же дети Мартемьяна — Яков и Семен. Итог наблюдений может быть представлен генеалогической таблицей (схема 36).
СХЕМА 36
Савелий Григорьевич
Недавно генеалогическая реконструкция интересующей нас семьи была предложена А. И. Копаневьгм, который дополнил ее и более поздними звеньями вплоть до начала XVII в.31 В принципиальной своей части она совпадает с нашей, хотя Копанев не использовал показаний грамоты сиротам Терпилова погоста, в силу чего линии Федора и Есипа представлены им раздельно, т. е. без возведения к общему предку, наличия которого исследователь не отрицает. Возражения вызывают лишь две детали реконструкции Копанева. Федора и Андрея (рядной Василия Федоровича) он считает дядьями Александровых детей, т. е. родными братьями Александра Федоровича, тогда как рядная недвусмысленно утверждает, что Андрей был дядей Василия Федоровича (следовательно, и Александра), а делящий с ним отчину по половинам Федор— отец Василия и Александра. Кроме того, Копанев выводит линию Амосовых от Ивана — сына Настасьи, а не от Ивана Александровича. Аргументом оказывается то обстоятельство, что Иван Александрович якобы жил в первой половине XV в. и между ним и Амосом Ивановичем отсутствует целое поколение. Это неверно. Сам исследователь в генеалогической таблице относит Ивана Александровича к середине XV в., в чем он, безусловно, прав, поскольку родной брат Ивана Яков фиксируется документом третьей четверти XV в. Допустив, что Амос Иванов — внук Настасьи, мы не получим ответа на вопрос, почему же ему тогда достается половина отчины Александра Федоровича (другая половина которой принадлежит Мартемьяновичам).
Вернемся к построению Н. Н. Покровского. Называя рассмотренную семью Федоровыми, он ссылается на С. А. Тараканову, говоря, что члены этого рода «владели землями в новгородских пятинах и неоднократно бывали посадниками». На указанной при этом странице 99 в книге Таракановой упоминается посадник Яков Федоров с перечислением его владений, описанных в писцовых книгах. Но Яков Федорович — посадник 70-х годов XV в. — никакого отношения к семье Мартемьяновых не имеет; его происхождение исследовано выше, в главе IV. Другая ссылка Покровского на страницы 31 и 82 издания «Грамот Великого Новгорода и Пскова» имеет в виду договорную грамоту великого князя Дмитрия Ивановича с Новгородом 1371–1372 гг. и упоминание «грамоты, о которой Новъгород говорит, за Олексеевои владыц-нею педатью и за посадницею Васильевой Федоровича и тысяцького Богъдана Обакуновича» в Нибуровом мире 1392 г.32 В первом из этих документов фигурирует в качестве посла к Дмитрию Ивановичу боярин Василий Федорович. Очевидно, что Покровский идентифицирует посадника Василия Федоровича с Василием Федоровым— дядей Мартемьяна Александровича, коль скоро в издании связанных с ними документов они датированы концом XIV — началом XV в.
Такая идентификация неправомерна. Посадник Василий Федорович впервые с этим высоким титулом упоминается летописью под 1386 г., но он умер еще в 1392 г. и был погребен в монастыре святого Николы33, тогда как Василий Федоров рассматриваемых актов спустя четверть века после его кончины заключал рядную со Спасо-Хутынским монастырем.
Неправомерны и некоторые другие предложенные Покровским определения, касающиеся в первую очередь социальной характеристики интересующей нас семьи. Относительно духовной Мартемьяна указанный автор пишет, что она «перечисляет владения Мартемьяна в новгородских пятинах и на Двине». Между тем ни в этой духовной, ни в других документах, связанных с той же семьей, не упомянуто ни одного участка земли, какой находился бы за пределами весьма локальной двинской вотчины. Способно ввести в заблуждение упоминание Боркевой улицы, под которой и издатели «Грамот Великого Новгорода и Пскова», и вслед за ними Н. Н. Покровский понимают Боркову улицу в Неревском конце Новгорода. «Дошедшая до нас духовная грамота Мартемьяна, — пишет Покровский, — ярко рисует хозяйство этого крупного боярина, жившего в Новгороде на Боркове улице». В духовной Мартемьяна Боркева улица упоминается в следующем контексте: «А двор свои и огород тот и огород на Боркеве улице приказываю по купным грамотам и по делные грамоты, что з братом моим сь Яковом по половинам, детем моим чисто». По смыслу контекста, на Боркеве улице Мартемьян не жил, а имел огород. Однако важнее то, что никаких оснований связывать «Боркеву улицу» с Новгородом нет.
Улица — не только городское понятие. Игумен Николаевского Чухченемского монастыря Василий завещал монастырю в своей Урвановской земле «подли улицю полоса земли Кузнечовьская»34. Кондрат у Степана Прок —
193
7 в. л. Янин шина купил «двор и дворище, горней земли дви полянъки и притереб за улицею»35. В рядной Федора Онкифовича при описании межи его земель в Сытинском погосте называется, в частности, «улица межи поль»36. Особое внимание обратим на купчую Максима Попова Фалелеева, купившего двор, «а межа тому двору от улицы по Петровых детей межю по тын до Борковъскую межю, и по Ко-нанову межю по тын до Борховьскои межи»37. Последний пример особенно наглядно показывает, что «Боркева улица» совсем не обязательно должна идентифицироваться с известной улицей Неревского конца Новгорода.
Окончательнр доказывает местонахождение двора Мартемьяна не в Новгороде, а в его вотчине на Двине деловая грамота 1491 г. По этому документу, все наследство Мартемьяна подвергается новому родственному разделу. Но в ней, как и в духовной Мартемьяна, о тех же двух дворах и огородных местах говорится так: «А на Уне досталося Семену и Вахромею и Федоровым детем двор и дворище у Клемента Великого, и задворье, и огород. А против того двора досталося Омосу двор, и дворище заднее, и огород, где О мое живет, против кострища».
Единственный случай принадлежности возможному члену этой семьи участка, находящегося на территории новгородских пятин, указан Ю. С. Васильевым, который обратил внимание на принадлежность части деревни Заполье (5 обеж) в Покровском Озеретцком погосте Копор-ского уезда Водской пятины своеземцу Омосу Иванову Заволочанинову38. Вполне вероятно, что эта писцовая запись, сделанная около 1500 г., имеет в виду известного нам Амоса Иванова — племянника Мартемьяна Александровича, однако копорское владение Амоса не связано с его отчиной, а является иовоприобретением московского времени.
Таким образом, оказываются неверными основные тезисы существующей в литературе сословной характеристики Мартемьяновичей и их предков. Эта семья не связана родственными узами с новгородскими посадниками, не владеет во времена новгородской независимости землями за пределами двинской волостки, не имеет никаких дворов в Новгороде. Уже этих данных достаточно для утверждения о том, что Мартемьяновичи и их предки никогда не принадлежали к боярству вопреки гипнозу неверной социальной атрибуции 39.
Вместе с тем не вызывает сомнений феодальная сущность землевладения Мартемьяновичей. В начале XV в. двоюродные и троюродные братья Степан Есипович, Ондреян Александрович, Ермола Левонтьевич и Остафья Васильевич — правнуки Савелия Григорьевича, владевшего целым погостом, делят этот погост между собой на правах наследников своего прадеда. Вотчинники Мар-темьяновичи владеют и людьми, о чем говорится в духовной Мар'темьяна: «а челядь свою пошл note 91 ю неотхожую приказываю жене своей и детем своим», а также в вечевой грамоте владельцам Терпилова погоста, регулирующей порядок извлечения государственных доходов — «поралья посадничего и тысяцкого» — с крестьян-сирот, пахавших земли своих вотчинников. Дальнейшее дробление вотчины ведет к естественному измельчанию владельческих участков, превращая их хозяев в своеземцев. Следовательно, мы наблюдаем процесс, аналогичный тому, который продемонстрирован судьбой семейства житьих Яковлевичей, рассмотренной в предыдущей главе. Разница лишь в том, что Мартемьяновичи, не жившие в Новгороде, не попали в число сведенных новгородских вотчинников.
Приложение
Деловая грамота Мартемьяновых и Федоровых детей с Амосом Ивановым, 16 февраля 1491 г.
Б АН, Арханг. собр., № 1192, л. 73–78 об.
Список з делной. Яс доложа великого князя тиуна Василья л 73 Петровича. Се разделишась делом Мартемьяновы дети: Семен и Вахромей; Федоровы дети: Микифор, и Матвей, и Григорей, и Иван, и Офонасей — с Амосом с Ивановым землями, и водами, и животы, и коньми, и дворы, и дворища по жеребью.
И досталося на Острове Семену и Вахромею и Федоровым детем двор и дворище у Климента святаго, и половина задворья до Ефимова двора. А обод той земле от Двинки вверх За-дворного болота ручьем в Дворовую курыо и по курьи вниз от Кальцына островка к той же межи к верховью // Задворне— л 73 во болота. И за рекою на Кегострове деревня орамая а, земля об — и пожни.
А противо того досталось Омосу Иванову сыну по жеребью Есинская деревня и Калининская деревня двор6 и дворища.
а Слово написано над строкой. 6 На поле другим почерком написано: осиноватик.
7*
195
А обод той земли и пожням от той же Двинкй в Задворовое болото, а от Задворново болота ручьем в ту же Дворовую курью и по курьи вниз около Калининского наволока Двиною в Соелахту речку до верховья, сверх Кирелахты реки на ивовой пень, с ивового пня на Манаков куток, на Ефимову пожню, с Манакова кута ж прямо на ручей, которой ручей лежит межу л. 74 Великою пожнею и Есинскою пожнею, // и тем ручьем до озерка, а от озерка прямо в ту ж Двинку, около Двинки до той ж межи. А в Задворье Омосу половина, от Шилова двора и с-Ыс'акиным двором, а промеж дворов межи к Омосову задворью огорода десять сажен.
А на Наволоке земли и пожни, и на Великой пожни земли, и Кирьелахты земли и пожни, и на Петрове островке землишка и пожни, то по делной Семен и Вахромей и Федоровы дети с Омосом с-Ывановым по половинам, и межи поклали по пригожым местам. А поскотина им на Острове вопче. А что