60. В действительности этот документ относится к гораздо более позднему времени, поскольку в нем упоминаются также Афанасий Остафье-вич, сын тысяцкого, занимавший посадничью степень по крайней мере с 1448 по 1475 г., и новгородский тысяцкий Дмитрий Васильевич, получивший посадничество около 1448 г. и занимавший этот пост еще около 1456 г.61 Данная Толвуйской земли поэтому может быть связана с более поздним посадником Андреем Ивановичем (летописные списки посадников называют в хронологическом контексте XV в. двух Андреев Ивановичей) и датирована 40-ми годами XV в. Естественно, что Андрей Иванович 1401 г. не имеет отношения к одноименному боярину середины XV в., даже если бы этот последний был жителем Неревского конца.
Высказав предположение о родственной связи Борец-ких с Мишиничами, мы можем обнаружить косвенные подтверждения этой мысли в материалах новгородской микротопонимики. Как уже отмечено, двор Марфы Бо-рецкой находился внутри пространства, ограниченного берегом Волхова, Разважей, Великой и Борковой улицами. Внутри этого пространства проходили также восточные, прибрежные отрезки Козмодемьянской и Холопьей улиц до их пересечения с Великой. Очевидно, что местоположение этого двора не связано с Козмодемьянской улицей. В приписке 1400 г. к новгородскому Прологу перечислены главные бояре Козмодемьянской улицы: Юрий Онцифорович, Дмитрий Микитинич, Василий Кузминич и Иван Данилович. Юрием представлена ветвь Онцифора Лукинича, Дмитрием — ветвь Микиты Мат-феевича. Были ли остальные два боярина родственниками Мишиничей, мы не знаем 62, однако никого из уже известных нам потомков Игната Матфеевича (к которым принадлежали и Борецкие) в этом списке нет. Поэтому наиболее вероятным представляется тяготение усадеб Борецких к Борковой улице. Нет ли в созвучии боярской фамилии и наименования улицы внутреннего смысла? Боркова улица в источниках упоминается впервые под 1303 г., когда в числе деревянных церквей был сооружен и храм «святого Георгия на Борькове улици» 63. В 1432 г. заложили и на следующий год «свершиша борковци церковь камену святого Георгия»64. Если этот храм получил патрональное наименование, естественно связать его основание с Юрием (Георгием) Мишиничем, возглавлявшим в начале XIV в. боярский род.
Следует сказать несколько слов о потомках Исака и Марфы Борецких. У них было два сына — Дмитрий и Федор Дурень. Первый казнен в Русе Иваном III в 1471 г. после шелонского поражения Новгорода65. Второй, подобно брату бывший посадником, принимал участие во встречах Ивана III в 1475 г., но в начале следующего года схвачен великим князем и отправлен под стражей в Москву66. Сын Дмитрия Исаковича Иван упомянут под 1476 г. в рассказе о пирах Ивана III67; его дедом был Яков Короб68; следовательно, Дмитрий Исакович Борецкий был женат на дочери Якова. Наконец, у Федора Исаковича имелся сын Василий, отправленный Иваном III в заточение вместе с Марфой после падения Новгорода69.
Изложенные материалы позволяют составить более подробную генеалогическую таблицу Мишиничей, которая, однако, в силу состояния источников о Борецких носит более гипотетический характер (схема 4).
СХЕМА 4
till Дмитрий Василий Василий Александр
I
Иван
I
Дмитрий Федор
I I
Иван Василий
Предпринятые сопоставления дают возможность понять одну из основ внутрикончанской боярской консолидации. Мы видим, как на значительной территории существует единое поначалу городское владение боярского рода, которое затем в процессе родственных разделов подвергается дроблению, не утрачивая при этом единства. Надо полагать, что именно клановость боярства составляла наиболее надежный фундамент экономической стабильности городского боярского землевладения и политического единения бояр одной и той же кончан-ской принадлежности в их борьбе за власть над Новгородом.
Изложенные здесь наблюдения подкрепляют тезис об изначальности крупного родового владения боярского рода в Новгороде. Боярский клан Мишиничей на рубеже XIII–XIV вв. владеет гораздо более значительной территорией, чем это представлялось на основании знакомства с одной из его ветвей — Онцифоровичами. Предполагать позднее водворение этого рода на территорию Неревского конца — например, в последней четверти XIII в. — нет никаких оснований, и, следовательно, версия о древних его корнях именно на той территории, которая ему принадлежала в XIV–XV вв., получает более прочный фундамент, несмотря на то что проследить родословие предков Мишиничей пока не удается.
1 Арциховский А. ВБорковский В. И. Новгородские грамоты на бе
ресте: (из раскопок 1965 г.). М., 1968, с. 62–64.
2 Куза А. В., Медынцева А. А. Заметки о берестяных грамотах. — В кн.: Нумизматика и эпиграфика. М., 1974, вып. XI, с. 219–220.
3 ВПК. СПб., 1868, т. 3, стб. 311.
4 Там же, стб. 329–334.
5 Там же, стб. 306–311.
6 Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г./Предисловие и редакция С. В. Бахрушина. М., 1930, с. 174; см. также: Лихачев Н. П. Духовное завещание старца Варлаама 1590 г. — Известия Русского генеалогического общества, СПб., Г909, вып. 3, с. 109.
7 ПСРЛ. СПб., 1853, т. 6, с. 17, 201, 204; СПб., 1859, т. 8, с. 169; М.; Л., 1949, т. 25, с. 292–307; М., 1965, т. 30, с. 181; Насонов Л. Н. Московский свод 1479 г. и его южнорусский источник. — В кн.: Проблемы источниковедения. М., 1961, вып. IX, с. 384.
8 НПЛ. М.; Л., I960, с. 407–408.
9 ГВНиП. М.; Л., 1949, с. 107–109', № 64.
10 Там же, с. 120–123, № 73; Псковские летописи. М., 1955, вып. 2, с. 130.
11 Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1902, с. 259. Другой одноименный посадник избирался в 30-х годах XV в. (там же, с. 261).
12 Ю. С. Васильев называет Юрия и Самсона Ивановичей, а следовательно, и Ивана Васильевича «Машковыми» (Васильев Ю. С. К вопросу о двинских боярах XIV–XVI вв. — В кн.: Материалы XV сессии Симпозиума по проблемам аграрной истории СССР. Вологда, 1976, вып. 1, с. 19). Однако Машковыми, согласно летописи, были бояре Василий Данилович и его сын Иван, действовавшие еще в 1366 г. (ПСРЛ. Пг., 1915, т. 4, ч. 1, вып. 1, с. 292, 294). Машковы жили на Ильине улице Торговой стороны, поскольку Василий Данилович с ильинскими уличанами был заказчиком фресок в церкви Спаса на Ильине, 'выполненных Феофаном Греком в 1378 г. (Новгородские летописи. СПб., 1879, с. 243).
13 Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 1958–1961 гг.). М., 1963, с. 40–41.
14 НПЛ.с.413.
15 Там же, с. 404–406; ГВНиП, с. 91, № 53; с. 96, № 58.
16 Янин В. Л. Новгородские посадники, с. 249.
17 Арциховский А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 1956–1957 гг.). М., 1963, с. 148–150.
18 НИК. СПб., 1905, т. 5, стб. 27–28.
19 Янин В. Л. Актовые печати древней Руси. М., 1970, т. 2, с. 203, № 603–605.
20 Там же, с. 99.
21 ГВНиП, с. 89, № 51.
22 Арциховский А. ВБорковский В. И. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 1953–1954 гг.). М., 1958, с. 74–76.
23 Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 1958–1961 гг.), с. 58–59.
24 ~25 НПЛ, с. 99, 345.
26 НПЛ с 356.
27 ПСРЛ. Л., 1929, т. 4, ч. 1, вып. 3, с. 626; СПб., 1910, т. 23, с. 163; НПЛ, с. 472.
28 НПЛ, с. 352, 358.
29 Янин В. Л. Новгородские посадники, с. 181.
30 Арциховский А. ВТихомиров М. Н. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 1951 г.). М., 1953, с. 32–34.
31 НПЛ, с. 472.
32 Там же, с. 366.
33 См. примеч. 14 к гл. I.
34 Янин В. Л. Печати из новгородских раскопок 1955 г. — МИА, М., 1959, № 65, с. 304–305, рис. 9.
35 ГВНиП, с. 97, № 59; с. 99, № 60; с. 103–104, № 62; с. 146, № 89. (О дате последнего документа см.: Янин В. Л. Новгородские посадники, с. 266–267.)
36 Арциховский А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 1955 г.), с. 16, 19–21.
37 Буров В. А. «Муж добръ Есифъ Давидович». — Советская археология, 1975, № 4, с. 271.
38 Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 1958–1961 гг.), с. 66–67.
39 Арциховский А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 1956–1957 гг.), с. 91.
40 Арциховский А. В., Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте: (из раскопок 196)2—1976 гг.). М., 1978, с. 48–49.
41 Янин В. Л. Патрональные сюжеты и атрибуция древнерусских художественных произведений. — В кн.: Византия. Южные славяне и древняя Русь. Западная Европа. М., 1973; Он же. Очерки комплексного источниковедения: Средневековый Новгород. М., 1977, с. 1182—192.
42 ПСРЛ. Л., 1925, т. 4, ч. 1, вып. 2, с. 450.
43 НПЛ, с. 407.
44 ПСРЛ, т. 8, с. 94; СПб., 1913, т. 18, с. 170; М.; Л., 1949, т. 25, с. 248.
45 ГВНиП, с. 113, № 68.
46 ПСРЛ, т. 23, с. 155.
47 Разрядная книга 1475–1605 гг. М., 1977, т. 1, ч. 1, с. 84–85; Янин В. Л. К хронологии новгородских актов Василия Темного. — В кн.: Археографический ежегодник за 1979 год (в печати).
48 ГВНиП, с. 300, № 307.
49 Савич А. А. Соловецкая вотчина XV–XVII вв.: (Опыт изучения хозяйства и социальных отношений на крайнем русском Севере в древней Руси). Пермь, 1927, с. 33.
50 Досифей. Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1836, с. 63–64.
51 ГВНщП, с. 151–153, № 96.
52 Там же, с. 242, № 219.
53 В этой связи не следует ограничивать 14169 годом и даты других грамот, называющих соловецким игуменом Иону (там же, с. 151— 1,53, № 96; с. 296–300, № 298–306).