«Всё должно получиться»! — думал он, заводя самолёт под «зелёную звезду» друга. Драк повернул голову, что-то прокричал… Александр наклонил ручку, совмещая открытую кабину своего истребителя с линией падения зелёного верзилы. До воссоединения бывших гладиаторов оставалось три-четыре секунды.
Вдруг взгляд Заречнева упал на площадку богомолов. Он заметил, как с нее поднялись два истребителя и на большой скорости помчались к месту «спасательной операции».
— Собьют, суки! — проскрежетал зубами землянин, дрогнувшей было рукой удерживая самолёт на выбранной траектории.
— Не собьют! — неожиданно отозвались в его шлеме сразу два бодрых голоса — Тимофеева и Дягилева. — Не дадим! Доводи до конца то, что начал, мы присмотрим! И они «присмотрели».
Взлёт был невероятно быстрым. Словно невидимый батут подбросил штурмовики землян на пятнадцать-двадцать метров, громыхнули двигатели, унося тяжёлые машины навстречу паре «альбатросов».
Богомолы не сразу заметили две мощные машины с тяжёлым вооружением, неожиданно появившиеся в воздухе над площадкой землян — так они были увлечены охотой на странное существо, зачем-то внёсшее диссонанс в годами отработанную «схему» Дня Патруля — участвуют они и люди, побеждают — только они. Незнакомца нужно было наказать — жёстко и быстро. Так, чтобы другим впредь было неповадно. А то, что нарушаются какие-то там правила? Так правила можно и переписать. Потом — когда всё закончиться.
«Присматривающих» землян они заметили слишком поздно. Видимо, были увлечены гонкой за медлительным и неуклюжим человечком, всё-таки поймавшим в открытую кабину необычное зелёное существо. Тесная кабина после этого так и не закрылась. А «сладкая парочка» медленно летела в сторону своего космолёта, «зависнув» над землёй на двух нижних двигателях, используя в качестве маршевого — верхний. Скорость их была такой черепашьей, что богомолы даже не стали атаковать их с ходу. Они приблизились, выровняли скорость в надежде получше рассмотреть большого зелёного человека…
Откуда-то сверху и сбоку в их строй прямо-таки втиснулись два истребителя-штурмовика землян.
«Альбатросы» (нужно отдать должное их выучке!) отреагировали мгновенно. Они резко ушли вверх, оставив «добычу» более сильному. Впрочем, ненадолго.
В «кампусе» богомолов произошло какое-то быстрое движение, с площадки в воздух ушли еще четыре «альбатроса».
— Нам капец? — без эмоций поинтересовался Сашка, прежде всего, конечно, у бессмертной. Но Дита неожиданно рассмеялась.
— Летите спокойно! Не дёргайтесь! У меня есть кое-что для наших друзей!
Этим «кое-чем» оказалась… сама бессмертная. Она сделала несколько шагов вперёд, по направлению к озеру, встала так, чтобы её видели и богомолы, и зрители, и земляне. Она… скрестила руки на груди, положила ладонь на рукоять бластера. И это сработало!
Шестёрка «альбатросов» при виде одинокой фигурки веером разлетелась в стороны, вернулась на свои места у космолёта богомолов.
— И что это было? — не удержался от вопроса Николаю Платоновичу Сашка, выбираясь из самолёта, вытирая обильный пот на лбу и помахивая влажными перчатками.
— А ты, что, не понял?
— Если честно — то нет! Ситуация, сами видите — какая. Туплю, наверное.
— Вот и дальше — тупи… Тебе, кстати, через десять минут взлетать…
— Так всё-таки? Седой посмотрел на бессмертную, она усмехнулась одними уголками глаз.
Николай Платонович вздохнул, довольно долго думал о чём-то, наверное, подбирал необходимые слова.
— Наша… Госпожа Дита — элойка. Это — её родная планета. Ни одно существо не сможет безнаказанно покинуть Город Богов, если оно нанесло даже самый незначительный урон одному из жителей этой планеты. Ни — одно! Если от действий инопланетных жителей пострадает элой, на его защиту встанет вся планета. Так было всегда.
— Ну, не совсем всегда. — вмешалась в разговор бессмертная. — Может быть, только последние пятьдесят тысяч лет; или около того. Земляне восхищённо замолчали. Эти элои умели ценить жизнь своих сопланетников.
Заречнев медленно натянул мокрые перчатки, задумчиво побрёл в своей машине.
— Выше нос, курсант! — донёсся до него приободряющий возглас седого. — Мы ждём тебя только с победой»!
«Мы? Он сказал — мы»? — забилось сердце в груди бывшего гладиатора. Он хотел оглянуться, но потом передумал — из боязни раньше времени узнать, что «мы» — это только седой, а не та, о которой он сейчас думает.
Сашка закрыл фонарь, услышал в наушниках сигнал, означавший начало воздушного боя с богомолом, почти до упора вперёд отвёл рычаг управления вектором тяги, интуитивно почувствовав, что «ноги» его самолёта больше не касаются грунта, подал максимальную тягу на верхний двигатель.
Ар'рахх был потрясён не меньше остальных. Такого «фокуса» из курсантов не освоил еще никто. Все помнили, чем закончился учебный «полёт» Макса при попытке «взлететь» именно так. Со стороны всё выглядело очень просто: истребитель Заречнева приподнялся над грунтом, а потом… попросту исчез, превратившись в быстро удаляющуюся тёмную точку.
Доли секунды, отвоёванные у соперника на старте, Сашка использовал «на все сто». Он форсировал двигатели, за считанные секунды поднялся к самому верху силового купола. Его соперник опоздал всего на пару секунд. Но Александр тут же наглядно показал, как это много — две секунды в схватке двух истребителей на Дне Патруля!
Его истребитель, пользуясь превосходством в высоте и скорости, не мешкая, выпустил четыре ракеты в сторону стремительно приближающегося «альбатроса». Не смотря на явные промахи, это сработало.
Богомол ощутимо дёрнулся, уводя свой летательный аппарат в сторону. Сашка умело воспользовался манёвром уклонения противника. Он заложил жёсткий вираж, заходя в тыл «альбатроса», «вцепился» в него так, что казалось, за штурвалом истребителя — не человек, а бульдог с его знаменитой «мёртвой» хваткой.
Богомол, однако, не собирался сдаваться. Он на огромной скорости направил свой истребитель вниз, увлекая за собой соперника. Человек без малейшего сомнения последовал за ним. Скорость нарастала. Землянин не отставал.
Вскоре стало понятно, что если «альбатрос» продлит своё пикирование хотя бы еще чуть-чуть, ему просто не выйти их пике.
— Сейчас! Сейчас он начнёт подниматься вверх! — проскрежетал в наушниках голос Ар'рахха.
Так оно и произошло. Богомол изо всех сил потянул ручку управления на себя и… попал под меткий залп ракетами, пущенными рукой человека.
Реактивные снаряды разорвались в правом и верхнем двигателях «альбатроса».
Истребитель богомола задымил, стал резко терять высоту, которой и без того было не слишком много.
— Осторожнее! Он может еще огрызнуться! — на всякий случай напомнил о том, что расслабляться еще рано, голос драка.
Сашка, впрочем, тоже не забыл предыдущий воздушный бой, всё время старался держаться так, чтобы «альбатрос» резким манёвром не поставил его в затруднительное положение.
Но задымил и третий мотор (видимо, повреждения в нём тоже были, но не такие серьёзные, как двух остальных), истребитель богомола резко пошёл вниз.
Александр не отставал. Он всё время контролировал поведение своего соперника. Однако добить почему-то не спешил.
Пилот «альбатроса» выровнял самолёт перед самой водой, коснулся поверхности озера, перешёл на глиссирование.
Его скорость быстро упала, истребитель зарылся носом в воду, поднял целую тучу брызг, остановился. Заречнев завис недалеко от места крушения самолёта его противника.
От внутреннего взрыва отлетел в сторону фонарь кабины, из «альбатроса» в воду вывалилась тёмная фигурка, быстро поплыла к берегу.
— Хочешь добить? — раздался в наушниках спокойный голос Николая Платоновича.
— Нет! Мне просто хочется посмотреть, как он выглядит.
— Кто — он?
— Ну — он, пилот богомолов.
— А-а! Только это не он, это — она!
— В смысле?
— Пилот этого истребителя — самка богомола. По-нашему — девушка. Кстати, её поставили на бой с тобой в последний момент, заменили буквально в последние секунды.
— Отдали мне на растерзание?
— Или тебя — ей! А вообще — думай, что говоришь! Нас слышит и видит вся планета!
— Ну и нравы у этих… Соперников.
— Не нам судить! Наши — ничем не лучше.
— Не знаю. Не согласен!
— Так ты будешь её добивать?
— Нет, конечно! Просто хочу узнать, как они выглядят.
— Ну, взгляни…
«Богомольная» девушка выбралась, наконец, на берег. Теперь, по правилам, Сашка уже не имел права стрелять в своего противника.
— Стрелять не могу… — вполголоса пробормотал Александр, — Но сопроводить — никто не запрещал, так же?
Ему никто не ответил, хотя Заречнев готов был поклясться, что Дита и Платоныч его хорошо слышали и прекрасно поняли. Вот уж, действительно, иногда молчание красноречивее любых слов.
Землянин оглянулся по сторонам, скользнул глазами по сотням тысячам «коробочек», из которых за ним наверняка сейчас наблюдали миллионы глаз (включая те, которые «видели мир глазами Сенкевича», то есть наблюдали за происходящим по стереовизорам). «Интересно, что здесь в почёте — жестокость или милосердие? — размышлял он, разворачивая свой истребитель двигателями в сторону богомолки. — Если сейчас я включу форсированный режим, девушка просто сгорит в пламени двигателей. Интересно, за что её-то ненавидят»?
Заречнев вниз и вперёд до упора отвёл нижние двигатели, выключил верхний. Его самолёт сначала замер в десятке метров над песком, а потом стал двигаться хвостом вперёд, постепенно набирая скорость. Вскоре Сашка сравнялся по скорости с бегущим по песку пилотом, открыл кабину, чтобы получше рассмотреть насекомое.
Его соперница была невысокого роста — около полутора метров. Телосложения она было весьма худощавого. Судя по тому, что её обувь не оставляла глубоких следов на мягком мокром песке, вес у нее тоже был небольшой — не больше сорока килограммов. Огромные фасеточные глаза венчали не очень большую голову на тонкой шее. Маленький рот, зажатый между двух жвал, судорожно открывался и закрывался — в такт её частому дыханию. Хорошо видно было — бегать богомолам подолгу не приходится. А вот прыгать… Легковесная соперница человека без видимых усилий перепрыгивал