показать щеголю торпедные катера кригсмарине, как тон его разом смягчился и закончил он довольно миролюбиво: — Но я надеюсь, что до этого не дойдет и вы сами освободите консула.
— О каком освобождении идет речь? — всплеснул руками Шэф, словно кумушка у колодца, узнавшая с кем ночевал кузнец на сеновале. — Как можно освободить гостя? — Главком уставился на Дениса и сделал изумленные глаза, тот в ответ только пожал плечами — мол, азия — с… ни хрена не понимают — с…
— То есть, Лорд Атос, ты хочешь сказать, что консул Карум у тебе в гостях? — недоверчиво переспросил щеголь.
— Именно! Именно это я и хочу сказать! Хан Карум был у нас на борту с неофициальным дружественным визитом! — с этими словами Шэф помог появившемуся у борта консулу ступить на трап. — Да он тебе и сам подтвердит! — обратился верховный главнокомандующий к Хану. — Ведь так? — В ответ консул Высокого Престола пробормотал что-то неразборчивое, боком, по крабьи, спускаясь вниз. Следом за ним, так же неуверенно, двигались его офицеры. — Вас ввели в заблуждение, уважаемый Тит Арден, с мягкой улыбкой продолжил главком, — но это заблуждение могло очень дорого стоить не только лично вам, — голос командора начал крепнуть, из него исчезли веселые нотки и появились грозные, низкочастотные обертоны, — а всему Бакару… — Он сделал паузу и добившись стопроцентного внимания всех присутствующих, продолжил: — Ибо вооруженное вторжение на борт корабля, принадлежащего Великим Домам «Полярный Медведь» и «Морской Дракон» означает объявление войны этим Домам… со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Арден хотел что-то сказать в ответ и уже открыл для этого рот, но слушать его Шэф не стал. Высказав все, что считал нужным, он повернулся спиной к пирсу, демонстрируя, что все происходящее его больше не интересует. Денис же продолжал смотреть сквозь омоновского руководителя, заставляя того безотчетно нервничать. Поэтому, как только Хан Карум и его офицеры оказались на свободе, омоновцы, во главе со своим командиром, дружно пирс покинули. Компаньоны еще некоторое время нежились в тенечке, обдуваемые ласковым ветерком, а потом главком, безмятежно глядя в даль, негромко приказал:
— Хатлер, ко мне.
У Дениса сложилось полное впечатление, что голос верховного главнокомандующего еще продолжал звучать, что акустические колебания, порожденные им, еще не угасли и заставляли вибрировать воздух, а боцман уже материализовался рядом с главкомом.
«Старая школа!» — уважительно подумал он, глядя на Хатлера, вытянувшегося по стойке смирно.
— Слушаю, Господин!
— Проследи… — Шэф небрежно кивнул в сторону пирса.
— Уже, Господин!
— Молодец! Надо узнать все, что можно…
— Люди стараются, Господин.
— Молодец! — повторил главком, протягивая ему золотой. — Поделись с исполнителями.
— Так точно, Господин!
— Ладно… Пришли Брамса и можешь быть свободен.
— Так точно! Господин! — с этими словами боцман исчез, а его месте стремительно занял тезка великого композитора. Скорость, с которой эти персонажи появлялись, исчезали и меняли друг друга, могла бы заставить человека менее образованного чем Денис, поставить под сомнение один из краеугольных постулатов современной научной парадигмы, гласящий, что ничто в мире не исчезает бесследно, и не возникает из ничего.
— Проследили? — лаконично поинтересовался главком.
— Так точно! У банкира особняк. Улица… — начал было докладывать Брамс, но был остановлен командором.
— Потом. Есть срочное задание: нам нужен некромант. — Мудрый руководитель полез в карман и выудил оттуда два золотых. — Держи. — Он протянул деньги «композитору». — Привлеки кого надо, заплати кому надо, не жадничай. Нужен быстрый результат. Разузнай, где его можно найти. Быстро найдешь — получишь еще столько же.
Брамс замялся, было видно, как ему не хочется этого делать, но все же со словами:
— Трактир «У трех повешенных». Господин, — он протянул золото обратно. Шэф деньги не взял и Брамс остался стоять с протянутой рукой, в которой были зажаты два золотых эмара. Компаньоны переглянулись с изумленным видом, а верховный главнокомандующий потребовал подробности:
— Откуда знаешь?
— Так эта… — завел старую песню «композитор», но Шэф перебивать его не стал, чтобы не запутать и тот сумел сформулировать мысль достаточно четко: — Мы ж в Бакаре не первый раз… обчались с людьми… в кабаках там… то да се… вот значит… все знают…
… зря хозяина гостиницы напрягли…
— А поконкретней?
— Есть здесь такой район… веселый… Грибное Поле называется…
— Грибное Поле? — удивился командор.
— Ну — у… да — Грибное Поле, по — простому: Страх. Там этот трактир — «У трех повешенных» и стоит.
— Понятно… — вставил в беседу и свои пять копеек Денис.
— Ну — у вот… стража заходит в Страх только днем… и то по большим праздникам… а как стемнеет в этом самом трактире собирается всякий интересный народ… вот там могут помочь насчет некроманта…
— Точно!?
Брамс неуверенно пожал плечами:
— Так эта… Никак нет! — вспомнил он правильный ответ.
— В смысле? — удивился мудрый руководитель.
— В смысле — что неточно! — браво отрапортовал «композитор», — просто, как-то обчались с местными, речь зашла, что у нас некроманты правят — бить нас хотели — мол, мы все мертвяки ходячие… а потом, когда подрались… помирились потом, а один грит, что и у них есть… зайди мол к повешенным, коль соскучился… а никто и не скучает…
— Ладно, — прервал его Шэф, — подробности в газетах. — Он бросил взгляд на побелевшую руку «композитора» — с такой силой тот сжимал два золотых. — Деньги оставь себе — ты же быстро нашел некроманта… — улыбнулся главком. — А я обещал. Везучий ты парень! — Глаза Брамса вспыхнули от радости, а на лице воцарилась радостная улыбка до ушей.
— Так… поехали дальше. Экипаж присмотрел?
— Так точно!
— Сколько стоит?
— Десять золотых! — не задумываясь отрапортовал Брамс, но тут же пошел на попятный: — Правда можно и за восемь найти… — он немного помялся и совсем уже грустно закончил: … а если чего попроще, то и за семь сторговать… — Он прекрасно помнил, что страшный «черный демон» умеет отличать правду от лжи и вовсе не собирался обманывать Господина, но язык сам повернулся не в ту сторону, назвав сумму в десять золотых, подведя тем самым хозяина языка под монастырь и теперь Брамс усиленно потел, ожидая высокого вердикта — это если использовать эвфемизмы, а если называть вещи своими именами, без экивоков — то приговора, справедливого, но отнюдь не мягкого. Как разбирается «черный демон» со своими оппонентами, намертво засело в его памяти, а вот язык, будь он трижды неладен, подвел. Не зря говорится: язык мой — враг мой!
«Хорошо, если только деньги отберет…» — уныло размышлял «композитор».
— Ладно, — усмехнулся Шэф, выдержав паузу, необходимую для вразумления прыткого Брамса, — будем считать, что оговорился… на первый раз приговор тебе — расстрел с конфискацией будет условный, но больше моего терпения не испытывай. — Купишь коляску, как можно быстрей — она нужна уже сейчас. И сразу назад. Все ясно?
— Так точно! — бойко отрапортовал бойкий порученец и попытался тут же испариться, но был остановлен верховным главнокомандующим.
— Постой, еще не все. Поручишь толковому матросу купить лодку и фонарь. Он должен будет пристать к берегу неподалеку от дома консула… или ближайшей улицы, ведущей от его дома к морю. Найдет?
— Найдет.
— Это хорошо… а то я и сам пока не знаю, где его дом находится. Проследишь, где он бросит якорь. Учти, тебе его в темноте искать… — Шэф сделал многозначительную паузу, чтобы Брамс сам придумал, что с ним сделает «черный демон» в случае какого-либо форс — мажора.
— И еще. Раздобудь гладкую деревянную, или каменную плиту, размером… — главком руками показал в воздухе квадрат со стороною сантиметров шестьдесят, — и мел, чтобы на ней писать. Доску и мел погрузи в лодку, не забудь фонарь… кстати, такой же фонарь прикупи для кареты. Условный сигнал — три круга. Как матросик увидит, пусть сразу зажигает свой фонарь и тоже крутит. Все понятно?
— Так точно! — Брамс снова сделал попытку к бегству.
— Стой! Твою ж мать! — не сдержался верховный главнокомандующий, который хотя и не любил выражаться, но излишняя резвость порученца его все-таки допекла. — Пока не скажу: можешь выполнять! — стой на месте! Понятно?! — сурово вопросил он, грозно глядя на съежившегося Брамса, все еще не до конца отошедшего от прокола с ценой на карету.
— Так точно!
— Ладно… — буркнул Шэф, — забыл, как у вас называют странствующих монахов… или послушников… которые ходят в таких длинных серых плащах с глухим капюшоном?
— Свидетели…
— Иеговы? — ухмыльнулся Денис.
— Нет… просто Свидетели… — принялся объяснять Брамс, но Шэф недовольно зыркнув на него и на Дениса, восстановил тишину.
— Мне нужен такой плащ. Найдешь?
— Найду! Но…
— Что: «но»?
— Свидетели строго наказывают тех… — начал было Брамс, но Шэф оборвал его:
— Ты обо мне заботишься, или о себе?
— О тебе, Господин.
— Это хорошо… но можешь не волноваться. Ты мне другое скажи — плащ добудешь?
— Да.
— Можешь выполнять! — услышав долгожданный приказ, позволявший удалиться от «черного демона», который мог и передумать, насчет условности наказания, «композитор» сделал было три шага, но остановился.
— А я все жду — когда же ты вспомнишь? — С этими словами, верховный главнокомандующий отсчитал Брамсу десять золотых. — Или ты бы все сделал на свои? Может я только зря деньги трачу? — в ответ Брамс сделал неопределенное выражение лица, которое можно было толковать двояко: с одной стороны — будто он для любимого руководства и даром землю перевернет, в лепешку расшибется, но все сделает, а с другой стороны — будто все тоже самое, но вот только без денег никак нельзя… вернее можно… но с деньгами лучше. Сыграв эту пантомиму он немедленно испарился.