Приведенная здесь информация может быть выстроена в генеалогическую таблицу (схема 9).
СХЕМА 9
N
моменту боярского «вывода» относится деятельность его внука Исака, — тогда как Василий Степанович Забелин был жив и в начале 80-х годов XV в. Поэтому признание Ивана Васильевича внуком Степана Федоровича и правнуком Остафьи Онаньинича, на котором настаивает Ю. С. Васильев94, не выдерживает критики.
Вместе с тем не вызывает сомнения принадлежность Шенкурских к потомству боярина начала XIV в. Василия Матфеевича, поскольку земли на Пинежках и на Па-денге составляют часть Шенкурского погоста. Разумеется, допустимо предполагать, что они могут вести начало и от каких-то владельцев, «вкупившихся» в Шенкурский погост ранее Василия Матфеевича, однако само их прозвище Шенкурскими указывает на ведущую роль землевладения Шенкурских в этом районе и, следовательно, говорит об их принадлежности к потомству Василия Матфеевича.
В поисках общих предков Степана и Тимофея обратимся к летописям, имея в виду существование этих предков в хронологических рамках конца XIV — первой половины XV в. и помня об их связи с заволоцкими делами. Под 1401 г. Новгородская I летопись рассказывает о нападении на Двинскую землю великокняжеской рати, которое было отбито Степаном Ивановичем, его братом Михаилом и Микитой Головней, добившимися успеха, «скопив около себе важан»95. Под 1393 г. летописи сообщают о том, что «новгородци взяша у князя великого Устьюг город, Устижно и много волостии пои-маша» под предводительством боярина Тимофея Ивановича 96. Предположив в Степане, Михаиле и Тимофее родных братьев, мы в рассказе о битве в Торжке 1372 г. найдем и Ивана Тимофеевича, убитого во время этого сражения 97.
Разумеется, эти звенья реконструируются предположительно, поскольку никаких прямых генеалогических указаний летописные рассказы не дают. Однако, излагая косвенные свидетельства, мы все время помним о том, что шенкурская волость находится в руках кровнородственных владельцев, имеющих общего предка в лице боярина первой половины XIV в. Василия Матфеевича. Коль скоро Шенкурские не являются потомками Остафьи Онаньинича, владея иными частями шенкурской купли Василия Матфеевича, они должны быть более близкими родственниками посадника Федора Тимофеевича.
Включение изложенных материалов пополняет общую генеалогическую таблицу (схема 10).
Мы видим, что загадочными братанами Федора Тимофеевича оказываются Степан, Михаил и Тимофей, родоначальники Шенкурских.
В особом рассмотрении нуждается проблема связи потомков Василия Матфеевича с своеземцами XVI–XVII вв. Едемскими. Точкой соприкосновения боярского и своеземческого родов является Едма, которой перед «выводом» владели Василий Федорович и его племянник Василий Степанович Забелин. Напомню, что Ю. С. Васильев идентифицирует своеземца XVI в. Ивана Васильевича Едемского с сыном Василия-Варлаама Шенкурского, а Василия Шенкурского — с Василием Степановичем Забелиным98. Н. В. Мятлев предполагал другую генеалогическую связь, выводя Едемских от дяди Василия-Варлаама Шенкурского, также идентифицированного им с Василием Степановичем Забелиным, т. е. от Василия Федоровича99. Оба исследователя ссылаются в своих построениях на синодик рода Едемских конца XVII в., однако не цитируют его. Между тем именно привлечение данных этого синодика позволяет найти правильное решение вопроса.
Выше установлено, что Василий Степанович Забелин и Василий-Варлаам Степанович Шенкурский — разные люди и очень дальние родственники, а «шенкурские акты» поэтому не составляют единого комплекса, а образуют две группы: документы Онаньиничей, сохранившиеся в копийной книжке своеземца Ивана Васильевича Едемского и в доме Левачева, с одной стороны, и данные грамоты Шенкурских из архива Богословского монастыря, с другой. Вкладчик Богословского монастыря, сын Василия-Варлаама Иван Васильевич не имел никакого отношения к землевладению в Едме, а идентификация его с Иваном Васильевичем Едемским, предпринятая Ю. С. Васильевым, неверна и потому, что синодик Едемских называет Ивана Васильевича «Иваном Васильевым сыном Федорова своеземцем»100. Но Иван Васильевич Шенкурский был внуком Степана, а не Федора.
По-видимому, учитывая это показание синодика, Мятлев посчитал Ивана Васильевича Едемского сыном Василия Федоровича и внуком Федора Остафьевича. Такое предположение представляется, на первый взгляд, более продуманным, так как именно Василий Федорович духовных и раздельной был одним из землевладельцев в Едме. Однако и оно не выдерживает столкновения с показаниями синодика. Согласно его данным своеземец Иван. Васильевич Едемский, принявший перед смертью схиму под именем Иона и оказывающийся самым ранним Едемским в записях синодика, умер в 1574 г.101 Это согласуется со свидетельством другого документа. В 1552 г. была выдана «Жалованная грамота царя Ивана Васильевича приказчику Шенкурского городка, своеземцу Ивану Васильевичу сыну Федора Едемского»102. Но Василий Федорович духовной и раздельной грамот — деятель еще независимого Новгорода, доживший до боярского «вывода». Как участник семейного раздела он упоминается в духовной Федора Остафьевича, иными словами — в документе 60-х годов XV в. В раздельной Василия Федоровича с Василием Степановичем Забелиным прямо сказано об отсутствии у него детей. Если даже допустить, что у него, родился сын Иван после совершения раздела с Василием Степановичем, такому сыну к моменту смерти окажется по меньшей мере 90 лет. Слабость построения Мятлева более чем очевидна.
После всех этих сопоставлений подытожим известные нам факты. Василий Федорович духовной и раздельной— деятель XV в. Он дожил до «вывода» и числится среди сведенных новгородцев. Как долго и где он жил после «вывода», нам не известно. Однако перед «выводом» он был жителем Нутной улицы в Новгороде. Центром его шенкурских владений, в состав которых входила и Верхняя Едма, является Боровское село (о других его селах этой боярщины в духовной Федора Остафьевича говорится: «а то к Бору», «а то к Боровскому селу»). О наличии у него детей источники не знают, но незадолго до «вывода» их у него определенно не было. Иван Васильевич Едемский впервые упоминается в документе 1553 г. и доживает до 1574 г. Существуют только два возможных аргумента в пользу их связи. Во-первых, Иван Васильевич Едемский — владелец Едмы; во-вторых, в его руках находятся списки «старых купчих крепостей» и, вероятно, самые грамоты на земли, частью которых он владеет. Разрыв между «выводом» и документально зафиксированным началом деятельности своеземца Ивана Васильевича, достигающий 70 лет, препятствует его признанию сыном боярина Василия Федоровича, хотя отца Ивана Едемского звали так же.
Судя по фамилии, Едемские были владельцами Ед-мы, но не большого двора в Боровском селе. Располагать же комплексом более ранних документов они могли1 и не будучи потомками новгородских бояр; наделение землей новых владельцев вполне могло сопровождаться и передачей им старой документации, подобно тому как вкладам земли в монастырь сопутствуют ее только сами данные, но и предшествовавшие им купчие и духовные грамоты. Важно и то, что синодик Едемских возводит их только к Федору Едемскому и не называет ето предков. Коль скоро древние документы в XVI–XVbll вв. хранились у Едемских, будь последние потомками: Федора Остафьевича, Остафьи и Онаньи, имена этих лиц должны были бы также отложиться в синодике.
4. Кокшенгская волостка
В духовной Остафьи Онаньинича кокшенгская волостка описана в целом, без выделения топонимических деталей: «А что отцына наша на Кокшенгском погосте, земля и вода, и лес, а в том мне с своим братом з Гри-горьем и з дядею с Семеном половина, а посаднику Федору и его братаном другая половина; а в нашей половине Кокшенского погоста Семену половина, а мне и брату моему Григорью другая половина; а в нашей половине з Григорьем мне две чяети, а брату моему Григорью треть» 103.
Кокшенгская волостка в момент составления этого документа находится на том же этапе семейного раздела, что и шенкурская. Половина ее была в руках семьи Онаньи и его брата Семена, другая половина — у посадника Федора Тимофеевича и его братанов. Отличие лишь в том, что дядя Семен в шенкурской волостке долине имел.
Топонимические уточнения дает духовная Федора Остафьевича:
«…А что отцына моя на Кокшенге
note 34 у святаго Федора по церковной стороне села мои въверх до Конядернина рецки, от Конядернине рецке по великои камень до острога, на Пополотцка за Кокшен-гою по ручей, от Савкина вниз по Кокшенге по обе стороны до Пряслищина наволока, против Конядернине рецке, а тых земель и страдные земли, и пожни, и по-лешнои лес, и едмища, и ловища, а то сыну моему Ва-. силью усто, по грамотам;
note 35 а на Заечье реке два села, третье Петроково, а тех сел лесы, и пожни, и полешие лесы, и ловища, а Пет-рокова по грамотам, а в Хавденицах села мои до Плоской лужи, а тех сел пожни, и лесы, и полешнои лес, и страдные земли, и ловища, и едмища, а то Василью;
note 36 а от Плоской лужи Нагорские села, а тех сел пожни, и страдные земли, и лес, и ловища, а то сыну моему Степану;
note 37 а на другой стороне Поцы села мои и в Мадове-си до Салниковы рецке, а тых сел пожни, и страдные земли, и лесы, и полешнои лес, и ловища, а то сыну моему Василью;
note 38 от Салникове рецке до святаго Спаса, где ни есть, а тых сел пожни, и страдные земли, и лесы, и полешнои лес, и ловища, а то сыну моему Степану;
note 39 а у святаго Спаса Большее село да Илькинское, опроцы села Григорьева, и за Григорьевым селом и в наволоке, где ни есть, а тых сел пожни, и лесы, и полеш-ные лесы, и страдные земли, и ловища, а то сыну моему Степану, по меннои грамоте;