— Вы.
— Поздно, — бархатный баритон коснулся моих ушей, а теплые руки легли на плечи. — Меня уже выбрала Элоиз. Безумно хочу посмотреть, как она отделяет тебя во имя всех пострадавших от твоих вмешательств.
— Капитан, вы же не серьёзно!
— Я любитель пошутить, Мокбрайт? — проревел Гидеон, и его руки крепче сжали мои плечи, там определённо останутся красные следы.
— Никак нет, капитан. Время, место?
— Завтра в полдень в внутреннем дворе.
— Оружие?
— Пришлёшь в аудиторию метеомагии своего секунданта. Обсудим с ним. А сейчас свободен.
Генри поклонился и первым вышел из больничного крыла. Вот так авторитет у ректора Нуриджа!
Только когда за его помощником хлопнула дверь, хватка Дайхарда стала чуть слабее, но он все ещё держал меня.
— Идем? — мягко позвал ректор. — Можешь уже расслабиться. Поджигать моего помощника сегодня точно не стоит, он мне ещё нужен. У меня тонна бумажной работы навалилась из-за происшествия в Нуре. Я столько правил ради тебя нарушил.
Он сейчас это с укоризной сказал? Так не стоило утруждаться!
Гидеон оторвал от меня ладони, и на них тут же заиграло пламя. Я же почувствовала небывалое облегчение, словно из меня вытянули ядовитое жало.
— У тебя явные проблемы с контролем гнева, Элоиз, ты в курсе? — он развеял огненные язычки и пристально посмотрел на меня.
Моё сердце не выдержало этого взгляда, бешено заколотилось в груди, и я отвернулась, уставившись на тугие прутья оконных решеток..
— Простите, меня никто никогда так не злил.
— Кроме Генри и Боварда? — с пониманием спросил ректор.
— И отца, — пробормотала под нос.
— Как часто я это слышу, ты бы знала. Близкие люди бьют без промаха в самое больное. Хочешь поговорить об этом?
Он галантно подставил мне локоть, но тут же убрал, когда я смущённо завела руки за спину. Не хватало ещё, чтобы Белинда это увидела. Буду держать дистанцию с её женихом. Враги в Нуридже мне не нужны. Хватит с меня одного обиженного менталиста.
— Я пока не готова, ректор Дайхард.
— Капитан, — он с раздражением поправил меня. — Капитан Дайхард. И добро пожаловать в мой форт, новенькая. К сожалению, мне плевать, готова ты или нет. Это не дружеская беседа с целью подтереть твои сопли, мне нужно понять, насколько ты опасна для окружающих. За мной!
И что Белинда в нем нашла? Его настроение меняется чаще, чем погода в столичном регионе. А я-то надеялся, что хоть в Нуридже мне не придётся носить сразу и зонтик, и веер.
— Куда мы идём?
— Увидишь, — процедил Капитан Дайхард.
Я очень сомневалась, что он ведет меня в мои покои отдохнуть. Гидеон лишь прибавил шагу, и мне пришлось буквально бежать за ним, чтобы поспеть.
Знать бы заранее, что мне подготовить: зонтик или веер?
*.*.*
То и дело нам встречались редкие студенты. Они с интересом поглядывали на меня, но стоило Гидеону бросить на них строгий взгляд, как они тут же вытягивались по струнке и шли по своим делам. Хочу так же. Одним взглядом убеждать, приковывать и не отпускать. Смогу же?
Молчание, воздушной прослойкой, надувшееся между нами, угнетало, и я не знала, с чем начать разговор с ректором, чтобы схлопнуть эту неловкость и дистанцию. Меня терзали сотни вопросов, но он чётко дал понять, что отвечать на них пока не собирается.
— Я подготовила годовой план занятий. Его ещё нужно перепечатать и продумать практическое задание для студентов пятого и шестого курса во втором семестре…
— Так план готов, или нет? — холодно спросил Дайхард.
И чего я ждала. Похвалы?
— Не готов.
— Плохо. По приезде ты должна была сразу же представить его мне.
— Но я же…
— Сбежала от сестры, в одиночку прошлась по вагонам, зная, что магией в поезде пользоваться нельзя, что защититься своими силами в случае нападения ты не сможешь. Продолжать? Прикрываться этим происшествием я тебе не дам. Ты выполняешь требования в любом случае, похитили тебя, заболела ты. Неважно. Берёшь и делаешь.
— Да, я с капельницей в руке план составляла, — повысила голос, задыхаясь от обиды, и тут же пожалела, что вообще раскрыла рот. Гидеон повернулся и окинул меня полным презрения взглядом:
— Мне тебе грамоту выписать за то, что работу свою делаешь?
— Нет, — поперхнулась своей обидой, но руки буквально зачесались от ладоней до локтей.
— О чём я и говорил, — устало выдохнул ректор, — полюбуйся.
Электрические всполохи то и дело змеились по моей коже, приподнимали дыбом волоски на руках, разбегались мурашками по телу, и я никак не могла их стряхнуть.
— Вы нарочно провоцируете меня!
С пальцев с треском сорвались крупные искры.
— Я виноват в том, что ты не контролируешь свою силу? Алоиз, у тебя были друзья? Любимый человек? Чем ты жила все эти годы?
Почему по щекам текут предательские слёзы? А я даже вытереть из наэлектризованными ладонями не могу. Почему каждый его вопрос буквально выжигает меня изнутри, заставляет чувствовать себя ничтожеством.
— Книги. Мне всегда нравилось учиться.
— А я вот не верю тебе.
— Не верьте. Это и было вашим испытанием? Пробить меня на эмоции и поглумиться?
— Я не глумлюсь, просто пытаюсь разобраться в том, кто такая Алоиза Иксора Нобераль. Фанатичная заучка или девочка без друзей и с очень ограниченным кругозором.
— Довольно! — Осекла его, и схватила себя за правую руку, которую уже начало сводить от желания выпустить в мерзавца сгусток моей боли и обиды.
— Не всё потеряно, — он самодовольно ухмыльнулся. — Контроль есть. Жаль, доверия пока нет. В мой кабинет.
Он толкнул самую непримечательную дверь в коридоре и пропустил меня вперёд.
Просторно. Большое окно с видом на холодное бескрайнее море. Потёртый письменный стол, старый диван, на котором лежала какая-то бесформенная тряпка. Деревянный пол с круглым изъеденным молью ковриком. А ещё книги. Море книг повсюду. Старые, с любовно подклеенными корешками и написанными от руки названиями. Что-то о мореплавании, технике ведения ближнего боя, дисциплина в армии. Энциклопедии, руководства, методички. Сердце заколотилось от безумного желания взять хотя бы парочку на вечер.
— Это всё ваше? — бесцеремонно открыла дверцу шкафа, забыв, как сильно злилась на ректора. Ни пылинки, только сладкий запах книг.
— Часть мои, а что-то отыскал в подвале форта и привёл в порядок. Другие в библиотеке.
Он подошёл почти вплотную ко мне и вытянул руку вперёд, доставая что-то с верхней полки.
— Моя любимая.
— Неукротимые стихии? — прочитала название на отсыревшей обложке.
— Мне всегда было интересно, есть ли способ совладать с тем, что описано здесь. Неугасимый огонь, глубинные воды, небесный свет, ветер тысячи гор, сердце земли.
— Изначальная тьма, — закончила за него, и на несколько мгновений в кабинете повисло молчание.
— Разве её вы не укротили? — повернулась к ректору и вновь поймала на себе какой-то странный взгляд, словно Дайхарду вручили пергамент на незнакомом языке и попросили прочитать.
— Множите слухи, госпожа Ранвей? — он убрал книгу на место и пожал плечами. — У меня нет никакой изначальной тьмы. Мои неукротимые стихи — это мои студенты.
— А тот зверёк. Его же вы подослали меня спасти?
Он на мгновение растерялся, а потом снова вернул себе фирменный капитанский тон.
— Я не допросе, Элоиза?
— Простите.
Повернулась к шкафу, чтобы закрыть стеклянные дверцы, как Гидеон рывком прижал меня спиной к себе. Одна его рука легла на талию, а вторая торопливо принялась расстёгивать высокий ворот рубашки. Новое испытания? Я должна сдержать гнев от его гадких приставаний?
Почему же мне так легко, а никакого гнева нет и в помине? Есть только моё шумное дыхание и шорох одежды. Увидела своё отражение в стеклянной дверце. Расширенные зрачки, полуоткрыте губы, дрожащие от рваных вздохов ключицы, а ещё его рука, обхватывающая мою шею. Нужно было испугаться, дать отпор, потому что на тыльной стороне его ладони вспухли чёрные вены, запястье напряглось, и дышать мне стало всё труднее.
Он душит меня?
— Терпи, Алоиза. Уже почти всё. Так надо?
Что надо? Умереть?
Хватала ртом воздух, но не могла насытиться, из меня уходила жизнь, комната шаталась, а перепуганная девушка в отражении превратилась в радужный блик.
— Не надо… прошу, — хрипела Гидеону, но чувствовала, что и он страдает.
— Терпи… дыши, не сопротивляйся.
Да и сил не было, я просто обмякла в его руках, и открыла глаза уже лёжа на диване.
Ректор преспокойно сидел за столом и без спроса листал мои черновики.
— Что вы со мной сделали?
Вскочила на ноги и тут же почувствовала тяжесть на своей шее. Прижала ладонь и нащупала холодный обруч.
— Что это?
— Твой шанс остаться в академии в качестве преподавателя, Алоиза. Этот артефакт будет поглощать твою магию только в случае сильного гнева. Разозлилась — лишилась сил. Действие временное, но это поможет уберечь тебя от спонтанных всплесков энергии. Безопасность учеников — приоритет Нуриджа.
— То есть я буду учить малолетних преступников…
— Детей, — поправил меня капитан.
— Я буду учить детей, и в случае чего, не смогу за себя постоять?
— Сможете, госпожа Ранвей. Просто не злитесь на них.
Зарычала и что есть сил топнула каблуком. Да он издевается? Ошейник на меня нацепил!
Тут же пожалела об этой сцене. Артефакт сработал, и я быстро села обратно на диван, когда ноги подкосило.
— Вы ужасный человек, капитан Дайхард.
— Ты тоже, Алоиза. Нет ничего хуже бомбы замедленного действия. Никогда не знаешь, когда рванёт. Я лишь удлинил твой фитилёк.
— А я бы ваш укоротила, Капитан, — едко ухмыльнулась и потёрла обруч.
— Приятно же? — он отложил мои записи и подпёр щеку рукой.
— Что именно?
— Не быть хорошей девочкой? Дерзить, спорить, наряжаться распутной девицей, — он потряс вырезанной на память фотографией из таблоида.