85. Таким образом, и в этом случае мы имеем дело с тем же родом белозер-ских князей.
Вступление белозерских князей на новгородскую службу во времена Дмитрия Донского представляется более чем закономерным. Во второй духовной Дмитрия Ивановича (1389 г.) Белоозеро называется куплей Ивана Калиты: «А сына своего, князя Андрея, благословляю куплею же деда своего, Белымозером со всеми во-лостьми» 86. В духовных Ивана Калиты, Семена Гордого и Ивана Красного Белоозеро как московская отчина не упомянуто. Однако несколько белозерских волостей достались Дмитрию Донскому от княгини Федосьи — дочери Ивана Калиты; по завещанию Дмитрия, они остаются в распоряжении Федосьи до ее смерти, а затем должны перейти к княгине Дмитрия87. Что касается завещанных Андрею Дмитриевичу частей белозерской отчины, то в летописи они обозначены так: «третьему сыну своему князю Андрею дасть город Можаеск, а на Беле-озере два города с всеми пошлинами, а неколи бысть Белозерское княжение великие»88. Поскольку значительные части Белозерья и после Дмитрия Донского оставались во владении младших линий князей белозерского дома — Сугорских, Кемских, Шелешпанских, Ухтомских и др., история первоначальных вторжений Москвы в бе-лозерскую отчину представляется следующим образом.
По-видимому, первым этапом внедрения Москвы на Белоозеро была уже упомянутая купля Ивана Калиты, которая могла быть совершена только у Романа Михайловича Белозерского, родившегося до 1293 г. (его отец умер в 1293 г.) и упоминаемого в 1339 г. Брат Романа — Федор Михайлович, бывший его предшественником на белозерском столе, в последний'раз упомянут летописью под 1314 г., т. е. задолго до вокняжения в Москве Ивана Калиты. Этой куплей суверенные права белозерских князей не были ликвидированы. В 1339 г. Роман Михайлович ходил в Орду, т. е. был самостоятельным князем. В 1375 г. его сын Федор Белозерский во главе своего войска участвует в походе на Тверь. В 1380 г. он вместе с сыном Иваном погибает на Куликовом поле.
У Романа Михайловича было два сына — Федор Белозерский и Василий Сугорский. От последнего берут начало "все — ииннй Князей мелких уделов Белоозера, сохраняющих суверенитет и в XV в. Следовательно, у Федора Романовича Белозерского также была реальная отчина, бывшая основой его суверенитета. Такой отчиной, за вычетом владений Василия Сугорского и купли Ивана Калиты, оказывается территория, отданная в дальнейшем Дмитрию Донскому княгиней Федосьей. Мне представляются убедительными предложенные А. И. Копаневым аргументы в пользу того, что Федор Романович был женат на дочери Ивана Калиты Фе-досье, которая, следовательно, владела белозерской отчиной, унаследовав ее от мужа (и сына) в 1380 г.89 С передачей этой отчины Дмитрию самостоятельность собственно белозерских князей ликвидируется, хотя у Федора Романовича был не только сын Иван, погибший вместе с ним в 1380 г., но и внук — уже известный нам Константин Иванович, о деятельности которого летопись знает и под 1408 г. Родословные книги прерывают эту линию рода белозерских князей на Иване Федоровиче, полагая, что «от тово род не пошел», и вступая, таким образом, в противоречие с летописью90.
Коль скоро старшая линия князей белозерских в 1380 г. теряет самостоятельность и делается безземельной, вполне закономерным оказывается и то, что после 1380 г. князья белозерские обнаруживаются в качестве кондотьеров в Новгороде. Замечу также, что пока Константин Иванович Белозерский был ребенком, права старшинства в роду были усвоены старшим сыном Василия Романовича Сугорского Юрием и детьми последнего Давидом, Романом и Андреем, последними князьями, титуловавшимися белозерскими. От них пошли уже Белосельские, Андожские и Вадбольские князья 91.
Как уже выяснено выше, Роман Юрьевич Белозерский был кормленым новгородским князем в 1386 г. и был связан с Копорьем. Константин Иванович Белозерский был на новгородском кормлении в 1393–1396 гг. и тоже связан с Водской землей. Не им ли принадлежала та половина Копорья, на которую не распространялась власть литовских служилых князей? И не они ли титулуются в Новгороде князьями копорскими? Обращает на себя внимание то обстоятельство, что имена обоих копорских Къязей, сохраненные летописью, могут быть поставлены в прямую связь с белозерскими князьями старших линий. В 1394 г. под Псковом погиб князь
225
8 в. л. Янин
Иван Копорский, но, согласно показаниям родословных книг, у Романа Юрьевича Белозерского имелся сын Иван92. Копорского князя, ставшего новгородским тысяцким, звали Олисеем Костянтиновичем. Не был ли он сыном Константина Ивановича Белозерского?
Если изложенные наблюдения правильны, ликвидация кормленческих прав белозерских князей в Новгороде должна была случиться в 1397 г., когда параллельное с литовским кормление было отдано в руки смоленского князя Василия Ивановича. С тех пор оно на сравнительно долгий срок остается за смоленскими князьями, в частности с 1404 по 1406 г. за Юрием Святославичем. Подозреваю, что и получившие Порхов в 1407 г. брать# Даниил и Юрий Александровичи принадлежали к смоленской ветви князей, хотя Даниила Александровича указатели к летописям считают почему-то ростовским князем. В Родословной книге князей Даниила и Юрия Александровичей нет, однако Порховских князей как особый род она считает смоленским по своему происхождению 93. Следует отметить, что среди этих Порховских князей второй четверти XV в. имеется и Юрий, убитый под Суздалем94, идентифицируемый с Юрием Александровичем.
Ликвидация кормленческих прав белозерских князей в 1397 г. и ориентация на Смоленск имела следствием переход этих союзников Новгорода на сторону Москвы. В 1398 г. новгородцы «поидоша на князя великого волости на Белоозеро, и взяша белозерьскыи волости на щит, повоевав и пожгоша, и старый городок Белозерьскыи пожгоша, а из нового городка вышедши князи белозерьскыи и воевода князя великого, и добиша чолом воеводам новгородчкым и всем воем. И взяша у них окупа 60 рублев, а полона поимаша бещисла, и животов пои-маша бещисла»95. Но эта переориентация должна была ликвидировать и титул копорских князей, что в действительности и произошло, поскольку в начале XV в. внук Константина Ивановича называется сыном копорского князя (каким был еще Олисей), а не князем.
Таким образом, изложенные материалы ведут к предположению, что копорские князья вовсе не были представителями местной, водской знати, а составляли группу белозерских князей, служивших в 80-х и 90-х годах XIV в. Новгороду после утраты суверенитета над своими родовыми уделами.
Нуждается в обсуждении еще один сложный вопрос. Если белозерские князья получили свою половину Копорья только после 1380 г., кому принадлежала она в более раннее время? Ведь еще в 1333 г. Нариманту достается только пол-Копорья. Значит, другая половина, отданная после 1380 г. белозерским князьям, тогда уже была занята. Разумеется, эта половина могла быть закреплена и за высшими государственными институтами Новгородской республики. Однако имеется возможность высказать иное предположение.
Летом 1970 г. на Городище под Новгородом была найдена фрагментированная свинцовая печать с изображением на одной стороне св. Георгия на коне и с надписью на другой, прочитанной при издании этой буллы как «Печать Романова note 100аноnote 101». Булла относится к первой четверти XIV в., изображение св. Георгия датирует ее временем великого и новгородского княжения Юрия Даниловича (1318–1322 гг.), а сочетание с этим изображением имени владельца печати говорит о том, что Роман был важным лицом в системе княжеской администрации Новгорода96.
В 1976 г. еще один экземпляр печати, оттиснутый теми же матрицами, был найден на Городище новгородским краеведом Н. А. Чернышевым. Новая находка, отличающаяся великолепной сохранностью, дает возможность правильно прочесть ее надпись: «Печать Романова Михайловича». Обломок еще одного экземпляра такой же буллы был найден на Городище летом 1978 г. Несомненная принадлежность этой печати Роману Михайловичу Белозерскому позволяет утверждать, что он еще при Юрии Даниловиче был связан службой с Новгородом. Между тем эта новая находка помогает установить атрибуцию еще одной загадочной печати того же времени.
Имею в виду буллу с изображением на одной стороне св. Георгия на коне, а на обороте несущую надпись: «Печать княжя Васильева» 97. Не находя аргументов для атрибуции этой надписи какому-либо князю Василию, я предлагал читать ее: «Печать княжя, Васильева» — и относить не известному по другим источникам Василию, тиуну князя Юрия Даниловича. Прочтение на упомянутой выше булле имени Романа Михайловича заставляет вспомнить, что у Романа Белозерского был сын Василий Сугорский, ставшие внуки которого, как
8*
227
уже отмечалось, усвоили титул белозерских и были связаны с Новгородом в конце XIV в. Если эти атрибуции правомочны, то мы можем отметить традиционность службы белозерских князей Новгороду, их связь с Новгородом еще до вокняжения Ивана Калиты. Такая связь после белозерской купли Ивана Даниловича должна была еще более укрепиться. Но в таком случае не стала ли половина Копорья резиденцией служилых белозерских князей еще в первой четверти XIV в.? Тогда и титул князей копорских приобретает большую четкость98.
Как видим, достаточно сложный вопрос о происхождении копорских князей решается так, как было предположено Костомаровым, а не Вернадским. Эти князья не имеют отношения к местной, водской знати. Однако и инкорпорация их в состав новгородского боярства остается для меня весьма сомнительной. Никто из копорских князей не избирался в посадники. Вершиной их магистратской карьеры было избрание Олисея Костян-тиновича на пост степенного тысяцкого, т. е. представителя не бояр, а черного населения Новгорода, житьих и купцов.
Что касается сущности термина «двинские бояре», то эта проблема хорошо изучена Ю. С. Васильевым, показавшим, что термины «двинской» и «важский» посадник обозначали лишь место посадничества новгородских бояр и что «известные нам источники по Двинской и Важской землям новгородского периода не дают права говорить о существовании двинских, местных бояр. За формулой «и на всех боярах на двинских» (и аналогичной ей) следует видеть новгородских бояр, имевших вотчины на Двине» ".