– До завтра! – кричит он, машет нам и захлопывает свою дверцу.
Мы стоим как стояли.
– Пойдёмте, дорогие! – говорит миссис Фулихан. – Второй смене давно пора обедать. Бегом в столовую! Вам нужен заряд энергии.
Мы стоим. Не понимаем, что говорить и что делать.
– Дети, отбой, – говорит директриса с натужным смешком.
Мы потихоньку пятимся. Фургон уезжает. Сзади, за тёмным стеклом, лицо Джорджа. Он смотрит на нас?
10
После обеда у нас естествознание с Джеймсом-Молекулой. Он мне нравится, особенно когда приходит в каком-нибудь диком прикиде. Сегодня на нём большая жёлтая шляпа и большой жёлтый свитер. Он садится и открывает классный журнал, словно никаких странностей за собой не замечает. Он выкликает наши имена, и мы отзываемся: «здесь».
– Почему вы в жёлтой шляпе, сэр? – спрашивает Дэши Уикс.
Молекула пропускает вопрос мимо ушей. А потом вдруг вскакивает из-за стола и широко разводит руки.
– Нам нужен простор! – провозглашает он. – Космос! Великая тёмная пустота, которая нас окружает!
Он начинает толкать один из столов к стене.
– Помогайте! Нам предстоит двигаться по орбитам и танцевать! Все преграды – прочь! Убирайте столы, освобождайте космос!
Мы расставляем столы и стулья вдоль стен. Посередине остаётся крошечный свободный пятачок.
– Мало! Нужно больше места! – говорит Молекула. – Ставьте эти глупые квадратные столы друг на друга!
Это мы запросто! Скоро столы громоздятся пирамидой в углу.
– Так-то лучше! – говорит учитель и тут же снова хмурится: – Но этого тоже мало! Нужно раздвинуть сами стены! Выкинуть всё лишнее за пределы Солнечной системы! Как думаете, сможем?
– Не сможем, сэр, – говорит Луиза.
– Увы-увы, – соглашается Молекула. – Придётся обойтись этим глупейшим квадратным пространством под названием «класс». – Он вздыхает. – Посмотрите, как он мал. И тесен!
Мы оглядываем класс.
Маленький. Квадратный. Тесный.
– Странно, – говорю я.
– Что именно? – уточняет Молекула.
– Почему мы каждый день ходим в тесные квадратные классы? И в школу каждый день ходим по одной и той же дороге?
Он согласно вздымает кулаки в воздух.
– Отличный вопрос, Данни! Я и сам диву даюсь. Почему ты это делаешь? А я? Почему я это делаю? – Он чешет подбородок, потом затылок. – Да, воистину странно. Но сегодня мы в столь философский вопрос углубляться не станем. Наша задача – превратить это маленькое пространство в… да попросту – в саму Солнечную систему!
Он встаёт в центр класса. Поправляет на голове свою большую жёлтую шляпу, раскидывает руки вширь и объявляет:
– Я – Солнце!
Все ржут. Билли издаёт протяжный стон. Молекула наставляет на него палец.
– Ты, Билли, будешь Сатурном.
Билли снова стонет.
– Или предпочитаешь быть Ураном? – спрашивает Молекула.
Мы ржём.
Он превращает восемь учеников в планеты. Я – Марс. Учитель выстраивает планеты в правильном порядке и велит двигаться вокруг него, по орбитам. Мы кружим и хихикаем, потому что натыкаемся друг на друга.
– А сейчас, – тихо произносит Молекула, – давайте вспомним, как возникла Солнечная система. Молчите, ибо великие пропасти и бездны космоса безмолвны. Представьте, что вы вращаетесь и летите сквозь огромные безмолвные бездны, сквозь пустоту, которая нас окружает.
Это я могу. Я ускользаю от остальных и закрываю глаза. Я Марс, сияющий в небесах далеко-далеко от квадратной школы с квадратными классами.
Других учеников Молекула превращает в астероиды, кометы, метеоры. Они двигаются и танцуют меж планет. Стоя там, в самом центре Вселенной, Молекула начинает петь. Слов у песни нет, это просто странные, мелодичные, перетекающие друг в друга звуки.
– Пойте-пойте, – предлагает он. – Вы тоже способны творить музыку, нежную и красивую…
Народ хихикает. Макси, как водится, рычит, но некоторые пытаются петь. Я тоже пытаюсь. Звуки выплывают изо рта и сливаются со звуками мира.
Молекула даже смеётся от восторга.
– Пойте-пойте! – говорит он. – Слышите, какая красота! Вы великие молодцы. Именно эту музыку слышали наши предки. Мы творим легендарную музыку сфер, которая, как считалось, двигала планеты, двигала человечество, двигала мир!
Мы поём, красота длится и длится – аж дух захватывает.
Как будто я не я, а планета Марс, я пою марсианскую музыку и танцую марсианский танец, и это действительно странно – не по-школьно-квадратному странно, а по-вселенски. Странно и удивительно.
И тут Молекула перестаёт петь.
И нам велит замолчать.
– Но Жизнь-то где?! – спрашивает он шёпотом, поочерёдно заглядывая каждому из нас в глаза. – Где во всей этой чудесной Солнечной системе зародится Жизнь?
– Здесь, – говорит маленькая Иззи Мбепе.
– Именно, Иззи! – говорит Джеймс-Молекула. – Потому что ты Земля. И находишься на идеальном расстоянии от Солнца. На Земле не слишком жарко и не слишком холодно. Земля покрыта водой. Ты – идеальное место, Иззи. Ты – планета, способная породить бесконечно разнообразные формы Жизни.
– А Марс? – встреваю я. – На мне есть Жизнь?
Молекула смотрит на меня.
– Не исключено. Мы полагаем, что когда-то на Марсе была вода. Возможно, она есть там, в недрах планеты, и сейчас. Возможно, там до сих пор водятся причудливые крошечные живые существа.
– Пришельцы? – говорит кто-то.
– Смотря кого называть пришельцами. Смотря что считать Жизнью. – Молекула снимает жёлтую шляпу. И жёлтый свитер. – Я больше не Солнце, – говорит он. – Я мистер Джеймс, которого иногда называют Молекулой.
Мы улыбаемся. Он улыбается в ответ.
– И вы тоже больше не планеты. Вы ученики школы на Дарвин-авеню в городе Ньюкасл на планете Земля в некоторый понедельник некоторого века под условным номером двадцать один.
Мы снова становимся самими собой.
– А теперь, – говорит учитель, – повернитесь к окну и посмотрите на небо. Представьте Вселенную, что простирается за пределы Солнечной системы, за любые пределы. Без конца и края.
Мы смотрим из странного квадратного класса в огромную странную пустоту за окном.
– Говорят, – продолжает учитель, – что солнечных систем во Вселенной не меньше, чем песчинок на всех пляжах мира.
Билли протяжно стонет.
– Да-да, Билли, впору застонать, – говорит Молекула. – Эту бесконечность не представить, не вообразить. И, конечно же, главный вопрос: одиноки ли мы в этом мире? Существуют ли где-то существа, подобные нам?
– А вы как думаете, сэр? – спрашивает Иззи.
– Думаю, существуют.
– А они могут к нам прилететь?
– Может, они уже прилетели? Может, они сейчас среди нас?
– Ой, меня вычислили! – говорит Макси и топает, как зомби, пугавший приготовишек на школьном дворе. – Я пришелец! Отведите меня к вашему вождю!
– Ага! – радостно подхватывает Молекула. – Откуда ты, дорогой инопланетянин?
– С далёкой планеты Зог! – говорит Макси, выпучив глаза. – Не волнуйтесь. Я не опасен. Кормите меня сырно-луковыми чипсами, и я вас не съем!
Мы смеёмся, но вопросы гложут и нас. Вдруг инопланетяне существуют? Вдруг они уже здесь? Вдруг однажды мы найдём способ к ним полететь?
– Если инопланетяне где-то есть, – говорю я, – они похожи на нас?
– Неизвестно, – отзывается Молекула. – Никто этого достоверно знать не может. Учёные исследуют Вселенную с помощью огромных телескопов. Они ищут планеты, сходные с нашей, планеты, на которых могут обитать существа, подобные нам. А ещё учёные пытаются поймать сигналы от невероятно далёких цивилизаций.
Он умолкает: даёт нам несколько минут – помолчать и подумать об учёных, о телескопах и невероятно далёких цивилизациях, где могут обитать похожие на нас существа.
– Зато мы достоверно знаем, – продолжает учитель, – что даже здесь, на Земле, Жизнь существует во множестве странных форм, что сама Жизнь глубоко загадочна, что…
В этот момент открывается дверь и входит секретарша директора, Морин Миллер.
Она видит пирамиду столов в углу, и в первую секунду глаза у неё лезут на лоб. Немного помолчав, она говорит:
– Простите, мистер Джеймс! Миссис Фулихан просит, чтобы Данни зашёл к ней на минутку.
11
Не хочу я туда идти. Хочу остаться в этом причудливом сдвинутом пространстве и думать о космосе, об иных планетах, иной жизни и инопланетянах, но – куда денешься – я следую за странной секретаршей по странным коридорам мимо странных квадратных классов со странными детьми, которые странно сидят за странными квадратными столами, а затем попадаю в странный кабинет странной миссис Фулихан, и там кроме неё оказывается тот самый странный водитель фургона в тех же узких джинсах, обтягивающей синей рубашке и остроносых коричневых туфлях. Он сидит, откинувшись на спинку стула, вытянув вперёд длинные ноги и заложив руки за голову. Он улыбается мне и, кажется, вовсе не считает себя странным.
– Добрый день, Данни, – говорит миссис Фулихан.
– Добрый день.
– Добрый день, Данни, – говорит водитель.
– Добрый день.
– Это мистер Илон Мрок, – говорит миссис Фулихан.
– Добрый день, мистер Илон Мрок.
Он усмехается. Расцепляет руки на затылке и подаётся всем телом вперёд. Глаза у него синие-синие. Волосы блестящие и гладкие. От него пахнет лосьоном после бритья.
– Я много слышал о тебе, Данни, – говорит он.
«Что? Что вы слышали?» – хочу я спросить, но молчу.
– Да, много, – повторяет Илон Мрок. – Причём только хорошее.
Миссис Фулихан сияет. Она явно взволнована – не меньше, чем утром на собрании.
– Тебя очень хвалят, хотя ты проказничаешь и озоруешь, как все мальчишки, – мистер Илон Мрок мне подмигивает. – Я и сам был таким же. Да и сейчас… Никто не идеален, верно, Данни? – Он наклоняется ближе и тычет в меня пальцем. – Никто. Вот ты, например, хочешь быть идеальным?
– Ещё не хватало, – говорю я.
– Вот именно! Не хочешь! Как раз такого мальчика мы и ищем.