С первым противником Молчун расправился легко — тяжёлый боевой нож, чуть слышно свистнув, вонзился точно в левый глаз бегуна. Мертвяк рухнул, как подрубленный, завалился на какие-то ведра, те с грохотом раскатились. Седой зашипел, как рассерженный кот:
— Тише не мог!
Молчун виновато развел руками. Из-за угла пулей выскочили двое бегунов, Атеист разглядел лишь чёрные силуэты. Молчун с хаканьем всадил острие клюва в голову подскочившего первым. Утробное урчание сменилось на кратковременный поросячий визг, зараженный медленно осел на землю и неуклюже завалился на бок. Седой коротким резким тычком в зубы прикладом охладил воинственный пыл второго бегуна, тот отшатнулся на пару шагов назад, разочарованно зашипел, зажимая ладонью с длинными окостеневшими ногтями развороченную хлеборезку. Мгновение спустя Молчун упокоил и этого. Всё затихло, рейдеры замерли, уши напряженно шарили в ночной тишине — не спешит ли ещё кто-нибудь, радостно урча? Но нет — тихо, как в гробу, лишь где-то вдалеке чуть слышно потрескивают выстрелы — кто-то кого-то явно невзлюбил и теперь лупит из автомата почем зря… Седой перевернул ближайший труп, разочаровано вздохнул:
— Девка была… Симпатичная, и сиськи смотри какие!
Молчун сердито сплюнул:
— Ты чего, Седой, некрофилией увлекаешься?
— Гляди какие умные слова-то знает. А с виду — дурак-дураком. Я говорю, что до обращения девка это была. Жаль, что не иммунная…
— На баб потянуло? Там у машины осталась одна… или даже две. Вторая усатая, правда, и хрен в штанах…
— Нет уж, оставь этот милый гарем себе. Кстати, не мешало бы их позвать, надо на ночлег располагаться.
Атеист вызвался сходить, Седой кивнул, а когда шаги стихли, рассмеявшись, толкнул Молчуна в бок:
— А паренек-то наш заботливый. Кажись, приглянулась ему бабенка.
— Это которая Сережа?
— Да не дай бог, как же тогда в бою к нему спиной повернешься…
Атеист сделал пару кругов вокруг запертой машины и негромко позвал:
- Элла! Сергей! Где вы?
В ответ тишина, в душе ворохнулось недоброе, Атеист стянул с плеча автомат, предохранитель сухо щелкнул. Под ноги попалось что-то мягкое, словно наступил на кошку, рейдер поспешно отдернул ногу и склонился глянуть. Это и спасло. Огромная голова мелькнула над ним, острые, похожие на кинжал, зубы оглушительно клацнули над самой поясницей. Атеист грохнулся наземь и ужом скользнул за машину. Перевернулся на спину, вскинул автомат и застыл от ужаса. Два немигающих желтых глаза на огромной, размером с внушительную бочку, голове светятся в темноте. Из приоткрытой пасти, нервно подрагивая высунулся раздвоенный язык. Змей поднялся метра на три, внимательно изучая распростертую на земле жертву. Дрожащим пальцем Атеист нажал на спусковой крючок, автомат дернулся в руках, харкнул огнём в рожу мерзкой твари. Но толку мало — пули срикошетили в звездное небо от словно бронированной морды, все тело твари покрыто костяными чешуйками размером с тарелку, даже на вид тверже камня. Автомат тут бесполезен, Атеист вскочил и бросился бежать в сторону посёлка. Тварь ринулась следом, играючи отшвырнув машину с дороги. Атеист мчался со всех ног, никогда в жизни ещё так не бегал, но звук шуршащей по сухой земле чешуи всё нарастал. Парень не оглядывался, нельзя тратить даже мгновения напрасно. В два длинных прыжка долетел до ближайшего дома, пулей влетел внутрь. Проваливавшаяся крыша перегородила и без того тесную хибару напополам. Атеист скользнул меж торчащих веером досок, забился в угол. Тварь поднялась над стеной, из распахнутой пасти вырвалось хриплое урчание. Сразу два автомата застрекотали рядом, Атеист с перепугу совсем забыл о товарищах. Змей недовольно хрюкнул, костяная башка исчезла за стеной. Атеист выбрался на улицу, тварь как раз нырнула за соседний дом, через три дальше тот самый крайний, что зачищали. Пули не причиняют особого вреда, нужно что-нибудь посерьезнее, но где ж его тут найдешь? Раздумывал уже на бегу, надо выручать товарищей, но как? Как? Есть ли у этой твари уязвимое место? Седой сообразил быстрее, длинная прицельная очередь погасила левый глаз твари, змей зашипел от боли, хвост хлестнул по тому месту, где миг назад был Седой. Тварь крутила башкой, разыскивая обидчика, и Молчун высадив один магазин впустую, лишь опустошив второй рожок ослепил змея. Змей зашипел, словно проткнули огромное колесо, длинное, метров пятнадцать, тело изворачивалось как на сковороде, хвост, увенчанный костяным набалдашником, со свистом вышибал куски бетона и кирпичной кладки. Рейдеры поспешили убраться подальше, даже слепой этот змей чрезвычайно опасен. Вернулись к перевернутой машине, Атеист наконец разобрал на что он наступил — человеческая нога, оторванная по колено. Вроде бы ботинок похож на обувь Сергея, хотя Атеист не приглядывался к ножкам мужика при жизни. А что стало с Эллой? Атеист заложил круг по шире… и нашёл ее. Истерзанное тело превратилась в груду кровавого мяса и костей, с трудом опознал по клочкам одежды. Тварь, видимо не голодна, убивает просто ради забавы. Потому то Атеист и успел добежать до дома, змей просто игрался, даже ослепший, он сейчас двигался намного быстрее и резче.
— Сваливать надо! Хрен знает какая у него регенерация, может через полчаса моргалки заново вырастут.
— А он нас не почует? — Атеист боязливо посматривал в сторону посёлка, где свирепствовал змей, круша и ломая все подряд. Кирпичные стены разлетались как спичечные домики — с одного удара тяжеленного хвоста. Змей издали похож на взбесившийся кусок теплотрассы, Седой пристально вглядывался, наконец сплюнул и пробурчал:
— Да вроде нет. Иначе бы уже полз по следу.
Словно услышав, тварь замерла на несколько секунд, лишь раздвоенный язык нервно трепещет, как флажок на ветру. Из оскаленный пасти раздалось обрадованное урчание, змей повернулся к машине, и Атеист с ужасом разглядел вновь загоревшиеся злым огнём жёлтые глаза. Тварь понеслась, как стрела, словно и не касаясь земли.
— Звездец! — Седой вскинул автомат, пальнул, пули отскочили от оскаленной морды не причинив и малейшего вреда. Молчун дернулся бежать, но смысл — вокруг ровная, как стол, степь, не уйти…
— Прощайте, парни… — голос Седого прозвучал хрипло и чуть слышно. Атеист вдруг скакнул на перевёрнутую набок машину, вскинул автомат, до твари оставалось метров тридцать, длинная очередь пришлась по блестящим от лунного света клыкам, последние пули били практически в упор. Змей впился глазами в нахального человечишку, посмевшего сопротивляться до конца, нежели, подобно кролику добровольно отправиться в пасть. Тварь зашипела, хищная морду камнем метнулась вперёд, Атеист скакнул назад, грохнулся спиной обземь, сбив дыхание. Змей разогнавшись стиснул в клыках машину, и без того измятый кузов перекорежило и… клыки увязли в металле. Тварь дернулась, затрясла башкой в разные стороны, машина хлопает полуоторванными дверцами, из распахнутого багажника со звоном разлетелись инструменты, запасное колесо улетело вдаль, бешено вращаясь. Тварь билась об землю, каталась, как колбаса, извернувшись, ковыряла несгибающимся от пластин брони хвостом, но все тщетно — сминаемая машина лишь сильнее раздирала пасть. Оставив попытки освободиться, змей взялся колошматить хвостом, целясь по рейдерам. Те бросились врассыпную, тварь хлещет, как кнутом, оставляя в земле глубокие вмятины. Жёлтые глаза злобно сузились, змей бросился за Атеистом, со всех ног улепетывающим к поселку. В прошлый раз тварь ползла не спеша, сейчас же неслась как бронепоезд. Атеист с ужасом осознал — до уцелевших домов он не успеет. Хотя и там не спастись, тварь помощнее бульдозера — сравняла с землёй полпоселка. Под ногами крошево кирпичей, бетона, в лунном свете трудно на бегу разглядеть, что под ногами, Атеист скакал через препятствия, как заяц. Торчащий прут арматуры схватил за щиколотку, рейдер полетел вперёд, хватаясь руками за воздух, шлепнулся на обломки кирпичей. Притупившаяся на время боль в отбитом боку вспыхнула свежим огнём, Атеист зашипел не хуже змея, с трудом перевернулся на спину. Тварь замерла над ним, здоровенная, как водонапорная башня, сквозь оскаленные зубы, стиснувшие мёртвой хваткой искореженный автомобиль, капала вязкая слюна. Хвост медленно поднялся, словно змей раздумывал, как поступить — размазать одним ударом или поочередно переломать руки и ноги, и уж потом прибить ненавистного человека. Тварь подалась вперёд, Атеист зажмурился, закрылся руками. Даже сквозь плотно сжатые веки по глазам резанула яркая вспышка, а в ушах оглушительно грохнуло и зазвенело. Атеист дернулся, с опаской открыл глаза, прямо на него совершенно беззвучно, как подгнившее дерево, падает туша змея. Рейдер резко крутанулся вправо, и на то место, где он только что был грохнулась бездыханная тварь, от оскаленной морды остались лишь кровавые лоскуты. Ничего не соображая, Атеист отполз подальше, мало ли, но тварь лежала без движения, огромная туша наполовину погрузилась в землю. Через пару мгновений, почти одномоментно появились запыхавшиеся Молчун и Седой.
— Живой?
— Да вроде! Что это было?
— Удав-переросток.
— Да я про взрыв!
— Кто-то заморил червячка с гранатомета. Оттуда били, — Седой указал на крайний дом возле которого толклись бегуны, — я вспышку заметил.
Молчун поудобнее перехватил автомат:
— Проверим?
— Подождем до рассвета. Атеист вон носом клюет, да и мне уже че-то хреново. Не вижу ни черта. — Седой потер глаза, устало опустился на землю, с нескрываемым удовольствием вытянул ноги. — Убегался я чего-то — туда-сюда, туда-сюда. А этот гранатометчик против нас не попрет, раз бегунов мочить не стал, знать без патронов сидит. Вот и пусть сидит до утра.
— Так ты тут собрался ночевать?!
— Ну а чего?! Гостиничных нумеров здесь нет.
Молчун пробурчал негромко:
— Отдыхайте тогда, я посторожу.
Седой откинулся спиной на поверженного змея, покрутился, устраиваясь поудобнее, и через полминуты Атеист с большим удивлением услышал отчаянный храп. Молчун усмехнулся, кивнул на Седого: