Около штурмовика маялся Дягилев.
— А ты что здесь делаешь? — строго спросил седой, направляясь к Евгению. — Подъём — только через час. Немедленно отправляйся в свою каюту!
— Самолёт — мой! Все регулировки настроены под меня. Разрешите, я только покажу ребятам, что да как. И сразу уйду.
— Хорошо, показывай. Но только быстро! Чтобы через пять минут тебя около самолёта не было.
— Всё понял! Дягилев подтащил стремянку, забрался на крыло, наклонился внутрь кабины.
— У меня вот здесь двадцать снарядов! — зашептал он, глазами показывая себе на живот. — Быстрее доставайте их и прячьте. Чует моё сердце, они вам пригодятся. Потом где-нибудь приземлитесь, зарядите пушку. Лучше — внутреннюю. Она у меня пристреляна по центру. Эту можно снарядить прямо в полёте.
Ну, всё, ни пуха вам, ни пера! Я пошёл! — шепнул он напоследок, убедившись, что все снаряды — в кабине бывших гладиаторов.
Полёт был несложным. Управление двухместного истребителя-штурмовика мало чем отличалось от управления теми машинами, которые освоили рекруты. Пилоты сидели один за другим, каждый — в собственной кабине. Задняя кабина располагалась примерно на полметра выше передней; естественно, она досталась зелёному верзиле. Самолётом могли управлять оба пилота — по очереди, или одновременно. Сашка поначалу чувствовал, как рука драка пытается направить машину по иной траектории, нежели той, какая виделась ему. Но потом они по внутренней связи договорились, что будут вести штурмовик по очереди, меняясь «у руля» каждые полчаса.
«Сдав вахту», Александр тщательно осмотрелся и обнаружил, что, действительно, на штурмовике обе внутренние пушки можно снарядить изнутри. Правда, придётся отстегнуться от сиденья. Что чревато, в случае возникновения непредвиденных ситуаций.
Землянин посоветовался с другом, и они решили, что ни при каких обстоятельствах Ар'рахх не перевернёт машину «вверх тормашками», по крайней мере — до сигнала о том, что Сашка снова «приклеился» к креслу. Но всё обошлось.
Два десятка безгильзовых боеприпасов заняли положенное им место, Заречнев — положенное — ему.
— Сколько до острова? — перепроверяясь, спросил он у молодого следопыта, посматривая и на свои часы.
— По моим расчётам — около двух часов.
— По моим — тоже. А там до цели — рукой подать — минут пятьдесят, не больше.
— Согласен. Примешь «вахту»?
— Нет. Давай-ка лучше сделаем вот как. Ты веди самолёт до острова, и потом — до конечного пункта. А я — обратно.
— А что так?
— После вчерашнего чувствую себя не очень. Я бы поспал часок-другой. А ты — «порули». Предложение принимается?
— Принимается! — не стал возражать зелёный верзила, еще утром, во время пробежки, заметивший, что у землянина какой-то неестественный — сероватый — цвет лица. — Будем подлетать, я тебя разбужу.
— Рота, подъём! — раздался в наушниках встревоженный голос зелёного верзилы. Сашка поднял голову с груди, протёр глаза.
— Что-то случилось?
— Да пока — ничего. Но — может!
— Дружище, я спросонья торможу немного, ты не мог бы говорить подоходчивее?
— Можно и доходчивее. Точки справа видишь?
Землянин покрутил головой, всматриваясь в безоблачное голубое марево. Тщетно.
— Не вижу никаких точек. А, что, должен?
— Разумеется. Они там есть. Прямо над поверхностью воды. Десятка полтора. На большой скорости перемещаются параллельно нашему курсу.
— Ты ничего не придумываешь? Может, тебе грезится?
— Нет! Я тебя хоть раз обманывал?
— Нет!
— Почему ты тогда ты думаешь, что я обманываю тебя сейчас?
— Я не вижу ничего.
— Наверное, на это и был их расчёт. Они же не знают, что я вижу жука В'з с двухсот локтей.
— Что, серьёзно?
— Серьёзнее не бывает.
— А ты никогда не говорил.
— Так ты никогда и не спрашивал! Так, вот. Я не только вижу, но могу попасть в него стрелой.
— Попасть-то и я могу.
— Можешь. Из вашего оружия. И если жука булавкой приколоть в центр мишени. Землянин промолчал. Крыть было нечем.
— Сколько нам еще лететь?
— Минут пятнадцать. Или как вы, люди, говорите — четверть часа.
— Наверняка, это та «бяка», о которой нас предупреждал Женька. Выследили, суки. На обратном пути — нападут.
— Ладно, посмотрим. Вон, впереди — остров показался. Нам, кажется, сюда.
Конечной целью маршрута был крохотный посёлок — буквально из полудюжины строений. На карте, переданной Николаем Платоновичем, бывшим гладиаторам он был обозначен точкой в конце маршрутного задания.
На шум двигателей самолёта от домика отделилась пара элоев (или людей — распознавать с первого взгляда, кто есть «ху», Сашка так и не научился) — мужчина и женщина. Заречнев выбрался из кабины, спрыгнул на землю.
— Кто примет груз? — вместо приветствия спросил он, обращаясь, главным образом к мужчине, почему-то решив, что именно он — тот, для кого предназначен алюминиевый тубус.
— Я! — приятным голосом ответила женщина средних лет, принимая почтовую цисту. — Покушаете с нами? Я приготовила отличные пирожки с рыбой.
— Спасибо. Но вынужден извиниться перед вами — нам нужно немедленно возвращаться обратно.
— Как хотите. Я понимаю, что это такое — служба.
— Всего доброго!
— Всего доброго!
«Альбатросы» появились не с той стороны, откуда их ожидал человек. Яркое восходящее светило слепило глаза, миллионы солнечных «зайчиков», отразившихся от поверхности моря, многократно усиливали сияние и без того яркой местной звезды.
Шестёрка истребителей богомолов появилась из этой «сварочной дуги», словно привидение.
— Внимание! — раздался в наушниках голос мужчины. Он говорил на хорошем русском, почти без акцента. — Вы вторглись в зону, запрещённую для полётов. Следуйте за нами, иначе вы будете уничтожены.
— Пошёл в жопу, придурок! — не сдержался Александр. — Разуй глаза, мудила! Ты, что, не видишь, какой самолёт перед тобой! Мы не просто катаемся над морем, мы выполняем задание!
— Следуйте за нами, иначе вы будете уничтожены! — без малейших признаков эмоций повторил тот же голос.
— А этого ты не хочешь?! — Заречнев согнул руку в локте, сжал её в кулак, с чувством шлёпнул себя по бицепсу.
— За отказ подчиниться вы будете немедленно уничтожены. Немедленно уничтожены. — прошелестел в наушниках всё тот же мужской голос. — Последнее предупреждение. Следуйте за нами.
«Запись гоняют»! — наконец, догадался Александр. — «Ну, держитесь, твари большеглазые. Щас я вам покажу»!
Что именно он покажет жукам, Сашка пока не определился, но одно он решил уже точно — в плен к богомолам он добровольно не пойдёт ни за что. Чтобы с него живьём содрали кожу?
Драться с «альбатросами» было бесполезно. Одному — против шестерых, имея «в активе» всего двадцать снарядов — вряд ли это было хорошей идеей.
Для начала можно было попробовать оторваться от преследователей, по-простому — удрать.
Землянин сдвинул рычаг управления охлаждением реактора вперёд, до максимума поднял тягу всех трёх двигателей.
Он нарастающей скорости зазвенело в ушах, перегрузки вдавили тело в спинку кресла. Руки и ноги почти потеряли чувствительность, они перестали слушаться, словно их перетянули тугим канатом. На глаза наплыла тёмная пелена… Штурмовик становился практически неуправляемым. Богомолы, похоже, именно этого и ждали.
— Мы видим, вы опять забыли одеть противоперегрузочные и противовакуумные скафандры? — словно издеваясь, напомнил о себе всё тот же бесстрастный голос. — Если вы не прекратите набирать скорость, вы погибните. Следуйте за нами. — добавил он после небольшой паузы.
— Нет уж! Лучше подохнуть, чем в плен — к вам! — прохрипел Заречнев, с трудом уже различая впереди кромку моря.
— Ваше тело перестанет выполнять команды через две минуты!
— О-о! Это что-то новенькое! У вас, что, записи есть на все случаи жизни?
Наушники промолчали. Видимо, у богомолов записи были всё-таки не на все случаи…
— Ваше тело перестанет выполнять команды через одну минуту! — напомнили о своём присутствии «альбатросы».
— Пошёл в жопу! — теряя сознание, прохрипел Сашка. — Лучше сдохну, чем к вам — в лапы.
— У вашего напарника остановилось сердце! — «намекнул» о том, что человек не один, человеческий голос.
«Ловушка»? — думал Заречнев, краем глаза заметив, что скорость штурмовика давно уже перевалила за три «Маха». — «А если нет? И, правда, что-то я давно не слышал Ар'рахха».
— Ты жив? — по внутренней связи поинтересовался он у друга. Драк ничего не ответил. Человек понял, что выбора у него больше нет. Он уменьшил тягу двигателей. Скорость самолёта стала падать.
— Мы рады, что вы приняли правильное решение. Следуйте за нами!
Зелёный верзила подал голос примерно через три минуты.
— Что, нас всё-таки догнали? Ты сдался?
— Пришлось. Они сказали мне, что у тебя остановилось сердце.
— Не знаю. Может, и остановилось. Я сознание потерял… Тебе не нужно было подчиняться их требованиям.
— Ты мог погибнуть!
— А так мы погибнем оба!
— Посмотрим. Вон, видишь — впереди — остров?
— Предлагаешь спрятаться?
— А почему — нет? Не попрут же они вслед за нами в джунгли? А если осмелятся… Бластер у меня с собой, да и ты, как я заметил, свой стреломёт в комнате тоже не забыл.
— А я его никогда не забываю. Ну, и как ты предлагаешь действовать?
— Секунд чрез тридцать резким манёвром уйти вниз. Снизиться до уровня земли, постараться найти полянку, сесть, спрятаться в лесу.
— А что — дальше?
— Пока не знаю. Но дальше оставаться под конвоем богомолов равносильно смерти.
— Согласен. Кто поедет самолёт?
— Давай — я! А ты присматривай площадку! Договорились?
— Договорились!
Пилотов богомолов удалось застать врасплох буквально на секунду. Фора — смехотворная. Но когда на кону — собственная жизнь…
Штурмовик резко снизился до уровня поверхности моря, буквально «впритирку» с водной гладью пошёл по дуге вокруг острова.