131.
Смыкая все эти сведения с показаниями родословца, мы получим следующую хронологическую таблицу поколений:
1. Михалко Степанович — уп. с 1176 г., ум. в 1206 г.
2. Твердислав Михалкович — уп. с 1206 до 1224 г.
Федор Михалкович — уп. в 1219–1224 гг.
3. Степан Твердиславич — уп. с 1215 г., ум. в 1243 г.
4. Михаил Степанович — уп. в 1255 г., ум. в 1257 г.
5. Твердислав-Семен Михайлович — уп. с 1273 г., ум. в 1287 г.
6. Кузма Твердиславич — уп. с 1331 по 1350 г.
7. Захария Кузмич
8. Семен Захарьинич
9. Кузма Семенович — уп. в середине XV в.
10. Иван Кузмич — уп. в 1470–1478 гг.
Мне представляется, что ритм поколений здесь закономерен, давая в среднем 30 лет на поколение.
Другая линия потомков Михаила Степановича, ведущая к Фефилатьевым, вызывает существенные подозрения относительно ее полноты. Как уже отмечено, Кузма Феофилатов упоминается в летописи под 1475–1476 гг. Его отец Феофилат Захарьинич, не доживший до боярского «вывода», был посадником в 1471 г., когда участвовал в утверждении документов Коростынского мира, и в 1478 г. во время последних переговоров Новгорода с Иваном III. Под 1462 г., когда Феофилат еще не был посадником, летописец, рассказывая о пожаре его двора, указывает и местонахождение этой усадьбы на Прусской улице132.
Отец Феофилата Захарья, как уже показано выше, может быть отождествлен только с боярином Захарией Кирилловичем, избранным на посадничество в 1423 г., что теперь подтверждено прямым указанием родословия, а отец Захарии Кирилловича — с посадником Кириллом Дмитриевичем, который упоминается впервые под 1397 г. как новгородский посол к великому князю Василию Дмитриевичу, а затем под 1403 и 1409 гг. как степенный тысяцкий; к 1414 г. относится известие о смерти Кирилла Дмитриевича уже в должности посадника. Родословие называет Кирилла сыном не Дмитрия, а Павши-Ана-нии, что является безусловным нонсенсом. Если бы родословие было право, то Кирилл, живший еще в начале XV в., оказался бы внуком посадника середины XIII в. Очевидно, что именно на это место росписи Фефилатье-вых приходится существенный пропуск.
Вызывает подозрение и указание родословца на то, что Павша-Анания был сыном Михаила Степановича. Летопись знает боярина Павшу Ананьинича, который по-садничал в 1268–1274 гг., затем был лишен степени и удалился в Кострому, после чего в том же 1274 г. он был снова призван на посадничество, но вскоре умер 133. Известен и посадник Анания, лишенный степени в 1255 г. по требованию князя Александра Невского и умерший в 1256 г.134 Посадничий список XV в. называет его Ананией Феофилатовичем, указывая отчество, не известное в других источниках135. Пренебречь этим указанием было бы неправильно. Так же неправильно было бы искать источник сведений составителя списка XV в. в желании связать Ананию с позднейшими Фефилатьевыми: протограф списка, в котором уже было отчество Анании «Фефила-тович», составлялся в 20-х годах XV в., когда родоначальник Фефилатьевых Феофилат Захарьинич еще не родился 136.
Между тем, если Павша Ананьинич был сыном Анании Феофилатовича, то он, естественно, не мог быть сыном Михаила Степановича. В то же время обращает на себя внимание важное обстоятельство, что Твердислав Михалкович в 1219–1224 гг. вместе с братом Федором строит придел Трех отроков к церкви Михаила архангела на Прусской улице. Имена Трех отроков — Анания, Азария и Мисаил. Логично высказать предположение, — что эта постройка посвящена какому-то Анании — члену семьи ее строителей. Не был ли Анания только что родившимся сыном Федора Михалковича? Последний Фео-филатом мог называться в монашестве. Уход в монастырь в начале XIII в. стал традиционным в этой семье, а смена имени Феодор на Феофилат канонична.
Выстраивая предположительную цепочку поколений (Михалко Степанович — Федор-Феофилат Михалкинич — Анания Феофилатович — Павша Ананьинич), мы можем продолжить ее еще одним именем. На рубеже XIII–XIV вв. в Новгороде известен боярин Михаил Павшинич, посадничавший в 1309–1311 гг. и убитый в 1316 г. в битве под Торжком 137. Признав его сыном Павши Ананьи-нича, мы сократим разрыв в показаниях родословца, ограничивая его с одной стороны 1316 годом, когда погиб Михаил Павшинич, а с другой— 1397 годом, когда впервые упоминается Кирилл Дмитриевич. Этот разрыв соответствует примерно трем поколениям.
Заполнению разрыва способствует обращение к одному документу XV в. Как уже отмечено, у Кирилла Дмитриевича были два брата — Юрий и Яков, построившие в 1408 г. каменную церковь Чуда архангела Михаила в Аркаже монастыре. Поскольку это был родовой монастырь Михалкиничей XII–XIII вв., строительство в нем Дмитриевичей в XV в. подтверждает их принадлежность к тому же боярскому роду.
Яков Дмитриевич в 1421 г. участвовал в новгородском посольстве на Наровском съезде с немцами 138. Около того же года на посадничество был избран его сын Иван Яковлевич139, а в 1436 г. другой его сын Федор Яковлевич занимал должность тысяцкого140, став позднее посадником. О том, что он был жителем Людина конца, говорит летописное сообщение 1462 г.: «Той же зимы, месяца декабря в 7, на Волосове улици, возле церкви святого Василья загореся двор Васильев Козин от поварне, и иныя пожже, и двор посадничь Федора Яковлича, и двор сына его Лукин тысячкого на Добрыни улици, и иныя пожже» ш.
От Якова Дмитриевича сохранились шесть актов — пять купчих и одна данная грамота Михайловскому Архангельскому монастырю на владения в Неноксе, на Княжеострове и на реке Сюзме142. П. В. Голубовский датировал данную 1445 годом на том основании, что она составлена «по благословению пресвященого архиепи-скупа новгородцкого владыки Еуфимия», а Евфимий посетил Заволочье в 1445 г.143 Остальные пять актов датируются в издании близким к указанной дате временем, поскольку в трех из них речь идет о выкупе Яковом Дмитриевичем земель, отданных затем монастырю по данной грамоте. Полагаю, что основания столь узкой датировки несерьезны: для составления данной ни Якову Дмитриевичу, ни архиепископу не было нужды находиться в Заволочье. Документ может относиться скорее к 20-м годам XV в., т. е. ко времени владычества Евфи-мия I (1424–1429 гг.).
В данной имеются следующие строки: «А хто буде игуменом или попом, и вы творите память по Дмитреи, по Марьи, по Ондреи, по Федосьи, по Данили, по Огру-фини, по Тарасьи, по Федори, по Михаили, по Васили-сти, по Ульяне, по Якове и Ульяни и по их племени. А сих памятей не заложите» 144. Последними в этой памяти указаны имена самого вкладчика и его жены, первыми же, надо полагать, — имена отца и матери вкладчика. Кому же принадлежат остальные имена? Можно догадываться, что старшим родственникам, предкам Якова Дмитриевича и их женам.
Обращение к летописи обнаруживает группу тесно взаимосвязанных лиц, живших в XIV в. и имевших те же имена, какие указаны в поминальной части данной Якова Дмитриевича. С 1335 г. известен новгородский посадник Федор Данилович, строивший тогда каменный острог на Торговой стороне. В 1338 г. он в той же должности возглавлял поход под Орехов. К 1342 г. относится известный конфликт между Онцифором Лукиничем и Матфеем Козкой, с одной стороны, и посадником Федором с Ондрешкой, с другой, из-за гибели в Заволочье
Луки Варфоломеевича. В 1348 г. Федор Данилович, также будучи посадником, стал одним из инициаторов спора о вере со шведским королем Магнусом, а затем одним из руководителей войны с Магнусом. 16 июня 1351 г. посадничество было отнято у Федора, после чего «того же лета выгониша новгородци из Новагорода Федора посадника и брата его Михаилу, и Юрья, и Ондрея-на, а домы их розграбиша, и Прускую улицю всю погра-биша; а Федор и Михаило и Юрьи и Ондреян побегоша в Пьсков, мало побывши, поихаша в Копорью» 145. Относя прежде братьев Даниловичей ю Славенскому концу, я ориентировался на местоположение построенной при Федоре Даниловиче каменной стены 1335 г.146, однако его упоминание в этом случае носит характер хронологического указания; более основателен факт разграбления Прусской улицы в ходе восстания против Даниловичей, локализующий их на Прусской улице.
Михаил Данилович был воеводой в походе на немцев в 1350 г., на следующий год он, как только что было рассказано, подвергся изгнанию, но снова упоминается под 1380 г. как участник новгородского посольства к великому князю Дмитрию Ивановичу в Москву. Осенью 1392 г. «преставися посадник Михаило Данилович, при-имши мнишьскыи чин» 147.
Известен в Новгороде и посадник Данила, фигурирующий в договорной грамоте Новгорода с тверским великим князем Александром Михайловичем 1326–1327 гг. и в грамоте Новгорода на Двину, датируемой именем Ивана Калиты 1328–1341 гг.148 Хронологическое соотношение имен позволяет догадываться, что Данила, по-садничавший в 20-х годах XIV в., был отцом Федора и Михаила Даниловичей. Не был ли его сыном и Андрей (Ондрешко), активно выступивший вместе с Федором Даниловичем против Онцифора Лукинича?
Контекст данной Якова Дмитриевича не противоречит такому предположению. Если Дмитрий и Марья — отец и мать Якова Дмитриевича, то Андрей и Федосья — его дед и бабка, а Данила и Огруфена — прадед и прабабка. В таком случае перечисленные подряд Тарасий, Федор и Михаил — боковые родственники, а Василиса и Ульяна — жены двух из этих родственников. В этой связи любопытный результат дает попытка идентификации Тарасия. Человек с таким именем не известен в летописном рассказе, но фигурирует в списках новгородских архимандритов в хронологическом контексте, относящем его деятельность к 30-м годам XIV в.149 Если этот монах действительно был родным братом Федора, Михаила и Андрея, у него и не должно было быть жены.
Опираясь на свидетельство родословца о восхождении линии Фефилатьевых к Павше и на хронологическое соотношение рассмотренных выше лиц, решаюсь предложить следующую хронологическую таблицу поколений: