В 2008 г., помимо работ по уничтожению химоружия на объектах в Удмуртии и в Кировской обл., были начаты также работы в Пензенской обл.
В начале апреля на состоявшемся в г. Самаре круглом столе с участием депутатов Государственной Думы РФ мэр г. Чапаевска Н. Малахов был вынужден констатировать что «идеальным решением экологической проблемы Чапаевска является ликвидация города, расселение жителей более 580 домов». После чего был отправлен в отставку. Во время тех слушаний никто не мог понять, почему статус «города экологического бедствия», приданный Чапаевску в 2000 г., был в 2005 г. отменен. О принятой правительством России в 1996 г. программе социально-экологической реабилитации Чапаевска [929] уже не вспоминали.
17 июня ТАСС оповестил, что будто бы «в Пензенской области сегодня введена в строй первая очередь завода по уничтожению химического оружия. Это уже четвертый подобный объект в России». Метод – обезвреживание «отравляющего вещества непосредственно в корпусах боеприпасов».
В связи с этим событием спикер Совета Федерации РФ С. М. Миронов провозгласил, что «Россия могла бы стать инициатором международной программы утилизации химоружия, оставшегося от Второй мировой войны». Более всего спикера озаботило химоружие, затопленное союзными державами в Балтийском море, а также химоружие, закопанное войсками императорской Японии на территории Китая. Химоружие, затопленное советской властью в Белом, Баренцевом, Охотском и других морях, а также закопанное Советской армией в сотнях мест России и других стран, составлявших в прошлом могучий Советский Союз, российского спикера не заинтересовало.
18 июля получил очередную должность химический генерал В. И. Холстов, назначенный директором департамента реализации конвенционных обязательств министерства промышленности и торговли Российской Федерации.
По состоянию на 7 августа на объекте в Мирном-Марадыковском (Кировской обл.) была завершена работа с химбоеприпасами калибра 500 кг (авиабомбами типа БАС-50 °C и ВАПами типа ПАС-500) – реакционные массы были извлечены изо всех боеприпасов, а также продолжился обжиг их корпусов. Вода была залита также во все авиахимбомбы типа БАСА-15 °C (калибр 150 кг).
2 сентября ТАСС был уполномочен еще раз заявить, что в пос. Леонидовка (Пензенская обл.) на первом пусковом комплексе в этот день были начаты работы по ликвидации авиахимбоеприпасов в снаряжении V-газом. Метод назван тот же, что и 17 июня, – заливка в авиабоеприпасы «реагента» (воды). В связи с этим событием генерал В. П. Капашин сообщил, что новые расчеты анонимных лиц показали, что в случае аварии «максимальные глубины распространения облака воздуха, зараженного отравляющими веществами, составили по всем секторам 7500 метров», а не десятки километров, которыми оперировало предыдущее поколение специалистов зимой 2002–2003 гг. при подготовке заключения государственной экологической экспертизы в отношении этого объекта [762]. Так что Пенза (10 км от объекта) может спать спокойно – ОВ нервно-паралитического действия велено так далеко не залетать.
5 ноября истек срок действия соглашения о выделении Италией 360 млн евро на создание в Брянской обл. объекта уничтожения химоружия. Из-за спеси и трусости московских химических генералов, проявленной в декабре 2003 г., деньги выделены так и не были. И уже вряд ли будут. Зато 25 ноября ТАСС был уполномочен сообщить, что правительство Швейцарии выделило на возведение объекта в Брянской обл. 1,2 млн долларов. А заодно зачем-то процитировал генерала В. И. Холстова.
13 ноября всезнающий ТАСС сообщил, что на объекте по уничтожению химоружия Мирный-Марадыковский в Кировской обл. ликвидировано 4546,7 т ОВ непосредственно в корпусах 23 473 боеприпасов. Со слов представителя администрации Кировской обл. ТАСС пересказал, что будто бы «на объекте больше нет боеприпасов, начиненных VX-газами». Это было неправдой. На самом деле речь шла об окончании работы с тремя типами боеприпасов в снаряжении советским V-газом – авиабомбами БАС-50 °C и БАСА-15 °C, а также выливными приборами ПАС-50 °C. А вот об окончании работы с 266 боеприпасами с V-газом трех других типов (бомбами ОБАС-250КС, кассетными бомбами РБК-500 и боевыми частями крылатых ракет БЧ К-5) ТАСС ничего сообщать уполномочен не был. И это неудивительно. Например, работать с кассетными авиабомбами РБК-500 объект будет готов еще не очень скоро – в них просто так воду в корпуса не зальешь, поскольку в них вместе с ОВ находятся также взрывчатка и взрыватели.
Подведем итог. К счастью, и при выполнении первого обязательства перед ОЗХО в Гааге (апрель 2003 г.), и при исполнении второго (апрель 2007 г.) нашим рисковым химическим генерал-начальникам повезло – удалось избежать крупных бед. Так что, помимо смерти солдата в Мирном (Марадыковском) в январе 2007 г., иные очевидные события такого рода прошли пока стороной (хронические отравления людей проявятся лишь через много лет, и вряд ли они кого-то взволнуют в ОЗХО). Однако из этого везения не следует, что при ликвидации химоружия в рамках третьего обязательства (срок – 31 декабря 2009 г.) беды не случится. И тем более – четвертого (срок – 2012 г.).
Зададимся, однако, вопросом: а что же США, которые гоняли Россию, как зайца, за невыполнение сроков уничтожения химоружия и поощряли ВХК России на нарушение всех мыслимых законов, правил и процедур, лишь бы Россия выдержала сроки ликвидации своих ОВ? Как ни прискорбно это признавать, но США, в отличие от России, не могут себе позволить нарушать законы, правила и процедуры. И в 2006 г. минобороны США заявило о невозможности истребить наличные ОВ не только к 2007 г., но и к 2012 г., и… получило от конгресса разрешение на отсрочку до конца 2017 г. (ОЗХО в Гааге просили при этом не беспокоиться). Однако в июле 2008 г. в прессу США просочилась информация, что они не успеют расстаться с запасами химоружия и к 2017 г. А чтобы успеть, надо перевезти часть боеприпасов с ОВ с одних объектов на другие (из штата Кентукки в Алабаму и Арканзас, а из Колорадо – в Юту и Орегон). Для этого придется менять законы, запрещающие транспортировку ОВ по стране. А вот этого бы им не хотелось: США – это не какая-то там Россия, где можно все…
В общем, США дали понять властям России, что, помимо обязательств по Конвенции о запрещении химоружия [57], имеются и иные – и тоже обязательные – вещи. Так что не пора ли вслед за США вспомнить, что и в России действуют законы, правила и процедуры, необходимые для безусловного обеспечения безопасности людей и природы. И что, как говорили древние, человек – мера всех вещей. Ясно, таким образом, что если наши власти не способны одновременно решать задачи исполнения сроков и обеспечения безопасности людей, вопроса о том, чем именно жертвовать (сроками или людьми), быть не должно.
Одна незадача – ни гражданское общество России, ни мировое сообщество так и не услышали от властей России, что будет с тем химоружием, которое было закопано за десятилетия советской власти более чем в 500 точках страны [3–5, 635, 823]. Сравнение с США, где армия в 1993 г. представила обществу подробнейший доклад с описанием 215 таких мест [757], не получается. Между тем советское химоружие было закопано не только на территории России, но и на территории других государств, которые раньше составляли могучую военно-химическую державу под названием Советский Союз. Вот так, наряду с химическим разоружением, прошла и закладка на большой территории и на долгие годы множества экологических (химических) мин.
И в заключение – о самом главном. В Стокгольме, в музее военной истории, висит гигантское полотно, посвященное военным походам Швеции за многие сотни лет. Приглядевшись повнимательнее, зритель не может не обнаружить, что последний шведский боевой поход закончился в поле под… Полтавой. Вот так. Власти Швеции не только поняли стратегическую бессмысленность своих боевых походов, но и признали необходимым изменить стратегию международного поведения страны – с завоевательской на нейтральную. Более того, они открыто продемонстрировали обществу эту смену стратегий.
Переходя к реалиям нынешней России, попытаемся назвать вещи своими именами. Именно до этого – до открытого признания ошибочности стратегии подготовки к наступательной химической (и биологической) войне – никак не дойдут наши дорогие химические и иные генералы. И примкнувшие к ним полковники. Не хватает стратегичности мышления. Хотя давно пора бы созреть. И не только созреть до очевидного, но и доложить об ошибочности своей дорогостоящей военно-химической и военно-биологической политики прежних десятилетий вскормившему их обществу. Подробно, на бумаге, с цифрами и фактами. Если, конечно, они чего-то стоят.
И последнее. Как известно, Великая Отечественная война для нас еще не закончилась. Потому что армия так и не обратила в дело известное правило, что любая война заканчивается лишь тогда, когда похоронен последний погибший солдат. Поскольку от Отечественной войны осталось порядка миллиона непогребенных (брошенных) солдат, ждать от армии исполнения обязательного правила придется еще долго, если наши генералы вообще понимают, о чем речь. То же самое и с химической войной, разразившейся в нашей стране в XX веке. До тех пор, пока не будут ликвидированы все до одного места захоронения старого химоружия, вряд ли можно полагать ту химическую войну законченной. Если, конечно, наши химические генералы понимают, о чем речь.
Такова краткая история подготовки Советского Союза к наступательной химической войне. Прискорбно, что это лишь первый опыт – ни наша армия, ни химическая промышленность писать правду о себе не захотели. Будем надеяться, однако, что этот наш опыт не окажется последним и что историки все-таки возьмутся за описание динамики создания ненужного советского химического оружия с тем же тщанием, с каким они пишут о некоторых других направлениях военного дела и тайной в прошлом индустрии.
Использованная литература
1. Федоров Л.А. «Необъявленная химическая война в России: политика против экологии«. Москва: Центр экологической политики России, 1995 г., 304 стр.