— Арамис! Не надо! Я сам разберу… — попытался остановить его Шэф, но не успел.
Одним гибким движением Денис вывинтился из-за стола и оказался перед «великолепной шестеркой».
— Кто разгорячился? — с недоброй улыбкой поинтересовался он.
— А ты кто такой, чтобы спрашивать!? — с надменным видом ответил смазливый аристократ, явно собираясь сказать что-то еще, но тут в образовавшийся диалог встрял третий участник, превратив его таким образом в диспут.
— Ну я… и чо!? Чо ты мне сделаешь баран курдючный!? — взял слово один из охранников, сидящих напротив. Произнеся этот текст, он хмельно и нагло ухмыльнулся и был награжден такими же ухмылками своих товарищей. Не ухмылялись и, наоборот, были очень серьезными, только аристократ и начальник охраны. — Проваливай пока цел и девку свою пришли побыстрее, пока я добрый! А то я и тебя после нее пристрою!
Поддерживаемый гоготом своих товарищей, охранник тоже расхохотался от своего остроумия и это было непростительной ошибкой для опытного воина, коим он несомненно являлся. Как только он потерял необходимую концентрацию, а до этого он бдительно следил за действиями Дениса, хотя и хорохорился, весельчак был немедленно наказан. Денис, благо расстояние позволяло, нанес без замаха резкий, мощный и быстрый уракен ему в переносицу. Хохот сменился воем, а камзол был немедленно залит кровью, густым потоком хлынувшей из разбитого носа.
Трое товарищей пострадавшего охранника, яростно матерясь и обещая располосовать мерзавца на ремни, а требуху отдать собакам, вскочили, и совсем было вытащили мечи из ножен, чтобы отомстить за воющего и истекающего кровью друга, но наткнулись на взгляд Шэфа, стоявшего за спиной Дениса. Взгляд этот, как выяснилось, обладал какими-то странными, не побоюсь этого слова, — мистическими, свойствами. Сначала кунаки пострадавшего джигита заткнулись, потом задвинули полувытащенные мечи обратно в ножны, а потом неловко брякнулись обратно на скамью, с которой так неосмотрительно вскочили, глядя при этом только в пол, — глаз они больше не поднимали.
— Охолонись, милок! — закончил разгром Денис, выливая на голову продолжавшего всхлипывать охранника его же кружку с пивом. В следующее мгновение ему в голову пришла мысль, что если судьба вложила в его руку пивную кружку в нужном месте и в нужное время, то не использовать этот предмет по назначению, будет вызовом судьбе, а такие проделки она не прощает и строго наказывает провинившихся, поэтому, чтобы не гневить фортуну, Денис сделал то, что она ему настоятельно советовала, — разбил кружку об многострадальную голову излишне горячего мерзавца. После этого Денис счел свой долг выполненным, а инцидент исчерпанным, но как выяснилось — это было еще не все.
— Сударь! Как бы ни был не прав мой человек — но это МОЙ человек! — Красавец аристократ, протрезвел, маленько взбледнул с лица, но голос его был тверд и взгляд решителен. — И наказывать его могу только я и никто иной! Поэтому Я — барон Гастон а'Ртанзак, сын герцога Рамиля а'Ртанзака, вызываю вас на дуэль! Представьтесь, чтобы я знал кого убью!
В ответ Денис ухмыльнулся чрезвычайно гадкой ухмылкой, которой научился у любимого руководителя, от которой барон чуть заметно передернулся, — видимо в глубине души он не был так уверен в исходе поединка, как пытался это показать. Дениса же, наоборот, переполняла едва сдерживаемая боевая ярость и жажда крови. Эмоции эмоциями, но логический склад ума никуда не делся и Денис с некоторым даже смущением вынужден был констатировать: «Что-то странное со мной, — прям в какого-то берсерка превратился… скоро щиты начну грызть… надо бы с этим что-то сделать… успокоительного попить, что ли…»
— Барон а'Рамис, к вашим услугам! — В местных аристократических титулах Денис был ни в зуб ногой, то что он «шальт», давно и прочно вылетело у него из головы, поэтому, чтобы не спороть какой-нибудь чуши, он справедливо решил, что назвавшись бароном, не ошибется.
— Драться будем здесь и сейчас! — решительно заявил молодой а'Ртанзак, поднимаясь из-за стола и обнажая меч. — Освободите место! — приказал он посетителям трактира, густо облепившим арену бесплатного цирка.
— Момент! — поднял руку Денис.
— Вы хотите извинится!? — на губах обиженного барона заиграла довольная улыбка. Для него это был бы наилучший выход, — и честь защищена и шкурой рисковать не нужно.
— Отнюдь, — огорчил его Денис, — просто, как вызванный, я хочу воспользоваться правом выбора оружия!
Толпа окружившая дуэлянтов удивленно загудела, — видимо никакого иного способа защиты своей чести и достоинства, кроме как драки на мечах, местные аристократы не знали, — до появления басманного суда оставалась еще тьма времени.
— И на чем же вы предлагаете драться? — искренне изумился а'Ртанзак.
— На арбалетах!
— Сказать что слова Дениса вызвали у окружающих шок, значит ничего не сказать, — они попросту впали в ступор. В зале воцарилась такая тишина, что стало слышно потрескивание горящих факелов, освещавших таверну.
— На арбалетах!? — переспросил барон.
— Вас что-то не устраивает? — поднял бровь Денис, — можете извинится, и дело с концом… — предложил он заведомо неприемлемый для аристократа вариант.
— Никогда! — твердо ответил а'Ртанзак, — но…
— Что «но»?
— Но… входят ли арбалеты в список оружия, разрешенного «Дуэльным кодексом»?
Денис до этого момента слыхом не слыхивал ни про какой «Дуэльный кодекс», но его голос был тверд как член новобрачного:
— А как же!
Тут же, как обычно и бывает, в толпе нашелся знаток, который разъяснил, что «Дуэльный кодекс» несомненно разрешает использовать арбалеты в качестве оружия, используемого благородными людьми для выявления победителя в спорах, он же сообщил необходимые детали проведения такого поединка: стреляться с пятидесяти шагов; у каждого дуэлянта по одному болту; стрелять одновременно по сигналу; сигнал — удар в гонг; в случае, если оба дуэлянта, после проведения выстрела, оказываются способными к продолжению борьбы, — поединок продолжается на мечах.
Немедленно организовалась группа добровольцев, ринувшаяся наружу размечать место будущего поединка и устанавливать факелы, любезно предоставленные хозяином постоялого двора. Все присутствующие были приятно возбуждены, — такое воздействие оказывает скользящее прикосновение краешка плаща Смерти, направляющейся не лично к вам. Не торопясь, — торопиться им было уже некуда, в некотором отдалении друг от друга, последовали за толпой и главные герои предстоящего действа.
Пока происходили вышеописанные события, между Шэфом и начальником охраны барона а'Ртанзака произошел в высшей степени примечательный диалог.
— Ш'Эф, мальчик не виноват… я предупредил этих психов не связываться с вами… но Олот, когда немного выпьет, при виде красивой девки становится невменяемым… я не успел остановить… но мальчик не виноват! — голос его затвердел, — если твой… убьет Гастона… и ты, и он об этом пожалеете! Сильно пожалеете! Старший а'Ртанзак — губернатор этой провинции!
— Ты что это — пугать меня вздумал, ш'Мерц, — на губах Шэфа заиграла та самая неприятная ухмылка, которую так успешно перенял у него Денис, — нет бы чего хорошего! А с другой стороны, чего хорошего, если смотреть на это с общечеловеческой, не побоюсь этого слова — либерально — гуманистической точки зрения, мог он перенять у любимого руководителя? — днем с огнем поискать… — Ты ведь знаешь, что если что, я надену плащ Мастера войны… и что тогда останется от твоего губернатора, тебя самого и этих псов? — он презрительно скривился на охранников, одного изуродованного и трех сочувствующих, оставшихся за столом, — так что — фильтруй базар, пока я не рассердился!
— Чего? — изумился начальник охраны, враз растерявший свою твердость, — зачем базар филь — тро — ват? — по слогам произнес он новое слово, — и при чем тут базар? — В ответ Шэф только досадливо махнул рукой.
— Короче. Облажались твои псы, а отвечать будет он. И точка! А попробуешь рыпнуться, — ты меня знаешь!
Видимо ш'Мерц хорошо знал Шэфа, плюс не совсем понятная, странная лексика грозного Мастера войны сделала свое дело, потому что, понуря голову, он тихо произнес:
— Ш'Эф, я тебя прошу… пусть он не убивает мальчика… пожалуйста… ну что ты хочешь взамен? — я все сделаю, что смогу… пожалуйста…
Верховный главнокомандующий задумался, а потом озвучил окончательный вердикт:
— Хорошо… попробую… меня теперь зовут а'Тос, — чтоб ты знал, когда придет весточка… Будешь должен. — Шэф развернулся на каблуках и зашагал к выходу, за ним опустив голову поплелся начальник охраны младшего а'Ртанзака. Внезапно Шэф остановился:
— Как ты меня узнал? Ведь я изменился… сильно… и на мне камень… даже ловчие маги не видят… — ш'Мерц пожал плечами:
— С какого-то момента я в кадате стал видеть все без искажений: камень, не камень… без разницы… а внешность, что внешность… — оболочки-то не меняются…
Шэф сделал вид, что не сильно удивлен услышанным, но, на самом деле, эта информация его крайне встревожила: может ш'Мерц, — смогут и другие, вопрос природных способностей и правильной тренировки. Он сделал зарубку в памяти: как только появится просвет в неотложных делах, выжать из начальника охраны Гастона а'Ртанзака по этому вопросу все, до капельки, и научиться самому. Такое умение, в определенных условиях, отделяло жизнь от смерти, а хотелось бы оставаться с жизнью на одной стороне.
Ни Шэф, ни ш'Мерц, ни, тем более, Денис с младшим а'Ртанзаком во время ссоры, не обратили ни малейшего внимания на трех посетителей таверны, устроившихся в ее самом темном углу. Скрытые густой тенью, нешумные и незаметные, видящее все, что происходит в зале, но сами невидимые никому, там сидели трое жрецов Храма Морских Богов, облаченные в традиционные темно — синие плащи. На плече одного из них, самого старшего, алела эмблема Тайфэна — главного бога воды, плащи двух других особых отметок не имели, в виду более низкого ранга носителей.
— Похоже, это они, — почтительно склонившись к носителю знака, прошептал один из младших жрецов. После короткой паузы тот ответил: