Через три недели интенсивных тренировок драк осунулся, заметно похудел. Никто не слышал от него жалоб. Но когда однажды Евгения Дягилев заметил, что зелёный верзила не стал кушать свой ужин, он оставил нетронутой почти всё, что было на подносе, он понял: нужно передышка.
«А ещё лучше — совместить её с рыбалкой»! — подумал Евгений, объявив, что завтра — плановый выходной, и вся команда во главе с ним идёт завтра на берег. Загорать, купаться, рыбачить.
— Оружие брать? — остался верен себе молодой охотник, заметив, что люди вытащили откуда-то никогда не виданные им снасти — длинные тонкие палки с тонкими, почти прозрачными верёвочками. На концах верёвочек угадывались крохотные загнутые железки.
— Этим можно поймать рыбу? — искренне усомнился Ар'рахх, с неприкрытым сомнением разглядывая «удочки» — так называли люди свои устройства для добычи рыбы.
— Можно! — уверенно, за всех, ответил Юрий. — Вот только червей накопаем…
Кто такие «черви» и зачем их нужно копать, зелёный верзила на всякий случай уточнять не стал. «Саш'ша потом расскажет»! — решил он, усаживая друга поверх приземистого могучего тягача. Землянин слегка поморщился от боли, но вслух ничего не сказал. Инвалидных кресел в Звёздной Академии не имелось. Тягач был единственным подходящим к случаю транспортным средством; он управлялся джойстиком и тремя рычагами. Главное — у него не было педалей. Глядя на Сашку, остальные курсанты быстро сообразили, что им тоже не обязательно почти три километра тащится пешком к речке. Рекруты «попадали» сверху на плоскую поверхность могучего тягача, кто-то весело проорал гагаринское «поехали»!
— Нет уж! — заартачился Заречнев. — Это только в русских народных сказках битый небитого везёт. У нас — всё по-другому. Чё это я, весь из себя такой инвалидный и вообще — страшно больной, должен вас, такую ораву везти? Пусть лучше Юрик порулит.
Все засмеялись. Самочернов возражать не стал, тотчас же перебрался вперёд, накачанными ручищами ухватился за рычаги управления тяжёлой «бешеной табуреткой»…
То, что яхта уже в пути, стало известно ещё за неделю. Штатную пятидневную «обкатку» космолёта заменили перелётом от пояса астероидов, где, собственно, и находилась верфь, на которой строили яхты класса «Премиум», до главной базы Звёздной Академии. Дита настояла, чтобы последние ходовые испытания судна инженеры провели в беспилотном режиме. Это экономило время (в последние дни особенно стало заметно, что бессмертная страшно спешит начать экспедицию), и заодно избавляло отряд от излишне любопытных глаз.
Утром, во время завтрака, прошёл слух, что космолёт должен приземлиться примерно в полдень — если нет каких-то других испытаний, предусмотренных программой «доводки» корабля.
Заслышав могучий рокот моторов приближающегося судна, на ВПП высыпали все курсанты Звёздной Академии. Корабль был просто великолепен.
Длинное стройное «веретено», или, пожалуй, всё же — «сигара» — с «зализанными» аэродинамическими формами, с гладкими выпуклостями кабин пилотов, каких-то других приборов или оборудования, чьё предназначение было пока неясным.
Четыре могучих двигателя, обращённые голубыми соплами вниз, легко удерживали судно над планетой. Эти же двигатели поднимали яхту с поверхности планет, выводили её на орбиту.
Сашка обратил внимание, что пятиточечная схема расположения двигателей — два впереди, три — сзади вообще сзади является самой распространённой на увиденных им больших машинах.
По тому, как двигался корабль, как он совершал манёвры, как заходил на посадку, было заметно, что им управляет не человек, и не элой — им управляет автомат, искусственный мозг корабля. Плавные точные движения без малейших сотрясений корпуса, выверенность траектории — наверное, именно так и должно было перемещать по Галактике пассажиров класса VIP; или — «Премиум», как было принято называть их здесь. Восхищению курсантов не было границ.
«Неужели нам предстоит лететь на этом великолепии»? — было прямо-таки написано на их потрясённых лицах.
Дита снисходительно улыбнулась, спрятала насмешку в уголках губ. Она терпеливо выждала, когда стихнет рёв и осядет пыль, поднятая моторами яхты.
— Можете пройти внутрь, ознакомится с устройством корабля. — обратилась она к членам своего отряда. — Даю вам на это полчаса. Через сорок минут — общий сбор в кают-компании. После инструктажа начнёте погрузку воды, продовольствия, оружия, обмундирования и оборудования. Сегодняшнюю ночь вы проведёте уже в космосе.
Первый пилот — Демьян Паршин прибывает через час. Завтра, на орбите подберём шатл со штурманом и его помощником. Всё, можете идти!
Александр замешкался — он всё ещё испытывал затруднения при передвижении без костылей, отстал ото всех, бегом бросившихся к высокой лестнице, отделившееся от днища космического корабля.
Неожиданно Сашка почувствовал рядом какое-то движение. Он обернулся, увидел быстро удаляющуюся борцовскую спину Ивана Сущенко. Подлый «дед» явно куда-то спешил…
Заречнев подошёл ближе к космолёту, только сейчас обратил внимание, что на её борту начертано какое-то слово. Шрифт был незнакомым, он напоминал шумерскую клинопись — острые углы, резкое начертание букв (если это были, конечно, буквы). «Интересно, что означает эта надпись»? — думал землянин, преодолевая боль в ногах, забираясь вверх по сходням. — «Наверное, название яхты, или её заводской номер. Нужно будет спросить у Диты». Исследовать судно Сашка не стал.
«Будет ещё время, осмотрюсь»! — решил он, направляясь в сторону кают-компании. Все надписи, стрелки и указатели были выполнены на двух языках — русском и другом — точно таком же, какой был начертан на корпусе космолёта.
«Видимо, на элойском»! — сделал глубокомысленный вывод Сашка. Присмотревшись внимательнее, бывший гладиатор обнаружил, что все указатели содержат ещё какую-то информацию. В правом углу каждой таблички имелась — не то закорючка, не то — вензель. Внешне она очень напоминала клубок корней, основательно перепутавшихся между собой. Или — иероглиф, написанный арабской вязью. Рисунок «корней» на табличках был разный.
«Да! Теперь богомолы в нашей посудине точно не заблудятся»! — подумал Заречнев, направляясь по указателям. — «Наверняка эти «арабские иероглифы» — письменность сородичей Маши. Интересно, с каким скрежетом произносится вот эта хрень»? Сашка повеселел, на душе стало чуточку полегче.
«Ничего, где наша не пропадала! Домой я всё равно вернусь! Вот выполним задание Диты, а там… Можно будет и отпуск попросить. Для меня и для Ар'рахха. Чем чёрт не шутит? Вдруг — отпустит?! Как там Женька Дягилев говорил? Чтобы попасть домой, нужно хорошо служить?» — думал он, неспешно топая по коридору в сторону конференц-зала. «Вот и послужу. А там — видно будет. Не век же мне по вселенной скитаться. Должен же быть какой-то конец у этой прескверной истории с этим, как его, «реалом». И хорошо бы добраться до этого Сенатора, уточнить у гада, зачем он так нехорошо со мной обошёлся. А ещё — попросить его вернуть меня обратно. Вежливо так попросить. Для начала. А если не получится вежливо, тогда…»
26 декабря 2006 — 26 февраля 2007
г. Новосибирск