Остается сказать несколько слов о Валитах. Летопись Авраамки, рассказывая о строительстве каменных фортификаций Порхова в 1387 г., называет одного из новгородских руководителей этого предприятия Ивана Федоровича — Иваном Валитом 10 °. Поскольку само имя Валит по-карельски означает «избранный», «выборный», С. С. Гадзяцкий, а вслед за ним А. И. Попов и В. Н. Вернадский склонны были относить Ивана Федоровича к крупным карельским вотчинникам. По мнению Попова, наименование «Валит» было не личным именем в собственном смысле слова, а, вероятнее всего, «чином», «титулом» или по крайней мере прозвищем. Вернадский подозревает в Иване Валите новгородского тысяцкого 1350 г., а позднее посадника101. Думается, что на столь зыбкой основе не следовало бы приходить к построениям принципиального характера. Ведь никому не придет в голову связывать посадника Александра Фоминича. носившего прозвище «Цесарь», с византийскими императорами или золотоордынскими ханами. Однако дело не только в этом. Новгородская история знает лишь двух посадников Иванов Федоровичей. Иван Федорович Смятанка, избранный на этот пост в 1354 г., умер не позднее 1371 г.102 Более чем вероятно, что именно он был тысяцким в 1350 г., однако к моменту укрепления Пор-хова в 1387 г. его уже не было в живых. Другой посадник Иван Федорович — сын Федора Тимофеевича, избранный в 1416 г., также не имеет отношения к Ивану Валиту и к Карельской земле. Следовательно, никаких данных о боярстве Ивана Федоровича Валита вообще не имеется.
Таким образом, рассмотрев аргументы, противопоставлявшиеся мнению о непополняемости касты новгородских бояр, мы не смогли подтвердить их правильности и вернулись к той характеристике боярства, которая дана в начале настоящего раздела.
Это дает основание снова обратиться к проблеме крупной вотчины как характерной формы феодального землевладения еще в первой половине XIV в.
3. Крупная вотчина как предмет государственного пожалования
Чтобы проверить мысль о формировании вотчинной системы на основе крупного землевладения, обратимся к вотчинам, которые никогда наследственным разделам не подвергались, сохранив свою изначальную целостность. Очевидно, что именно такими вотчинами были монастырские владения. Воспользуемся примером крупнейшего в Новгороде Юрьева монастыря, с XIII в. ставшего резиденцией новгородского архимандрита. Подобно другим новгородским монастырям, Юрьев принимал в дар и мелкие земельные участки, о чем можно судить, например, по духовной Климента XIII в., завещавшего «два села с обильем, и с лошадьми, и с бортью, и с малыми селищи, и пьнь и колода, одерень святому Геор-гью»103. Однако характерны для Юрьева монастыря не такие вотчины.
В Шелонской пятине, кроме участка монастырских строений и подмонастырских угодий, Юрьев монастырь владел 37 обжами в Паозерье104, небольшими участками в Голинском погосте105, 248,5 обжи в Березском погосте (из 259,5 обжи, числившихся за погостом) 106, т. е. практически всем погостом, 11 обжами (из 619,5) в Котор-ском погосте 107, 223,5 обжи (из 243,5) в Медведском погосте108, т. е. практически всем погостом, 96 обжами (из 100) в Любынском погосте109, т. е. практически всем погостом, 55 обжами (из 155) в Доворецком погосте110, т. е. третью этого погоста, 63,5 обжи (из 63,5) в Михайловском погосте на Полоной111, т. е. всем погостом, небольшим участком в Русе112, 67,5 обжи (из примерно 130) в Черенчицком погосте113, т. е. половиной погоста, 126 обжами (из 550) в Пажеревицком погосте114, т. е. почти четвертью погоста, 171,5 обжи (из 171,5) в Вельском погосте115, т. е. всем погостом, 22,5 обжи (из 353,3) в Карачунском погосте116. Всего в Шелонской пятине у Юрьева монастыря было, таким образом, 8 крупных вотчин; из них 5 равнялись целому погосту, 1 — половине, 1 — трети, 1 — четверти погоста.
В Деревской пятине Юрьеву монастырю принадлежала волостка объемом в 78 обеж (из 119) в Боженском погосте 117, т. е. две трети погоста, 3 обжи в Холынском погосте118, 176 обеж в Черенчицком погосте119, волость Буец в 205 обеж120 и волость Крупая в 266 обеж (частично расположенная в Бежецкой пятине) 121.
В Водской пятине Юрьев монастырь владел одной деревней в 2 обжи в Климетцком Тесовском погосте 122, 4 обжами в Косицком погосте123, а также 248 обжами (из 412) в Богородицком Врудском погосте124, т. е. двумя третями погоста.
В Бежецкой пятине у Юрьева монастыря владений не было (кроме части волости Крупой), в Заонежских погостах Обонежской пятины — небольшие участки, полученные уже в московское время. Существовала еще земля Юрьева монастыря на Волоке, размер которой не известен 125.
Таким образом, на территории пятин возможно насчитать 13 крупных монастырских юрьевских вотчин, каждая из которых составляла единый хозяйственный массив. Пути образования подобных владений известны, поскольку сохранились акты, обосновывающие права Юрьева монастыря на две вотчины из числа названных выше 13,— грамоты на погост Ляховичи и на волость Буец.
В 1815 г. впервые была издана сохранившаяся в списке грамота Всеволода на Терпужский погост Ляховичи:
«Се аз князь великыи Всеволод дал есмь святому Георгию Терпужьскыи погост Ляховичи с землею, и с людьми, и с коньми, и лес, и борти, и ловища на Лова-ти, а по Ловати на низ по конец Водоса, за рекою за Любытиною по большии мьхи, с больших мхов на вьрх межьника, с того межьника на Каменичища на усть Березна, со обе стороны межьник ввьрх Березна, по обе стороны ввьрх Березна на вьрх Глистьны по чистыи мох, от Морее с вьрх Глистьне на вьрх Робьи Ильмны, с вьрх Робьи на вьрх Лебединьца, с вьрх Лебединьца на вьрх Възвада, с верх Възвада на вьрх Городьни, на низ по одной стороне до Робьи. А то дал есмь святому Георгию во векы. А хто поступить, судиться со мною перед Георгиемь в сии век и в будущии» l26.
Обилие в этом документе микротопонимов, главным образом мелких ручьев, по верховьям которых была проложена межа пожалованного Юрьеву монастырю земельного участка, вероятно, послужило главной причиной того, что в литературе не было сделано ни одной обстоятельной попытки точно локализовать эту монастырскую волостку, хотя село Ляховичи на Ловати хорошо известно и в настоящее время. Поэтому остается совершенно неопределенным размер пожалования, знать который необходимо хотя бы потому, что само пожалование датируется очень ранним временем. Всеволод Мстиславич княжил в Новгороде с 1117 по 1136 г. Что касается конкретной даты документа, то аргументы в пользу его связи с княжеским пожалованием 1134 г. уже приводились 127.
Для общей локализации юрьевской волостки на Ловати практически все необходимые сведения дает Переписная оброчная книга Деревской пятины, составленная около 1495 г., где подробно описана «в Курском присуде, в Черенчинском погосте» волость Юрьева монастыря, включающая следующие деревни (в скобках указывается число обеж): Горка (5), Птицыно (7), Ре-чица (3), Моклоково (6), Козлово (9), Бобошино (1), деревня на Усть Робьи (5), Ляховичи (17), Коровье Село (19), Калинкино (8), Демидово (6), Горка (4),
Великое Село (10), Залучье (5), Филимонове (2), Изби-тово (9), Хмелиди (4), Гарь (6), Остров (3), Луг (2), Холм (2), Местьдо (2), Рытая Гора (2), Голодилово (6), Сутоки (6), Закортение (7), деревня на Усть Робьи (3), починок Замошье («село ново, пашни нет»)128.
До локализации этих пунктов важно представить себе общую гидрографическую ситуацию в местах их расположения. В районе деревни Ляховичи Ловать принимает в себя два заметных правых притока — Робью Заробскую, устье которой находится между Ляховичами и Черенчицами, и Робью Сорокопенскую (иначе Робью Старовекую), устье которой расположено между Черенчицами и Рамушевом. У Робьи Сорокопенской имеется левый приток — Робья Великосельская (иначе Робья; Сутокская Средняя), впадающая в Робью Сорокопенскую примерно в 4–5 км от устья последней. Робья Великосельская образована слиянием речек Блесны и Великосельской (последняя в настоящее время обозначается также как верхнее течение Робьи Великосельской). Протяженность Робьи Великосельской от места слияния указанных речек до ее устья — около 30 км. Все перечисленные реки, находящиеся в междуречье Ловати и Полы, текут е юга на север.
Первая группа пунктов, описанных в писцовой книге, расположена в нижнем течении Робьи Заробской» где находятся деревни Птицына, Маклакова, Козлова первая. Деревню Горки, с которой начинается описание юрьевской волостки, по-видимому, следует идентифицировать с Пинаевой Горкой, также расположенной в низовьях Робьи Заробской— выше Птицына, а деревню на Усть Робьи — с селом Заробья, находящимся в устье Робьи Заробской. Несколько в стороне расположена деревня Речица, стоящая при ручье, который впадает справа в Робью Заробскую. Не идентифицируется Бо-бошино, которое в XV в. было незначительным пунктом (пашенные земли этой однодворной деревни исчислялись в одну обжу, а с лугов снималось только 10 копен сена), однако по очередности описания ее надо локализовать в районе современного Заробья. Общая протяженность территории, на которой расположена перечисленная группа деревень, с севера на юг— 10 км.
Далее описание писцовой книги называет два села, находящиеся непосредственно на правом берегу Ловати, — Ляховичи и Коровье Село. Последнее идентц —
Ловатская волостка Юрьева монастыря.
фицируется с большой деревней Коровичина, расположенной неподалеку от устья Робьи Сорокопенской. Расстояние от Ляховичей до Коровичиной — около 10 км.
Следующая группа деревень юрьевской волостки своим местоположением связана с течением Робьи Велико-сельской. Описание в писцовой книге ведется поначалу с севера на юг, против течения реки. На Робье Великосель-ской расположены следующие деревни: Калиткина (Ка-линкино в писцовой книге), Демидова, Муйлакова Горка (вторая деревня Горка писцовой книги), Великое Село, Залучье, Избитово, Хмели (Хмелици писцовой книги), Гарь. В этой группе не идентифицируется Филимоново, расположенное, согласно порядку описания, между За-лучьем и Избитовом. В настоящее время меж