Меж тем продолжались ускоренным темпом и военно-химические дела на государственном уровне. В сообщении, датированном 2 марта 1945 г., нарком НКХП СССР докладывал члену ГОКО СССР Г. М. Маленкову (1902–1988) важнейшие детали. Сообщалось не только об обнаружении цеха по промышленному выпуску табуна и опытному выпуску зарина, а также мощнейшего цеха по снаряжению ФОВ в химические боеприпасы. Нарком М. Г. Первухин испрашивал разрешение на транспортировку оборудования завода «Аноргана Верк ГМБХ» в Советский Союз с последующим восстановлением цехов на химзаводе № 91 в Сталинграде [428]. Имелось в виду использование новой строительной площадки, которая еще в 1937 г. была подготовлена для сооружения снаряжательного завода.
Это был тот редкий случай, когда времени даром не теряли. Уже через четыре дня после доклада наркома Г. М. Маленкову вышло постановление ГОКО СССР № 7692 о перевозке в Советский Союз найденного в Дихернфурте оборудования для производств табуна и зарина. Тем постановлением был предписан и вывоз другого оборудования – по производству синильной кислоты, а также цехов снаряжения боеприпасов и приготовления рецептур [428].
Оборудование для производств табуна (XXII) (цеха № 112, 144, 130–133 и 150) и зарина (XXIII) (цеха № 116, 117 и 149) летом 1945 г. было разобрано командой из 40 профессионалов под руководством директора химзавода № 91 А. И. Уфлянда. После чего оно было перевезено в СССР и складировано там, где планировалось, – на промплощадке «М» этого завода (Сталинград). Однако же не все [428]. Трофейная опытная установка по выпуску зарина тоже была отгружена (100 аппаратов). Это весь мир радовался победе над фашизмом в дни 8–9 мая 1945 г. А советский ВХК отгрузил эту установку из Дихернфурта 10 мая 1945 г., однако не в Сталинград, а прямиком в Москву, в ГСНИИ-42 – головной промышленный институт химической войны [428].
Что касается технической документации для производства зарина, то, как утверждается официально [7], она досталась США, равно как и соответствующие специалисты по химической войне. Кстати, наши военно-химические полковники – авторы этого утверждения [7] – напрасно приписывают армии США еще и захват опытной установки по наработке зарина. Как справедливо отмечает химический генерал Н. С. Антонов [8], досталась она Советскому Союзу, только отгрузили ее из Германии вовсе не в Сталинград, как он полагает, а – повторимся – в столицу Советского Союза Москву, на шоссе Энтузиастов, где энтузиасты химической войны из ГСНИИ-42 (нынешнего ГСНИИОХТа) и попытались вести опытную наработку зарина для нужд советской армии прямо посреди Москвы [428].
Важно, однако, иметь в виду, что советские военно-химические трофеи не исчерпывались заводом в Дихернфурте [428]. Всего Советская армия обнаружила в восточной части Германии четыре специализированных завода по производству ОВ и снаряжению ими химбоеприпасов. И все эти заводы сначала были тщательно обследованы, после чего их оборудование было демонтировано и перевезено в СССР. Оборудование по производству иприта (XX) на химзаводе «Оргацид ГМБХ» в Аммендорфе (мощность – 10,8 тыс. т/год) было изучено бригадой из 10 человек во главе с С. Г. Гуревичем (ГСПИ-3, Москва), после чего оно было переправлено в Сталинград на химзавод № 91. Оборудование строившегося в Фалькенхагене государственного военно-химического завода и арсенала было обследовано командой из пяти человек во главе с Л. З. Соборовским (ГСНИИ-42, Москва). Демонтаж оборудования был закончен в марте 1946 г. силами 20-го отдельного трофейного батальона 69-й армии, после чего оно было перевезено на химзавод № 96 в Дзержинске. Основанием было постановление ГОКО № 9096 от 20 июня 1945 г. А оборудование государственного военно-химического завода (производство жидких и вязких смесей ОВ и снаряжение химбоеприпасов) было из г. Лекнитц перевезено на завод № 102 в Чапаевске. Постановление ГОКО № 9095 от 20 июня 1945 г. о демонтаже этого оборудования было исполнено в августе 1946 г. силами 13-го отдельного батальона химической защиты [781].
Кстати, именно во время той операции по приватизации лакомого военно-химического имущества на просторах Европы Советская армия столкнулась и с токсическими свойствами новых ФОВ. Еще 11 февраля 1945 г. генерал И. Ф. Чухнов докладывал с завода в Дихернфурте о «понижении зрения вследствие сужения зрачков» у химиков-аналитиков. А когда в марте 1945 г. шел демонтаж оборудования этого завода по выпуску табуна и зарина, несколько солдат получили отравление. Обращение с по-немецки чистым оборудованием сопровождалось у них сужением зрачков, которое развивалось в течение 4–5 дней. А один из солдат был поражен столь серьезно, что впал в буйство [428].
Впрочем, трофейная добыча не помогла – не в коня корм. Выпуск зарина и зомана пришлось налаживать в СССР на своем собственном оборудовании, по своей собственной технологии – все немецкое почему-то никак не подходило.
Были у Советской армии и другие трофеи. Как указывают официальные историки, химоружие попадалось ей в разных странах. В частности, только на территории Германии советскими войсками будто бы было найдено 393 436 артхимснарядов различных калибров, 149 485 авиахимбомб, 33 802 химических фугасов и реактивных снарядов, 6854 т ОВ в различных емкостях [32]. Общий вес всего этого богатства (в металле) составил 70,5 тыс. т (американцам и англичанам досталось побольше: соответственно 104,5 и 1267 тыс. т) [648].
Однако сами эти цифры не очень дорого стоят, если учесть, что только в 1947 г. Советская армия затопила в Балтийском море из числа немецких трофеев 415 336 артиллерийских химических снарядов (это из 393 435!), а остальное отправила домой в Советский Союз для дальнейшего прохождения военной службы. Всего же Советская армия затопила в Балтийском море не 70,5 тыс. т доставшегося ей химоружия Германии (в металле), а лишь чуть меньше половины – 34 тыс. т [648]. Таким образом если иметь в виду чистый вес ОВ, то по крайней мере 10 000–13 000 т трофейных ОВ Германии затоплены не были, а закончили свой век на боевой службе в Советском Союзе.
Таким образом, из числа захваченного трофейного химоружия Советским Союзом было затоплено12 035 т ОВ (чистый вес, с учетом металла – 34 тыс. т) [648], в том числе: иприта – 7635 т, адамсита – 1552 т, хлорацетофенона (ХАФ) – 559 т. Итог операции по затоплению обобщен в табл. 32.
В заключение следует указать еще на один вид трофеев той войны.
Как уже упоминалось, Советская армия захватила в плен в 1942 г. подполковника Герхарда Вестербурга, который в 1940–1942 гг. служил в Экспериментальном отделе по боевым химическим средствам (Wa Pruf 9) Управления вооружений Главного командования сухопутных сил Германии по линии защиты от химоружия. В июле 1942 г. в должности командира дивизиона 51-го минометного полка он оказался на фронте и в этом качестве был захвачен под Сталинградом в плен [753]. Соответственно, знание о новом секретном ФОВ Германии под названием гелан (Gelan 10) стало достоянием ГВХУ Советской армии, правда, не так быстро. Лишь в марте 1945 г., когда вовсю разворачивалась эпопея с захватом Советской армией завода химоружия в Дихернфурте-на-Одере [428], Г. Вестербург был допрошен, и его показания о военно-химических делах в Германии были доложены лично И. В. Сталину [753]. Впрочем, другой пользы по линии допросов немецких офицеров, похоже, получено не было.
Армии США досталось много больше. В частности, ей достался создатель табуна, зарина и зомана немецкий химик Г. Шрадер, возглавлявший научно-исследовательскую лабораторию концерна «И. Г. Фарбениндустри» (Германия). Неудивительно, что немецкие специалисты во главе со Г. Шрадером оказались в США и активно участвовали в строительстве и пуске завода по производству зарина на арсенале Роки-Маунтин (г. Денвер, штат Колорадо) [8].
А американской разведке, среди прочих, достался полковник германского вермахта Вальтер Хирш (Walter Hirsch), который возглавлял Wa Pruf 9 с 1942 г. [10], был лидером в создании новых средств химического вооружения и, таким образом, был куда более серьезным источником информации о химоружии Германии, чем специалист по химической защите подполковник Г. Вестербург, доставшийся Советской армии. Впрочем, разведке США В. Хирш был интересен не столько этим (она захватила все необходимые ей документы о химоружии Германии и могла все это обобщить сама, чтобы не оказаться в зависимости от пристрастных оценок бывшего противника), сколько как аналитик по смежным вопросам. В 1946–1951 гг. В. Хирш выполнил для армии США подробнейшее обобщение имеющейся информации о советском химоружии – данных немецкой разведки, а также сведений из допросов множества советских граждан, находившихся в немецком плену. Все это было изложено им в виде толстенного тома, который стал документом армии США (Walter Hirsch. Soviet BW and CW Preparations and Capabilities. US Army Chemical Warfare Service, 1951) и который оказался наиболее серьезным источником информации о советском химоружии. На рубеже 1980–1990 гг. обзор В. Хирша был даже показан университетской профессуре, получившей в связи с началом международного процесса химического разоружения задание подготовить книгу о советском химоружии [34].
Как полагает подавляющее большинство людей, включая историков, победа советского народа над фашизмом в Большой войне обошлась без участия химической составляющей. Это абсолютно неверное суждение. Во-первых, химические жертвы у Советской Страны были, и были они гигантские. На многочисленных тыловых бастионах той войны было понапрасну загублено множество советских граждан, готовивших наш советский химический отпор фашистским агрессорам. Все они погибли от собственного – советского – химоружия. Во-вторых, была и другая – неслучившаяся – беда. Дело в том, что к тому неожиданному химическому «подарку», который не захотели, но могли выставить специалисты А. Гитлера на химический фронт в конце войны – табуну и зарину – Красная/Советская армия была абсолютно не готова.