— Сшш!
— Правильно! А моего друга?
— Рхх!
— Отлично! А как мы будем называть тебя?
— Мшш.
— Вот и договорились. Рыбу кушать будешь?
— Нлз. Кшт вмст — нлз смерт.
— Ты умрёшь?
— Нт. Мн нлз смрт — т!
— Тебе нельзя меня убивать, если мы вместе покушаем?
— Д.
— Ты хочешь убить меня?
Богомолка промолчала, пожала плечами. Она прошла вперёд, подсела к костру, потянулась к рыбине.
— Погоди, я сам! — двинулся вперёд Ар'рахх, доставая свой кинжал. Насекомое вздрогнуло, увидев страшное оружие в огромных ручищах драка, но от костра не отошло.
Зелёный верзила стянул рыбину с палки, положил на бок, с размаху чиркнул по белому брюху.
Из рыбьего пуза на землю посыпалась требуха, молодой следопыт сдвинул кишки в сторону, ножом продолжил очищать её внутренности.
Неожиданно рядом раздался утробный звук. Ар'рахх и богомолка обернулись. Человек сидел на корточках и громко… блевал.
— Что случилось? — тревожно поинтересовался зелёный верзила, вспомнив, что в последний раз такое с Сашкой случилось в замке воинов-«невидимок», вскоре после того как он получил сильное сотрясение мозга.
— Палец! — сдавленно произнёс Александр, показывая на что-то среди кишок рыбины. — Человеческий палец!
Ар'рахх кончиком ножа разворошил требуху. В сторону откатился белый кусочек. Это была первая фаланга человеческого пальца. Даже ноготь был целым. Заречнев быстро глянул на палец, опять согнулся в сильнейшем спазме.
— Сшш — блт? — спросила богомолка, показывая на землянина.
— Нет! — ответил зелёный верзила. — Этот фрагмент принадлежит человеку, который погиб. Рыба скушала этот фрагмент. Мы хотели кушать эту рыбу.
— Рб — плх?
— Рыба тут не при чём. Люде не едят таких, какие они сами. У них даже слово считается бранным — каннибализм. Саш'ша мог скушать частичку чел'века. Для него это очень плохо. Очень.
— Нм гврл, лд — врвр. Кшт пдбнх.
— Врали. Сто процентов — врали! — подал голос «больной». — Ладно. Ужин, судя по всему, на этом закончился. Будем возвращаться к кораблю.
— А её куда?
— Пусть сама решает! Хочет — пусть остаётся здесь. Не хочет — может полететь с нами!
— Дита вряд ли одобрит эту идею.
— Всё может быть. Зачем гадать? Давай у нее сами и спросим!
— Ты хочешь насекомое забрать с собой на корабль?
— Если она не против, то — да! А что, оставить её подыхать на этом берегу — лучше? Тем паче в том, что с ней произошло, есть и моя вина.
— А как мы её доставим к космолёту?
— Да есть одна идейка! — Сашка поднял с земли палку, размахнулся и бросил её в сторону тропы. Шест скользнул по веткам, глухо стукнулся о землю.
В небо со свистом ушла ярко-жёлтая ракета, заметно напугав и драка, и богомолку.
— Так это и была твоя хвалёная идея насчёт «сторожевичка»? — раздражённо спросил у землянина драк, укладывая стрелы с колчан, снимая тетиву с рогов тетивника.
— Да! А что? Не нравится?
— Нравится! Но только в следующий раз предупреждай, хорошо?
— Хорошо! Вон, видишь огонёк? Это Женька Дягилев за нами летит! Причём, летит — не один. Интересно, кто это с ним еще?
Вторым штурмовиком управляла… Дита. Бессмертная выпрыгнула из кабины, критически осмотрела почти потухший костёр, неначатую трапезу (даже кусок человеческого пальца, заметила, кажется), самую нелепую троицу, какую она могла только увидеть здесь и сейчас, тяжело вздохнула. «Проблемный» человек остался верен себе. Не прошло и половины дня, как она оставила его и его зелёного друга без присмотра, а они уже успели наломать таких дров…
Ну, куда она денет эту несчастную богомолку? Куда? Где она будет жить? Чем её кормить? И вообще, она и Николай с таким трудом смогли пристроить на базе этого его хвостатого друга, как тут — это!
Она подошла к насекомому, о чём-то довольно долго скрежетала с ней на её родном языке. Вернулась к рекрутам слегка повеселевшая.
— Вот что я вас скажу. Эта девушка, которую вы уже успели назвать Машей (Она впервые за вечер улыбнулась), действительно, оставлена своими сородичами на берегу этого озера умирать. Искупить, так сказать, свою неудачу. Она — из довольно большого Улья, муравейника, термитника — называйте это как хотите; словом, из большого сообщества богомолов, занимающего что-то вроде отдельного холма, изрытого ходами. Они вообще так живут. Холмы-термитники — они разные. Есть — побольше, есть — поменьше. Эта ммм… Маша — из одного из самых больших. Паче того — она младшая дочка Царицы Улья — не в буквальном смысле конечно, но смысл приметно такой — главной самки-богомолки этого изрытого ходами большого термитника. В переводе на человеческий язык — принцесса.
— А сколько всего богомолов живёт в этом «термитнике»?
— Около двух миллионов особей.
— Ни хрена себе, муравейник!
— В моём присутствии ругаться не нужно! Хорошо?! Договорились? Да, «муравейник», как ты заметил, действительно, большой…
— А почему тогда, если у нее мама такая крутая, её отправили участвовать в воздушных схватках.
— У богомолов считается, что молодая особь сама должна пробивать себе дорогу. И потом. До сегодняшнего дня День Патруля для богомолов был чем-то вроде развлечения. Никто же не ожидал, что их пилоты посыплются с неба, словно спелые жёлуди.
— Ты возьмёшь её с нами?
— А ты этого хочешь?
— Не знаю, если честно. Но мне её жалко. Здесь она точно погибнет. А сама она что говорит?
— Она не против того, чтобы лететь с нами на лётную базу. Новые знания всяко лучше, чем смерть. Ты обещаешь помогать ей, если я заберу её с собой?
— Обещаю! Коль уж я не убил её в бою… Как говорят на Земле — мы в ответе за того, кого приручили.
— Ну, ты и циник, Заречнев! Кого ты приручил? Её? Или своего друга? Это Аррах, скорее, тебя приручил, чем ты его. Что бы ты делал без него? Что? Сидел бы на той планете? Или тебя давно бы уже скушали какие-нибудь местные твари? Так что не болтай попусту, прикуси свой язычок. Ты же ничего не знаешь о богомолах, очень мало — о драках. Ты не допускаешь, что они — намного умнее, чем — ты?
— Ну… Наверное…
— Вот-вот! Если сомневаешься, лучше промолчи. И тебе спокойнее, и друзей не обидишь. Да и мне настроение не испортишь. Ну, всё! Возвращаемся на базу! Маша полетит со мной, один из вас двоих — выбирайте кто — с Дягилевым. Бывшие гладиаторы переглянулись.
— А можно мы оба вернёмся обратно так же, как и попали сюда?
— А действительно, как вы здесь оказались?
— Бегом прибежали.
— Не набегались за день? Как хотите! Можете возвращаться по берегу своим ходом. Но имейте в виду — утром вас ждёт задание. Никаких скидок на то, что вы сегодня много бегали и ходили, не предвидится. Так как?
— Мы — своим ходом! — ответил за двоих зелёный верзила, закидывая на плечо стреломёт.
Дита пожала плечами, махнула рукой богомолке, чтобы та забиралась в кабину её штурмовика.
— Если что — сигнальте! — вступил в разговор Дягилев. — Насколько я помню, у вас должен остаться еще один сигнальный патрон. Я — подскочу! Сашка с теплотой посмотрел на Евгения, кивнул. Штурмовики синхронно взлетели, с рёвом ушли в сторону озера.
Окончательно стемнело. Над головой показалась целая россыпь звёзд, яркими клубками обозначились шаровые скопления.
На побережье озера стало светло так же, как и в яркую зимнюю ночь — на Земле. В озере стали слышны приглушённые хлопки о поверхность воды — чего-то крупного и тяжёлого. «Останки людей жрут»! — хотел сказать Александр, но промолчал. Он вспомнил, что люди падали в озеро далеко от этого места. К тому же сегодня в этот водоём попали части тел не только людей…
Он прибавил шаг, поравнялся с зелёным верзилой. Драк глубоко задумался о чём-то своём. Сашка вздохнул, ничего не спросил. Весь путь до космолёта они так и не проронили ни одного слова.
Глава 10Тянем к берегу!
— Ну, что, отметим? — Женька Тимофеев заглянул в дверь, щёлкнул себя пальцем по горлу. Ответа не последовало. Тогда он проник за порог каюты бывших гладиаторов, следом осторожно «просочился» Самочернов. С учётом, что габариты у Юрия были — под два метра — рост, и почти столько же — плечах — это выглядело настоящим фокусом.
— А что, что-то есть? — искренне изумился Заречнев, неожиданно ощутив потребность принять что-нибудь «для души». — Если честно, сегодня я не отказался бы.
— Тогда пойдём! И друга своего захвати! Он у тебя — того, выпивает?
— Не знаю, если честно. Я на их планете вообще ни одного пьяного не видел.
— Может, тебе просто не повезло?
— Может… Метаболизм у нас схожий. Едим-то практически одинаковую пищу.
— Мне, кстати, это показалось странным с самого начала. Слушай, а может он — переодетый человек? Давай проверим? Вдруг он — девушка?
— Слышь, братан, хорош прикалываться! — подал голос зелёный верзила. — Я тоже шутки люблю. Но всему же есть свои пределы. Ар'рахх — не девушка, Ар'рахх — мальчик! На эту тему я шуток не люблю. Понятно?
— Ладно, извини! — примирительно сказал Женька, бесстрашно присаживаясь на краешек кровати зеленокожего чудища. — Мы не хотели тебя обидеть. Тут вот какое дело. Мы приглашаем Сашку выпить. Ну — отдохнуть, развеяться… Ты — с нами?
— А что такое — выпить?
Тимофеев почесал затылок, обдумывая, как бы подоходчивее объяснить зелёному верзиле, в чём, собственно, заключается удовольствие от процесса, именуемое ёмким словом «выпить», но не нашёл ничего лучшего, чем пояснить:
— Это тоже самое, что «принять на грудь»!
— Кого принять? — заворочал глазами совсем замороченный драк. Ему на помощь пришёл Александр.
— Пойдём с нами. Всё увидишь сам. Только ни о чём не спрашивай и ни во что не вмешивайся. Хорошо?
— Хорошо! — ответил молодой следопыт, слегка ошалевший от неожиданной таинственности процесса «принять на грудь». — Оружие брать?
Брага была тепловатой, чуть терпкой, но довольно крепкой — для браги, разумеется. Сашка сделал глоток, почувствовал, как приторный хмельной напиток прокатился по пищеводу. В носу защипало.