Что-такое сорок километров — меньше часа езды по нормальной дороге. Хотя что в прежнем мире, что в этом — с хорошими дорогами как-то не айс. Пешком же, в глубоком тылу внешников, да еще с покалеченной ногой… Атеист ломал голову как быть. Рассказать Граве, что там да как работает и отправить одну? Так ведь не пойдет, дуреха упрямая. А вместе доберутся туда дня через четыре в лучшем случае, за это время внешники на них раз двадцать… Черт, как же трудно с этими бабами…
— А ты… ну уверен… что это… правда?
— Да. По крайней мере, пока всё что видел — действительно было.
— А ты не можешь… будущее…
— Нет. Пытался, но дальше настоящего времени вижу только черный туман.
— Жаль, хотелось бы знать, что будет наверняка.
— Все будет хорошо.
— Почему ты так уверен?
Атеист грустно улыбнулся:
— А куда уж хреновей?
Прямо Англия какая-то — дожди и дожди. Скакать на двух смутных подобиях костылей по раскисшей жиже — малоприятное занятие. Радует, что вряд ли попадутся «на глаза» беспилотникам. Грава ушла метров на триста вперёд, засела где-то там в темнеющих сквозь пелену дождя развалинах. Атеист притормозил, обтер рукавом мокрое от пота и дождя лицо, и поковылял дальше. Минуты через две справа донесся глухой рокот двигателя, парень уже привычно повалился на землю, вжался грудью и пузом в радостно чвакнувшую грязь, та обняла, как родного. Сначала выбирал где почище, сейчас же шмякался без разбору — чумазый, как свинья. По звуку стало ясно, что ползет тяжелый грузовик, один, как ни странно — внешники даже в тылу не рискуют двигаться малой группой — минимум две-три машины. И что самое неприятное — звук доносится всё ближе. Атеист перевернулся на спину, хоть какой-то толк от грязи — сослужит камуфляжом. Вывалялся на славу, как заправский хряк. Надо еще морду намазать полосками, аки Рембо… Нет, ты смотри — эти твари идут прям на него, неужели заметили. А у него из оружия — только костыли… Атеист медленно повернул голову, так и есть — стальная махина несется прямо на него, из-под колес сплошным потоком летит грязь. Хоть бы мимо, хоть бы мимо… Грузовик тоскливо хрюкнул, заскрипел, словно сейчас развалится… И замер, не доехав до глухо матюкнувшегося Атеиста пару метров. Если это внешники — пусть бы лучше раздавили.
Хлопнула дверца, из машины выбрался человек в чёрной одежде, смахивающей на церковное одеяние. С водительской стороны появился плечистый крепыш в сером спортивном костюме, могучие волосатые ручищи уверенно стиснули автомат. Пассажир шагнул к Атеисту, водитель же остался у машины, с тревогой озираясь по сторонам.
— Здравствуй, Атеист.
— Ты кто?
— Монахом кличут. Долго же я тебя искал…
— Что тебе нужно?
Монах взглянул настойчиво, глаза в глаза.
— То же, что и тебе. Мне было видение, что ты знаешь как открыть портал.
Атеист сел, руки проворно подтянули костыли.
— Я не знаю о чем ты…
— Да брось, Атеист, ты ж сам все понимаешь. Да и один ты все равно не дойдешь. От Крестовых Ворот орда пришла, внешники всех своих к Станции стянули, так что шанс есть проскочить. Но через пару часов орда будет здесь и тогда хана будет всем.
— Что за орда?
Водитель пробурчал:
— Зараженные! Всех мастей от пустышей до элиты. Сбились в огромную стаю и прут, как саранча.
— Решай быстрее, Атеист. Каждая секунда на счёту.
Парень нахмурился, прав этот Монах, но и доверять первому встречному… Заметив на поясе Монаха охотничий нож ыв ножнах Атеист протянул руку:
— Дай!
С минуту молча смотрели друг друга в глаза, наконец Монах с малость опешившим видом протянул на ладони нож. Атеист взял, удобная рукоять, сдал покрепче, привычно входя в транс, закрыл глаза, темнота поплыла, заискрилась…
— Монах, далеко ещё?
— Рядом уже, возьми чуть правее.
— Лишь бы эти твои видения лажей не оказались. А то размечтались… портал, другой мир…
— Не скули, Домкрат. Он сможет, главное убедить ещё бы, что мы не враги…
Атеист открыл глаза, секунду все ещё плыло, наконец полегчало. Вернув нож хозяину, парень без чужой помощи поднялся и шагнул к машине.
— Атеист, давай в кабину, я в кузове поеду!
— Нет! Сейчас едем к тем развалинам… надо одного человечка забрать. Я в кузове, чтоб видела, а то пальнет сгоряча.
Водитель хмыкнул:
— Баба чт…
Атеист с такой злостью зыркнул на водилу, что Домкрат поперхнулся на полуслове. Монах прошипел:
— За руль, придурок!
Водила шмыгнул в кабину, хрен их знает, этих сенсов… Атеист закинул костыли в кузов и ухватился за борт. Монах дернулся помочь, но парень рывком перевалился через борт и сполз в кузов, неуклюже болтнув покалеченной ногой. Грязь с одежды разлетелась во все стороны, попав даже на Монаха. Двигатель затарахтел, Монах резво запрыгнул в кабину и грузовик рванул вперёд, оставляя за собой в хлюпающей грязи две глубоких борозды.
Атеист оперся грудью о кабину, руки мёртвой хваткой вцепились за выступ над лобовым стеклом. Встречный ветер свистит в ушах, швыряя в лицо холодные капли дождя. Из седой пелены тумана вынырнули обгорелые коробки домов, от влаги закопченные стены стали масляно-черными. Атеист с напряжением смотрит на пустые окна единственной двухэтажки, Грава где-то там. Подлетели к развороченному входу, вместо дверного проёма развороченная дыра, оскалившаяся обломанными кирпичами. Домкрат заглушил двигатель, по ушам сразу ударила звенящая тишина.
— Грава! Это я — Атеист!
Несколько долгих секунд молчания, и наконец раздался знакомый голос:
— А это кто с тобой?!
— Это… Монах и Домкрат, они в курсе, за чем мы идём.
— Откуда?
— Монах тоже сенс…
Снова молчание.
— Ты им веришь?
Атеист пробурчал:
— Это конечно глупо, но… верю.
— Хорошо, сейчас спущусь.
Через полминуты Грава вышла, шумно отплевываясь, и вытирая перепачканные сажей руки. Исподлобья зыркнув на Монаха, девушка просеменила к машине и ловко запрыгнула в кузов. Хлопнула дверца, и грузовик, обогнув разоренный поселок, пополз на северо-восток.
— Что-нибудь видела интересного?
— Внешников не видать, только зараженные. Штук пятнадцать пустышей и пару лотерейщиков почесали к Станции.
— Ясно. Это нам только на руку.
Грава покосилась на парня, тот, как цапля, стоит на одной ноге, навалившись грудью на кабину.
— Как ты?
— Терпимо. Сама как? Устала?
— Немножко. Далеко ещё?
— Километров двадцать. Скоро всё закончится…
Домкрат выжимает из машины всё что можно, грузовик несется, прыгает на кочках как сайгак. Атеист с тревогой прислушивается к равномерному тарахтению двигателя, машина-то явно не новая. Кишки отбило напрочь, парень не выдержал и сполз в кузов. Грава с тревогой покосилась:
— Плохо?
— Нормально. Ноги… нога устала. А что это за мешок в углу?
— А ты у меня спрашиваешь?
— Хм… ну да. Щас глянем…
Атеист дотянулся, похлопал ладонью, в мешке явно что-то твёрдое. Развязал намертво завязанный узел, заблестело, Атеист с удивлением вытянул из мешка горсть золотых украшений.
— Это что за хрень?! Да тут целый мешок этих побрякушек. Монах! Монах!
Распахнулась правая дверца, Монах встал на подножку и заглянул в кузов.
— Что стряслось?
— Откуда это?
Монах усмехнулся:
— Это Домкрат у внешников отжал.
Ловко перескочив в кузов, Монах продолжил:
— С собой этот мешок хочет забрать, в иной мир. Говорит, если там цивилизация, то с золотом проще устроиться. Золото — оно везде золото. Кстати, за твою голову поболее этого мешка дают. Слышал?
— Слышал. Вот только с чего такая честь.
— Ну насколько я знаю ты там ненароком какого-то важного сынка укокошил. Он за тобой на броневике гнался и то ли разбился, то ли потонул…
— Кажется понял о чем речь… Что это там!
Монах приподнялся над кабиной и выругался в голос:
— Вспомни дерьмо! Домкрат, левее бери, они наперерез идут!
Грузовик послушно повернул влево, с трудом ворочая колесами в хлюпающей жиже. Атеист приподнялся над бортом, и тут засвистели первые пули. Один бронетранспортёр и три армейских тентованных грузовика… Бронетранспортёр вырвался далеко вперёд, до него метров двести, и метров пятьсот до оставшихся машин. Атеист обреченно следил как стальная махина надвигается, даже не стреляют, сволочи, живьем хотят взять. Монах же снова перебрался в кабину, грузовик заскрипел тормозами и встал как вкопанный. Монах выскочил, сжимая в руках РПГ, припал на одно колено… Внешники только сейчас сообразили, какую сделали ошибку, подобравшись так близко. Громыхнуло, дымный искрящийся след прочертил полёт гранаты. Грохнуло намного сильнее, БТР дернулся вбок, словно в бок ударили гигантской кувалдой, сквозь развороченный борт повалил густой чёрный дым. Монах поднялся, довольно оскалившись, прыгнул в кабину. Рыкнув движком, грузовик покатил дальше. После гибели бронетранспортера внешники умерили прыть, но преследовать не перестали, плелись позади, не выпуская из виду. То ли дожидаются удачного момента, то ли ждут подмогу. Гадать некогда, до лаборатории осталось километров десять…
Атеист узнал это место сразу, хоть и никогда здесь не бывал.
Вытянутый, как батон, песчаный холм, поросший мелким кустарником и колючей жёсткой травой, ничем не выделялся на фоне других. Даже опытный глаз не сразу различит в ложбинке за порослью молодых тополей поржавевшие створки ворот. На песчанном подъеме грузовик забуксовал, дернулся взад-вперед и окончательно сел. Монах выскочил, наивно попытался подтолкнуть, но тщетно. Домкрат выбрался из-за руля, разоряясь матом на всю округу, в правой руке огромный тесак, глаза бешеные. Не говоря ни слова, метнулся к тополям, уверенными ударами подрубая деревца под корень. Через минуту за спиной Домкрата осталась широкая просека, он обернулся и рявкнул:
— Чего встали? Таскайте ветки, под колёса чтоб…
Повторять не пришлось, Грава с Монахом быстро застелили дорогу зелёным «ковром», и приготовили охапку возле задних колес. Домкрат бегом вернулся к машине, жилистые руки ухватились за заднюю часть шасси.