Но у нас была куда большая проблема в данный момент — не упасть в это чертово болото. Движок завывал все надсаднее, и было понятно, что жить ему остается недолго. Температура в отсеке уже была под восемьдесят градусов, и думать, до каких температур раскалена обшивка — мне просто не хотелось.
—Сата, по карте — у нас впереди еще километров сто болота, ты уверена, что мы дотянем?
—Нет.
— А какие тогда планы?
— Летим сколько можно, пока не вспыхнет главный двигатель. Сбиваю горение системой пожаротушения, и дальше тянем на маневровых, пока ресурса хватит. По идее — дотянем. Если не дотягиваем — бросаю самолет в планирование, будет очень жесткая посадка. Выжигаем плазменными излучателями дорогу впереди, и потом по одному перетаскиваем бойцов в изолированном боевом роботе через зараженную зону. Робота бросаем на краю болота, и дальше ножками…
— А робота то зачем?
—А он будет заражен спорами, они не исчезают при убирании в инвентарь. Достанешь тоже с ними. Малейшего заражения хватит, чтобы нас всех тут просто сожгли к херам. Они протравливают гербицидами землю на пятьдесят километров от города, и при малейшей угрозе заразы — просто выжигают там все. Один зараженный. Всего один. Но сдохший незаметно— может заразить целый город, прецеденты у них бывали. Вензел и Эдморд, это на другой стороне бывшей Изены — громадной реки, питавшей в основном озеро Галер и всю Галерскую область — полностью закрыты к посещению. Всех их жителей просто ликвидировали, вокруг городов — плотнейшее кольцо плазменных мин. А Вейнер — это ближе к Избору — уничтожили тактическим ядерным зарядом, потому что остановить разбегание жителей было невозможно.
—А почему они просто не уничтожат эти территории с спорами. Ну теми же ядерными зарядами.
—Мерлин, это миллионы квадратных километров. А какие поражающие факторы ядерного удара, ты не хуже меня знаешь.
—А, ну да. Ударная волна. Споры разнесет на огромную площадь, и не дай бог попадут куда-то в воду, будет жопа.
—Все верно. Выжигать их пробовали, и до сих пор пробуют — по тому краю болот, что ближе к Избору, но эффективность — так себе. Несколько помню историю в послевоенные годы туда отправляли захваченных пленников, до войны— там работали бригады смертников из заключенных. При малейшем признаке заражения — огнеметы. Десять лет там заменяли пожизненное. Впрочем, отработать удалось лишь единицам.
И тут самолет задрожал весь. Вибрация была такой, что мой доспех врубил магнитные подошвы, во избежание падения. И наступила тишина, нарушенная, впрочем, почти моментально воем противопожарной сирены и тихим свистом маневровых двигателей.Снаружи раздалось шипение, потом парочка взрывов. Температура уже начала наносить стабильный урон всем бойцам без экзоскелета. И тут кусок обшивки оторвался, запуская внутрь язык пламени.
— Сата, пожар явно не погас.
— Командир, отвали, не до тебя. Сделайте что нить там, если сможете. Самолету и так хана, если огонь доберется до боеприпасов — ну ты понял, да?
— (много матерных слов)
—Все так. Помнишь старую песенку — “На белый свет экипаж выползал, каждый из них тра-та-та нам сказал, лишь командир в этот миг промолчал, воздуха в легкие он набирал”? Так вот, набирай воздуха и придумай что нить, я попытаюсь все-таки дотянуть до безопасной зоны, нам осталось то километров пятнадцать.
—Принято.
Сказать принято то можно, а делать чего? Я подключился к внешним обзорным камерам и увидел безрадостное зрелище. Пылал не только двигатель, пылала вся задняя часть самолета. Попытка задействовать системы пожаротушения, поврежденные длительным нагревом и возможно обстрелом — привела к тому, что часть жидкости пролилась на топливопровод главного двигателя, который от скачка температур просто напросто лопнул. И прежде чем подача была остановлена — часть высокооктанового горючего вылилась на поверхность самолёта и немедленно воспламенилась. Сейчас у нас медленно, но уверенно повреждаются рули высоты, и полыхает вся задняя часть самолета.
Есть у меня одна идея, но потом меня Сата сожрет. Она в данный момент не подумала об этом, но пламя чертовски близко не только к боекомплекту, но и к ее дорогущим микро ракетам. И после их взрыва нам уже не потребуются никакие посадки…
—САТА! ПЕРЕГРУЖАЙ ИЗ САМОЛЕТА СВОИ РАКЕТЫ В ИНВЕНТАРЬ, БЫСТРО!
—Ой черт!!!!
Она успевает, а я понимаю, что это временная отсрочка. Надо что-то сделать, и прям срочное. Иначе нас дожрет. Как блин сбить огонь с поверхности самолета….
Идея пришла внезапно, когда я вспомнил про методику тушения пламени путем сдувания костра, которую когда-то нам случайно продемонстрировали пожарные еще в бытность мою школьником. У них вышел перебор с напором воды, и находившийся в шланге воздух вылетел с силой кузнечного молота, сначала просто сдув с дров облитых бензинов весь бензин, потом дрова улетели вслед за ним, а под конец струя воды ударила просто в песок, сделав в нем ямину.
—Сата, ты можешь развернуть маневровые двигатели параллельно нашему корпусу и наклонить их внутрь, чтобы струя воздуха ударила в наш верх? Попробуем сдуть горящее топливо.
—Может сработать, но мы СИЛЬНО потеряем высоту. Опасно.
—НУ если не погасим огонь — то накроются рули высоты, а горящее топливо рано или поздно просочится внутрь, и тогда нам точно хана.
—Попробуем.
Мерлин (группа Разбойник-1): ВСЕМ СРОЧНО ЗАКРЕПИТСЯ и держаться, будет очень сильно трясти.
Сам тоже примагничиваю доспех, закрепляю откидную рампу сидения и вцепляюсь руками в скобы на стене. Сата не тянет кота за хвост — уже через пару секунд наше летательное средство резко проваливается вниз, а над головой ревет воздух. Обзорный экран показывает, что большая часть пылающего горючего сдута, а мы устремились рывком вперед-вниз. Двигатели с натугой возвращают нас в горизонтальный полет, но высоты мы потеряли крайне много. Очаг возгорания на крыше только один, и он постепенно загасает, не получая больше топлива. Температура тоже постепенно падает, хотя до комфортного нахождения в десантном отсеке еще далеко.
До края болот осталось уже всего то с километр, когда у нас забарахлил правый маневровый двигатель. Ровное гудение меняется на прерывистое, а кольцо желтого света начинает моргать. Чую что это нехорошо. Мое подозрение подтверждает и наш пилот, сообщая по громкой связи
— Господа, мы падаем. Правый двигатель практически вышел из строя, катушки были повреждены еще во время обстрела, а резкий скачок мощности окончательно разбалансировал систему. По моему расчёту, не дотягиваем мы буквально двести — триста метров, поэтому будем скользить. Я сейчас разверну движки, и дам максимальный импульс тяги. Нас шмякнет об землю, и полагаю, что протащит недостающее расстояние. После чего всем нужно будет спешно покинуть боевую машину через переднюю часть, не контактируя по возможности с внешним миром. У кого есть возможность герметизировать броню — герметизируйте, остальные проходят в кабину пилота и молятся. Ланс — ты десантируешься через верхний люк, и произведи сброс всего оставшегося боекомплекта, чтобы нечему было лишний раз детонировать. Я уже слила топливо, так что шансы наши примерно три из десяти.
Отряд подтвердил понимание, и мы насколько смогли — приготовились. Удар об поверхность был страшен — В глазах потемнело, рот наполнился кровью и мне показалось, что я переломал несколько зубов, несмотря на все амортизирующие свойства брони. Ариона вместе с роботом вырвало из креплений, и приложило об крышу, делая в ней громадную вмятину. Но все-таки он был очень опытным пилотом меха — успел поймать равновесие в момент касания палубы, и ускоряясь обеими нижними конечностями — выровнял машину. Вовремя, потому что почти сразу же мы потеряли кусок пола, который утащил с собой опускную аппарель. Если бы Громовержец скользнул назад — то, скорее всего, улетел бы вместе с ними.
Скрежет, грохот, отрывающиеся куски корпуса — вся эта вакханалия продолжается еще пару минут, и наконец самолет застывает. Оглядеться через внешнюю обзорную систему ну никак невозможно — все датчики и камеры погасли.В десантном отсеке клубится дым, и множество мелких частиц. Подозреваю, что это именно споры.
— Командир, вы там еще живы? Раздается голос Саты от прохода.
—Да, выдвигаемся наружу. Тут полным-полно спор, не суйтесь сюда.
— Быстрее на выход, они очень быстро могут найти щели в доспехе.
Мерлин (группа Разбойник-1): Банда, кто жив — бегом наружу.
Арион (группа Разбойник-1): У меня проблема, система сообщает что я подвергся биологическому заражению. Время до наступления терминальной стадии — десять часов.
Мерлин (группа Разбойник-1): Выходи, пара часов у нас есть — че-нить придумаем.
Меха с грохотом поднимается, и выходит прямо через споровые облака. Танис с Епископом идут следом, ну и мне не остается ничего, кроме как покинуть боевую машину тем же путем — в экзоскафандре через узкие покореженные двери просто не смогу пройти.
Оказывается, что мы все же выползли из болота, проскользив метров триста по земле. От крутейшего самолета — остались по сути одни обломки которые вообще не факт, что когда-нибудь смогут вновь подняться в воздух. Судя по нашему логу в группе — заражены оказались двое. Арион и … Сата.
— Командир, я подозреваю, что наше падение не осталось незамеченным со стороны города, и очень скоро приедет встречающая делегация. Предлагаю для ликвидации возможного недопонимания — терминировать меня и Ариона, тогда у вас окажется куда больше шансов на успешные переговоры.
—Не торопись — если нас встретят местные, не настроенные на боевые действия — то вас обоих вполне можно спасти. В конце концов, двух часов после поражения не прошло, все шансы есть
—А ты уверен, что они вообще будут вести переговоры? НЕ проще ли, не рискуя, уничтожить потенциальный источник заразы на месте?
—Сат, мы НИКОГДА не сдаем своих без особой нужды. Не сумеем вас спасти — я аккуратно пристрелю вас сам, не доводя дело до конфликта. А если они решат начать взаимодействие с драки — вы мне оба нужны тут. Дебаффы начнутся тоже не сразу, успеете еще погибнуть не просто так…