— Войди.
Через мгновение, без малейшего усилия, Денис смотрел сверху на себя, стоящего в расслабленной позе перед ш'Тартаком.
— Нападай! — приказал Мастер войны.
Денис мысленно отдал телу приказ: «Нападай на ш'Тартака!», но… — с тем же успехом он мог приказать ему взлететь…
— Возвращайся, — усмехнулся Мастер войны через пару минут, когда бесплодность усилий сделалась очевидной для всех участников процесса, в том числе и для Дениса.
— Ну что, можешь ты драться с красными? — ехидно поинтересовался ш'Тартака у «объединенного» Дениса, благополучно воссоединившегося со своим телом, и не дождавшись ответа на свой риторический вопрос, продолжил: — В кадате ты должен управлять телом, как обычно — для тебя не должно быть никакой разницы поднято сознание, или нет… а ты даже пошевелить пальцем не можешь!
Крыть было нечем, Мастер войны был кругом прав, но оставался один непонятный момент, который и был тут же озвучен Денисом:
— А тогда… с мокрецом?..
— Э — э-э! Тогда было совсем другое дело — ты вывалился в фар — и-хлайн, когда тебе угрожала смертельная опасность и тело прекрасно знало, что ему нужно делать! Не сравнивай меч с вилкой.
Денис понурился. Он внезапно понял, что ему напоминает процесс постижение кадата — бег за горизонт! Ты к нему на шаг — он от тебя на шаг, ты на километр — он на километр, ну, и так далее… Видя удрученное состояние Дениса, ш'Тартак сжалился. Он дружески хлопнул его по плечу:
— Парень! Если бы мне кто-то сказал, что можно за декаду научится выходить в кадат, как это сделал ты — я бы просто держался от такого человека подальше — не люблю, знаешь ли, врунов. — Он сделал паузу, давая Денису возможность осознать услышанное, потом продолжил. — Осталось немного, гораздо меньше того, что ты уже сделал, — просто разберись, как ты управляешь телом — и все! Это гораздо проще уже освоенного. Вот, например, как ты поднимаешь руку?
— Да очень просто — захотел и поднял!
— Нет. Не так. — твердо возразил Мастер войны. — Когда ты просто хочешь — ничего не происходит. Проверь.
И Денис проверил: «Хочу поднять правую руку!» — подумал он… и естественно, рука осталась неподвижной. После того, как он все же поднял злополучную руку, для него стало совершенно очевидным, что руку поднимает отнюдь не желание. Между желанием и действием было еще что-то. Он вопросительно взглянул на ш'Тартака.
— Убедился? — поинтересовался Мастер войны.
— Да.
— Действием управляет не желание. Действием управляет стремление.
Денис нахмурился — что-то похожее он слышал… или читал, в той прошлой, гражданской — он мысленно грустно улыбнулся — жизни на Земле. Что-то такое было: стремление… стремление… — похоже… но не то… желание… усилие… старание… — нет все не то… что же это было?.. тоже самое, но по — другому… намерение… Точно: намерение! — вспомнил он. И не просто намерение, а как-то… замысловатее что ли, что-то еще было… кроме намерения… что-то было еще… И тут память, не выдержав натиска, сдалась, достав из какого-то закутка непонятные слова: несгибаемая сила намерения! Да, да, да — именно так Серж Сафронов, холодный денди, любимец девушек всего курса, и любитель эзотерики, цитировал своего любимого Кастанеду!
Точно — Серега разглагольствовал о том, что всеми действиями управляет не желание, а намерение — Денис его почти не слушал, глядя влюбленными глазами на Катеньку, а та, в свою очередь, такими же глазами пожирала своего витийствующего кумира, окруженного институтскими красавицами.
Катя… Серега… институт… когда это было?.. Да и было ли вообще — может это все был сон, приснившийся Денису, осатаневшему от усталости и синяков, после занятия у ш'Тартака, «бойни» и «купания»?.. — кто может точно ответить…
— Ты чего? — заснул? — вернул его к суровой реальности голос Мастера войны, — о чем мечтаешь?
— Я кажется понял разницу между желанием и намерением.
— Намерением? — удивился ш'Тартак.
— Я сказал: «намерением»?.. Оговорился — «стремлением»… конечно же «стремлением»…
… а не один черт?… в чем разница-то?..
— Это хорошо, если понял… — в голосе ш'Тартака скепсиса не уловил бы только глухой, — мне все это труднее давалось в свое время… А что ты думал, — пожал он плечами, в ответ на удивленный взгляд Дениса, — через это все проходят… Так вот, мой учитель сказал так: «Желание — это концентрация внимания на цели, а стремление — это концентрация внимания на пути достижения цели». Мне это помогло, может и тебе поможет.
Теперь все время, свободное от занятий с ш'Тартаком, «бойни» и «купания», Денис тратил на управление своим телом из кадата. Вернее сказать, на бесплодные попытки управления своим телом из кадата. Заниматься этим процессом можно было в любом месте, в любое время и в любом положении, но Денис предпочитал делать это в своей соте, лежа на спине со скрещенными на груди руками.
Для начала, Денис поставил перед собой несложную на первый взгляд задачу — изменить положение рук, положив их на бедра. Ага… несложную! Все бесчисленные попытки были единообразными и выглядели так: сначала он просто хотел это сделать, потом сильно хотел, потом очень сильно хотел, и наконец хотел сильно — сильно — сильно — результат был один — никакой. С тем же успехом можно было попытаться управлять с Маргеланда статуей писающего мальчика, причем в Брюсселе — результат был бы аналогичным.
Потерпевший в очередной раз неудачу, но отнюдь не сломленный, Денис сменил тактику и попытался спокойно и отстраненно сделать то, что задумал, и это ему почти удалось! Почти, потому что когда его руки наконец оторвались от груди, он в то же мгновение вернулся в тело. Больше никаких положительных результатов — если отрыв считать за таковой, достигнуто не было — руки лежали на груди, как приклеенные.
Умными людьми, а именно Аллой Борисовной Пугачевой и Карлом Марксом была подмечена одна закономерность, которую они сформулировали по разному, но по сути, это один и тот же закон природы. В трактовке Аллы Борисовны он звучит так: «Если долго мучиться — что-нибудь получится!», а бородатый Карла сформулировал его более наукообразно: «Переход количества в качество», но, фактически, это тоже самое. Хотя… может это был не Карла, а Фейербах… или Гегель… а ладно — один хрен! Главное, что количество переходит в качество — и это точно!
Во время очередной попытки, у Дениса зачесался нос — точнее это была иллюзия, потому что в кадате любые телесные ощущения отсутствовали, но он машинально протянул руку, чтобы почесаться, и только спустя мгновенье до него дошло, что он сверху видит, как его оставленное внизу тело чешет нос!
Конечно, бурный прилив радости мгновенно вернул все на свои места, но кое-что он успел осознать, и неподъемная махина наконец-то качнулась и сдвинулась на малюсенький вершок вперед!
Зачесавшийся нос был камешком, который стронул лавину. Через пару дней Денис управлял своим телом в контролируемом кадате так же уверенно, как в обычном состоянии сознании. Весь секрет был в том, что управлять было не нужно. Например, чтобы, почесаться, не надо управлять рукой, чтобы она переместилась к нужному месту, и начала шевелить пальцами, касаясь при этом кожи ногтями, надо просто почесать, где чешется — и все.
Абсолютно все то же самое надо было делать в контролируемом кадате, если чешется — почеши, а не управляй рукой. Но для того, чтобы осознать эту простую истину, а главное, довести действия до автоматизма, Денису пришлось попотеть.
В процессе тренировок выяснилось, что в контролируемом кадате Денис может находиться не больше пяти минут. По истечении этого срока сознание возвращалось в тело несмотря ни на какие усилия, прилагаемые Денисом. Через какое-то время, всегда по — разному, от часа до пяти, способность входить в кадат возвращалась. Этот интервал зависел от усталости, но не напрямую и не только — установить общие закономерности Денису не удалось и это было не гут — он никогда не знал, когда восстановятся волшебные способности, а в реальной боевой обстановке это могло привести к последствиям, скажем так — необратимым…
Кадат позволял дробить индивидуальное время. Денис мог использовать свой пятиминутный интервал не подряд, а как угодно, например: минута в кадате, пять минут в обычном состоянии сознания, снова четыре минуты в кадате; или пять интервалов по минуте в кадате, с произвольными промежутками между ними, короче говоря свои пять минут Денис мог использовать, как угодно, но только пять и ни мгновением больше.
К сожалению, никакого суммирования, или нарастающего итога не наблюдалось. Если например, Денис использовал только минуту из пяти, то следующая порция времени в кадате, через максимальный интервал в пять часов, составляла не девять минут, как он раскатав губу, поначалу рассчитывал, а снова, те же пять.
Когда Денис доложил о своих успехах ш'Тартаку, тот только ухмыльнулся:
— Эк тебя распирает. На моей памяти ни один курсант так быстро не осваивал контролируемый кадат. — Он цепко взглянул в глаза Дениса. — Так охота подраться с красными? — Не получив ответа на свой, явно риторический, вопрос он продолжил. — Чем они тебе так насолили? С Настаром ты вроде разобрался, да и нет его здесь, перевели в Центральную обитель…
Секунду Денис колебался — излагать ли, фигурально выражаясь, «причину войны», или же ограничится «поводом»? Решил, что хватит и «повода» — чем проще ложь, тем правдоподобнее.
— Мастер… видите ли в чем дело: на одной моей работе был стол для настольного тенниса, — ш'Тартак невозмутимо уставился на Дениса с таким видом, будто и сам всю жизнь баловался ракеткой в обеденный перерыв, — так вот… выяснилась какая штука — играть интересно только с равными соперниками, когда результат игры заранее неизвестен. Абсолютно неинтересно играть с заведомо более слабыми или заведомо более сильными, когда результат заранее предопределен. Мне с мальчиками Хадуда, один на один, не интересно.
Денис замолчал, молчал и Мастер войны.