вавший по этому поводу в Соловецкий монастырь колокол117. Что касается внука Федора Малого — Есифа, не известного нам по отчеству, но жившего, очевидно, в последний период новгородской независимости, то его можно попытаться найти среди бояр Есифов этого времени. Под 1475 г. в рассказе о встрече Ивана III летопись упоминает двух Есифов — Есифа Григорьевича и Есифа Максимовича 118. Первый отпадает по той причине, что он был старым человеком, появившимся в документах еще в 40-х годах XV в.119; во встрече великого князя в 1475 г. участвует уже не он сам, а его сын Никита. Другой же Есиф — Есиф Максимович — в указанный момент был одним из новгородских тысяцких, иными словами, находился еще не на самой высокой ступени своей политической карьеры.
Можно предположить, что Есиф Максимович является внуком Федора Малого, что Федора Малого звали Федором Ивановичем и что он был сыном Ивана Федоровича и внуком Федора Тимофеевича. Каким бы шатким это построение ни выглядело, оно находит подтверждение в сведениях о землевладении Есифа Максимовича. Согласно Переписной оброчной книге Деревской пятины деревни «Есиповские Максимова» общим объемом в 38 обеж находились «в Курском присуде, в Налючском погосте» по, т. е. именно там, где располагались земли Федора
Остафьевича. И хотя основной массив земель в Налюче был приобретен Федором по купным и менным грамотам, мы уже убедились, что часть налючских владений, оказавшаяся перед «выводом» в руках Василия Степановича Забелина, восходит к древней части его вотчины.
В этой связи несомненный интерес представляет еще одно имя. В захвате Великой слободы вместе с другими боярами участвовал некий Иван Максимович ш. Этот человек известен нам как душеприказчик Федора Остафьевича (еще одним его душеприказчиком был хорошо известный нам Иван Офонасьевич). Важным связующим для всех этих лиц обстоятельством является то, что все они — славенские посадники и, следовательно, жители Славенского конца Новгорода. В докончальной грамоте Славенского конца с Иваном Губаревым, которую я датирую 50-ми годами XV в., список кончанских посадников открывается именами Ивана Максимовича, Василия Степановича и Федора Остафьевича 122.
С учетом этих дополнений общая генеалогическая таблица приобретает вид, отраженный в схеме 11.
Познакомимся теперь с общим списком бояр, осуществлявших захваты земель, соседних с Шенкурским и Кок-шенгским погостами. В низовьях Ваги, как уже отмечено, «искал тех земель Левонтеи Дедов на Василии на Степанове да на брате на его на Василии Тимофееве», Заост-ровья искал «Олешко Меркуриев на Якове на Федорове, да на Василии Селезене», земли на Веле и Пежме с притоками, верховье Ваги, бассейн Терменги и Двиницы были захвачены архиепископом Ионой, волости на Каменной горе на Кокшенге искал «Федко Летунов на Михайлове сыне на Тушина на Григории, да на Лошинского приказщике на Ереме, да на Иване на Офоносове, да на Иване на Есипове сыне на Яковля, да на Семене на Васильеве сыне на Степанова, да на Есипе на Федорове внуке на Малово», Великую слободу искал «Лука Строганов на Михаиле на Туче, да на Иване на Максимове, да на Иване на Офоносове, да на Офоносе на Остафьеве, да на Василии на Степанове», волости на Кулое «искал Васко Горло, староста кулоискои, на Васильевых детех на Степанова на Семене да на Иване, да на Иване на Офоносове, да на Федоре, да на Малово внуке на Есипе»; наконец, вторичный захват Емской горы и прилегающих земель был осуществлен Иваном Васильевичем 123.
Почти все эти лица нам хорошо известны. Мы видим среди участников захватов: Шенкурских — Василия Степановича и его детей Ивана и Семена, его двоюродного брата Василия Тимофеевича; потомков посадника Федора Тимофеевича — Офонаса Остафьевича Грузова, Ивана Офонасьевича, Ивана Максимовича, Есифа (внука Федора Малого) и Ивана Есифовича Яковлева внука; кроме того, еще нескольких бояр. Оставим в стороне захваты архиепископа Ионы, а также захваты Якова Федорова и Василия Селезня в Заостровье (последнее находилось на берегу Двины к востоку от Шенкурского погоста и экспроприировалось, по-видимому, не из Шенкурья), сосредоточившись на составе захватчиков в тех землях, куда вторгались представители рассматриваемого боярского рода. Кроме уже названных только что бояр, мы найдем здесь лишь Григория Михайловича Тучина, его отца Михаила Тучу и Лошинского (упомянут приказчик последнего).
О Лошинском удобнее будет сказать в следующем разделе главы. Что же касается Тучиных, то писцовые книги не демонстрируют других случаев сочетания их землевладения с землевладением потомков Василия Матфеевича. Поэтому правильнее будет не настаивать на их родственной связи с последними.
Здесь же следует рассмотреть отвергаемое мной построение Мятлева относительно потомков сына посадника Федора Тимофеевича — Якова. «О потомках его, — пишет указанный исследователь, — дает нам подробные сведения так называемая «Летопись Авраамки», из которой мы узнаем, что он имел двух сыновей — посадника Федора Яковлевича и Есипа Яковлевича, скончавшихся в поветрие 1467 года 124, и внуков — тысяцкого, а потом посадника Луку Федоровича и посадника Якова Федоровича 125, упоминаемых при описании событий 1476 года 126. Последний имел дочь, бывшую в замужестве за сыном знаменитой Марфы Борецкой — Дмитрием Исаковым127. Внуком Якова Федоровича, несомненно, был и Иван Есипов сын Яковль, упоминаемый, как мы видели, в судейских списках Двинских в числе совладельцев Своеземцевых, Офо-насовых и Лошинского» 128. Это построение Мятлева выражается генеалогической таблицей (схема 12).
Вывод Мятлева представляется мне совершенно произвольным. Документальные известия о Федоре Яковлевиче начинаются с середины 30-х годов XV в. В должности тысяцкого он известен как один из авторов двух грамот Великого Новгорода ганзейским городам, составленных в июле 1436 г.129 К 1446 г. он уже был посадником: летописец под этим годом рассказывает о новгородском посольстве в Москву к Дмитрию Шемяке, членами которого были посадники Федор Яковлевич и Василий Степанович 13 °. В 1456 г. в должности посадника он принимал участие в заключении Яжелбицкого мира 131. Также будучи посадником, он в 1459 г. сопровождал владыку Иону на поставление в Москву132. Под 1462 г. в летописи записан следующий небезынтересный для нас рассказ: «Той же зимы, месяца декабря в 7, на Волосове улици, возле церкви святого Василья загореся двор Васильев Козин от поварне, и иныя пожже, и двор посад-ничь Федора Яковлича, и двор сына его Лукин тысячкого на Добрыни улици, и иныя пожже» 133. Под 1466 г. летописец сообщает о смерти посадника Федора Яковлевича 8 сентября; тогда же умер и его брат посадник Есиф Яковлевич 13 \ о котором иных летописных и актовых сведений не имеется.
О сыне Федора Яковлевича Луке, который, как мы только что видели, в 1462 г. был тысяцким, известно, что в 1471 г. он уже как посадник участвовал в заключении Коростынского мира 135, был посадником в 1472, 1475, 1476 и 1478 гг., под последней датой он вел заключительные переговоры с Иваном III 136. В писцовых книгах описан большой массив его земельных владений в Дерев-ской, Шелонской и Бежецкой пятинах 138, не имеющий никаких точек соприкосновения с вотчинами достоверных потомков посадника Федора Тимофеевича.
В списке 1633 г.1 сохранилась данная с именем Луки Федоровича: «От Луки Федоровича жены его Марьи. А что пожни мои и села мои морскии, а тое сама отдала святому Спасу на Соловки. И кто буди игумен и священ-ницы, и вы, оспода, напишите деда моего Якова и Фать-яна, Марью и Устинью, и батка моего Ивана, и матку мою Федосью, и мужа моего Луку, да и мене Марью да детей моих: сына моего Ваеилья, дочерь мою Окулину. Пишите, осподо, нас вседеную» 138.
В последнем издании грамот эта данная датирована суммарно XV веком, а идентификация Луки Федоровича в нем не предпринималась. Думаю, что Марья этого документа— жена тысяцкого, а затем посадника Луки Федоровича. В грамоте, несомненно, речь идет о распоряжении личной долей имущества Марьи, т. е. той частью семейного землевладения, которая была принесена ею Луке Федоровичу в качестве приданого. На это указывает состав поминаемых родственников Марьи, который может быть представлен генеалогической таблицей (схема 13).
СХЕМА 13
Яков~Марья Фатьян — Устинья Федор Иван ~ Федосья
I I
Лука ~ Марья
Поминаются только родственники Марьи, в том числе ее предки и с отцовской, и с материнской стороны, но не предки мужа. В грамоту-синодик не внесено даже имя Федора — отца Луки. Такая данная, скорее всего, может быть связана лишь с обстоятельствами, непосредственно предшествовавшими боярскому «выводу», если конфискация земель Луки Федоровича не затрагивала личной собственности его жены.
Что касается Якова Федоровича, то под ним Мятлев понимает Якова Короба, поскольку именно Короб был дедом Ивана Дмитриевича Борецкого 13Э, а следовательно, дочь Короба была замужем за сыном Исака и Марфы
Василий Окулина ч
Борецких — Дмитрием. Между тем Яков Короб был вовсе не Федоровичем, а Александровичем, что следует из прямого указания летописи и летописного списка посадников: «Василии Александрович, брат его Яков Короб» 4 °. Федоровичем Якова Короба ошибочно называет Московский летописный свод конца XV в. ш; путая его с его современником — посадником Яковом Федоровичем, фигурирующим в летописных рассказах 1471–1478 гг.142 Повествование о встречах Ивана III в 1475 г. различает Якова Короба и Якова Федоровича 143.
Таким образом, не существует никаких документальных свидетельств о том, что умершие в 1466 г. Федор и Есиф Яковлевичи были сыновьями Якова Федоровича и внуками Федора Тимофеевича. Напротив, мнению Мятлева имеются существенные противопоказания. Федор Тимофеевич в посадничестве был представителем Сла-венского конца, со Славном связаны и все остальные потомки Василия Матфеевича, но, как мы уже выяснили, Федор Яковлевич и его сын Лука жили не на Торговой, а на Софийской стороне, на Добрыне улице, т. е. в Люди-ном конце Новгорода. Я ничего не могу сказать о мест