в огне героической борьбы с фашизмом и реакцией, хотя они могут быть отнесены к лучшим достижениям болгарской литературы периода славного двадцатипятилетия. Разумеется, эти тематические рамки не были абсолютно обязательными, и, стремясь к разнообразию содержания, составители в отдельных случаях выходили за их пределы.
Составители стремились также к тому, чтобы в настоящем издании были представлены самые талантливые создатели новелл и повестей, принадлежащие к разным поколениям болгарских писателей. Однако и тут сказались определенные ограничения уже чисто издательского порядка. Читатель не встретит в двухтомнике имена таких мастеров прозы, как Георгий Караславов, Эмилиан Станев, Людмил Стоянов, так как в «Библиотеке болгарской литературы» выйдут отдельные тома их избранных произведений.
Число произведений, включаемых в двухтомник, сокращалось в ряде случаев также за счет тех новелл и повестей болгарских авторов, которые уже неоднократно публиковались в советской периодической печати, в отдельных книгах и сборниках и хорошо знакомы советским читателям. Составители руководствовались желанием познакомить советских читателей прежде всего с теми сочинениями, которые на русский язык еще не переводились. Почти все то, что вошло в двухтомник, издается на русском языке впервые.
Но несмотря на разного рода ограничения, двухтомник в его настоящем виде дает, как нам кажется, представление о развитии болгарской новеллы и повести, о творческих поисках болгарских прозаиков, об их стремлении отобразить характерные явления и проблемы современности. Впрочем, об этом лучше судить читателям.
СОВРЕМЕННАЯ БОЛГАРСКАЯ НОВЕЛЛА
Представляя советскому читателю художественную прозу братской Болгарии — новеллу и повесть последних лет, — я прежде всего не могу не обратить внимание на богатство и полноту жизни, которые раскрываются перед нами на страницах этой литературы. Во все времена неотъемлемым качеством художественного слова остается отражение опыта и выражение духовной жизни народа — черты особо притягательные для иноязычного читателя. Хотя русский человек, казалось бы, неплохо знает жизнь славянского соседа, издавна связанного кровными узами с его собственной историей и судьбой, литература все время пополняет его опыт, добавляя к уже известному новое, порой подтверждающее прежние представления о предмете, а порой и вызывающее радостное удивление.
Итак, давайте познакомимся поближе с болгарской новеллой и повестью в дни славного юбилея братской страны — 25-летия социалистической революции в Болгарии.
Исторический охват изображенного: от героических дней Апрельского восстания болгар против турецкого ига («Цена золота» Генчо Стоева), через недавние годы сопротивления монархо-фашизма («Ануша» Эмила Манова) — до наших дней. Но, хотя большинство новелл посвящено современности, в ретроспекции, в судьбах героев не однажды вернемся мы в не столь далекие годы классовых схваток («Дороги в никуда» Богомила Райнова, «Иов» Илии Волена, «Перед тем, как мне родиться» Ивайло Петрова).
В превосходных новеллах И. Петрова, Георгия Мишева, в триптихе Стояна Ц. Даскалова, напоенных ароматами деревенской жизни, поэзией природы и земледельческого труда — мы откроем много нового в понимании современных процессов болгарского села. В остросюжетных новеллах Павла Вежинова, в драматической повести Богомила Райнова, у Камена Калчева и Дико Фучеджиева перед нами предстанет город с его рабочим классом, мир интеллигенции, сложные проблемы воспитания, современная молодежь, ее нравственные идеалы.
Может быть, самым замечательным в характере братского народа, пять веков находившегося под турецким игом, является способность нации сохранить волю к сопротивлению, героически отстаивать достоинство и честь, веру и обычаи, выработать в себе постоянную готовность к сопротивлению любой несвободе.
Образ Петра Бонева в «Цене золота», которого все звали Учителем, овеян героической легендой. Он, друг и соратник Георгия Раковского, Дьякона (прозвище великого революционера Васила Левского), знал, что его село, Перуштица, обречено, что помощи ждать неоткуда. Но он знал также, что горящая Перуштица станет факелом, который далеко будет виден в Родопах, что их жертвы не пройдут незамеченными, что пожар разгорится по всей Болгарии. «Колеблющимся победа не дается; что тут ни придумывай, а повсюду на земле, так или иначе, за свободу приходится платить», — размышляет Учитель. Как скорбный реквием, как гордая песнь свободе звучит эта новелла о несгибаемом мужестве.
Уже в другое время начинается сюжет новеллы «Иов» И. Волена. Кажется, нужда, крестьянские заботы о хлебе сделали Назарова, героя повествования, священником. Но, пожалуй, не в последнюю очередь — и мечты о служении народу, потребность в развитии духовной его жизни. Мучительно размышляет молодой священник о причинах равнодушия болгар к богу, отсутствия у них религиозного чувства. Сильны традиции язычества? А может, так тяжела жизнь, так много вытерпел бедствий его народ, что привык жить он «почти чисто физически, и затронута лишь поверхность его сознания… Человек не углубляется в суть явлений, мысль и чувства его не развиты…» Дорогой ценой, жертвой собственной жизни, прожитой в кощунстве и сомнениях, смертью сына достигает Назаров позднего просветления: «Дети… будут идти все дальше и дальше и будут понимать все больше и больше, ибо жить — это значит понимать». В «Иове» героизм духовной истины, борьба за нее — сродни самой революции. Нужен был такой характер, такая неудержимость духовной силы, чтобы пришла «победа», пусть поздно, на склоне жизненного пути человека…
Целая галерея самобытных, сильных характеров раскрывается перед нами в талантливой новелле «Перед тем, как мне родиться» И. Петрова. И пусть добруджанский бунтарь Мартин, умыкающий невест, расправляющийся с жандармами и наводящий страх на заправил всей околии, пусть он всего-навсего стихийный анархист, для которого море по колено, лишь бы тешилась душа, лишь бы играла кровь в жилах… Разве в самом непокорстве, вызывающем бесстрашии не бунтует народная душа, сдавленная и порабощенная только внешне? Сродни Мартину в чем-то и молодой рыбак Нико из новеллы Д. Фучеджиева «Жизнь, эта краткая иллюзия…», погибающий бессмысленной смертью только для того, чтоб доказать свое бесстрашие никчемным и жалким людям, провоцирующим его…
Я подробно остановился на одной черте болгарского героя — на готовности его к жертвам ради утверждения духовной свободы — потому что, как бы разветвляясь и варьируясь, именно эта черта характера проходит красной нитью через многие произведения современной болгарской литературы.
Душевная стойкость девушки Ануши из одноименной новеллы Э. Манова, умирающей под пытками в полиции, но не выдающей товарищей из подполья, последовательная научная принципиальность философа Александрова, затравленного всякого рода приспособленцами («Дороги в никуда» Б. Райнова), наконец, поистине жертвенная и скромно-героическая судьба деревенских женщин, на плечах своих держащих деревню после ухода мужчин в промышленность и на стройки («Матриархат» Г. Мишева, «Осеннее сено» Ст. Ц. Даскалова) — разные, казалось бы, ситуации, но общая линия мужественной, нелегкой судьбы, умение спокойно и твердо делать нужное всем дело.
В этом преимущественном внимании литературы к таким типам и таким положениям проявляются как особенности болгарской истории, так и ориентация литературы на народные истоки тем и мотивов.
Способность общества к развитию проверяется умением и желанием трезво видеть свои сильные и слабые стороны.
Многие произведения болгарской прозы последних лет отмечены печатью спокойной и уверенной реалистичности. Это прежде всего коснулось способа изображения народной жизни. В болгарской критике отмечалось, что если в недавнем прошлом жизнь села рассматривалась весьма односторонне, сложные человеческие судьбы и отношения подменялись откровенно схематической «тематикой, определявшей композицию весьма однообразных — черно-белых тонов» («Пламък», № 19, 1968), то в таких произведениях, как «Матриархат» Г. Мишева, болгарское село предстает перед нами как «более сложный социально-экономический комплекс, нежели полупатриархальное село, которое было известно Влайкову, а позднее Йовкову и Елин Пелину», а тем более — несравненно сложнее, чем его показывали в литературе догматических канонов. Надо сказать, что неглубокая иллюстративная литература не могла не игнорировать конкретную неповторимость и болгарской сельской действительности.
А между тем, как богата, полнокровна и интересна подлинная жизнь современной болгарской деревни! Когда едешь по дорогам страны, кажется, что вокруг — сплошная строительная площадка: красивые двухэтажные дома красного кирпича, запах известки, горы песка, широкие оконные проемы, фундаменты и котлованы… На сотни километров раскинулись шпалеры виноградников, сады сменяются посевами хлебов, табак вытесняют ароматические травы — лаванда, шалфей… Красная черепица крыш, янтарь спелых кукурузных початков, красные гирлянды перца на стенах, скот на покатых холмах, густо-синее небо, зеленые сосны, взбегающие на древние горы — и всюду люди, люди, неторопливо работающие на благословенной, плодородной земле…