Небольшие открытые кабинки с сиденьями, ручками управления и тремя стереоэкранами позволяли создавать иллюзию полёта на любом из основных типов летательных аппаратов, включая тяжёлые истребители-штурмовики или пассажирские самолёты, управляемые двумя пилотами.
Но наибольшей популярностью у новобранцев пользовались, разумеется, симуляторы ИПЛ-4.
Первым попробовать себя в совершенно новом деле решился Максим — бывший приятель Ирины. Возможно, он претендовал на роль лидера группы, возможно, действительно, оказался самым нетерпеливым. Когда седой предложил кому-нибудь из новобранцев самому попробовать занять место в кабине виртуального истребителя и постараться «оторвать» его «от земли», Макс, как его звали все окружающие, вызвался первым.
Он уверенно забрался в «кабину», не очень внимательно выслушал наставления Николая Платоновича, чуть подрагивающей рукой отвёл на себя рукояти, управляющими углами атаки двух нижних двигателей, прибавил «газ».
Истребитель «оторвался» от поверхности, завис. Макс «прибавил тягу» третьему двигателю, намереваясь разогнаться и перейти в режим полёта. Но ИПЛ-4 повёл себя странно. Вместо того, чтобы стрелой уйти в небо, он опустил нос и «на большой скорости» «врезался» в «землю».
По экранам поползла надпись: «Полёты над землёй опасны для Вашего здоровья». Девчонки прыснули. Макс побагровел, вытер вспотевшие ладони о костюм и полез из симулятора наружу.
— Ещё желающие есть? — ехидно поинтересовался седой, с прищуром оглядывая новобранцев.
— А можно мне? — подал голос Заречнев. Николай Платонович помолчал, очевидно, оценивая, насколько упадёт авторитет Александра оттого, что он, как и Макс, «гробанёт» самолёт. Но потом, видимо, решил, что пусть всё идёт своим чередом, и кивком головы разрешил занять место в «кабине пилота».
Сашка устроился в кресле пилота, покрутился в нём. Сидеть было не очень удобно. «Не может быть, чтобы кресло было одно для всех. Должны быть какие-то регулировки. Не сразу, но рычажки, с помощью которых можно было двигать кресло вперёд и назад, немного отклонять спинку, нашлись. Хитрые ручки были спрятаны в недрах самого кресла, видимо, неспроста. Но почему — это предстояло понять позже.
Глядя на Сашкино ёрзание в кресле пилота, Николай Платонович нахмурился, но как обычно, ничего не сказал. Видимо, способность к самостоятельным действиям у рекрутов здесь не наказывалась.
Заречнев осмотрел скудную приборную панель, обратил внимание, что «указатель топлива» лежит почти на нуле, а «температура реактора» приближается к красной зоне. Он закрыл глаза, кончиками пальцев «вспоминая», где находятся рычаги управления тягами двигателя, их отклонением, заслонками воздушного охлаждения реактора, перевёл в положение, когда они максимально открыты. «Температура реактора» медленно поползла вниз. Седой удовлетворённо хмыкнул, но по поводу топлива ничего не сказал. Ждал, когда инициативу проявит Заречнев?
— Скажите, а как на можно пополнить запас топлива? — повернул голову в сторону Николая Платоновича Александр. Тот молча протянул руку к боковому экрану, ткнул пальцем в едва заметное слово «вода». Указатель топлива поднялся к самому верху.
— Ну, что? Взлетать будешь? — с некоторым раздражением поинтересовался у Сашки седой, с нетерпением поглядывая внутрь кабины.
Бывший гладиатор ничего не ответил, перевёл ручки «газа» всех тех моторов в переднее положение и «отпустил тормоз».
Взлётная полоса на экране симулятора быстро понеслась на новобранца, стрелка «указателя скорости» резво пошла вправо. Заречнев плавно потянул ручку на себя. ИПЛ-4 «взлетел».
Новобранцы сдержанно похлопали.
— Почему ты не воспользовался для взлёта рычагами изменения угла атаки двигателей? — при всех поинтересовался Николай Платонович у взмокшего Сашки, после того, как тот «угробил» самолёт, пытаясь посадить тот на аэродром.
— Это очень сложный манёвр, особенно для новичка, каковым я, собственно, и являюсь. Взлёт с разбега более прост — это очевидно. Зачем браться за сложное, не освоив более простое?
Седой опустил голову, «переваривая» точку зрения бывшего гладиатора, но вслух ничего не сказал, жестом руки пригласив в «кабину самолёта» следующего курсанта.
Где-то через час очередь дошла и до Ар'рахха. Зелёный верзила с трудом втиснулся в тесную для него кабину, долго шарил пальцами под креслом, пытаясь найти рычажки регулирования сиденьем. Александр заметил его мучения, подошёл, помог ему настроить место пилота.
«Взлетел» молодой следопыт безупречно, сделал положенный круг, стал «возвращаться на базу. И тут произошло маленькое чудо: драк, впервые в жизни управляя истребителем, пусть даже таким виртуальным, едва не «посадил» его на «взлётно-посадочную полосу». Новобранцы дружно разочарованно ахнули, когда трёхмерная картинка на экранах симулятора резко дёрнулась в самом конце ВПП, и на ней появилась надпись: «Самолёт сломал шасси. Немедленно покиньте кабину».
Но всё равно это была небольшая победа — для всех. Она показала, что «чёрт» не так страшен, как его «малюют», и каждому из них по силам освоить управление этим чудом инопланетной техники. А пока большинство думали только о том, что будет с теми, кто не окажется непригодным для пилотирования этими самолётами.
— Николай Платонович, а можно мне? — спросивший был парнем — невысокого роста, крепкий, симпатичный.
— А, это ты Евгений! Хочешь показать мастер-класс? Ну почему — нельзя? Забирайся!
Невысокий крепыш ловко переместился в кабину, быстро настроил под себя регулировки кресла пилота. Он несколько раз покрутил головой, словно разминал затёкшую от долгого сидения шею, или готовился к поединку на борцовском ковре, нажал на кнопочку, запускавшую «двигатель».
Полёт в его исполнении был даже не мастер-классом, он был настоящей феерией лётного мастерства.
«Взлетал» крепыш максимум секунды две. За это время он успел сделать несколько операций, причём некоторые из них — одновременно.
Евгений отвёл двигатели вниз, одновременно выводя их на взлётный режим, немного изменил вектор тяги верхнего двигателя, слегка потянул ручку на себя, и как только «колёса» истребителя оторвались от ВПП, тут же вывел на максимальную мощность тягу верхнего двигателя.
«Взлётно-посадочная полоса» скользнула навстречу по стереоэкранам; «вид за бортом» тут же сменился на другой.
Народ вокруг симулятора восхищённо вздохнул.
После «разворота в зоне» «самолёт» Евгения выполнил несколько фигур высшего пилотажа. Новобранцы, стоявшие к кабинке ближе всех, незаметно для себя покрепче вцепились в соседей, некоторых ощутимо качнуло.
Женька насмешливо глянул на рекрутов, «выпрямил самолёт», сказал, что «возвращается» обратно на базу.
Приземление крепыша заставило побледнеть даже Николая Платоновича. Евгений на большой скорости «приблизился» к ВПП, «на высоте» примерно метров пятидесяти резко поднял нос, гася инерцию. Одновременно он почти до нуля снизил мощность нижних двигателей (верхний он выключил полностью). Истребитель стал… падать прямо на бетонную ВПП. И хотя все понимали, что это не настоящий полёт, а только его симуляция, видно было, что подобное малышок-крепышок проделывает далеко не в первый раз, и летал он так не только на тренажёре.
А истребитель между тем стал набирать вертикальную скорость, норовя свалится в неуправляемый штопор. Метров в пятнадцати от поверхности Евгений увеличил мощность двигателей, уменьшая вертикальную скорость. Падение стало замедляться…
Колёса коснулись бетона.
Рекруты дружно захлопали.
Женька засмущался, покраснел. «Спасибо, конечно, но это лишнее!» — сказал он, покидая кабину симулятора. — «У меня это получается пока не очень хорошо. Вот у Юрия…» — Кивнул он головой в сторону улыбчивого широкоплечего громилы, поодаль терпеливо дожидавшегося Евгения. Юрий, чья голова возвышалась над головой крепыша сантиметров на тридцать, ничего не сказал, хлопнул Женьку по плечу и они, не оглядываясь, отправились в сторону столовой.
— Кто это? — со всех сторон полетели вопросы к Николаю Платоновичу.
— Это наши рекруты из прошлогоднего выпуска. Тот, который поменьше — Евгений Тимофеев, а тот, второй — Юрий Самочернов. Они друзья с самого первого дня обучения в Звёздной Академии. Вместе закончили её. Сначала летали на лёгких самолётах, потом их пересадили в тяжёлый истребитель-штурмовик. Сейчас у них небольшой отпуск — заслужили. Они — лучшие пилоты своего выпуска.
— А где остальные? Те, которые — не лучшие? — Сашку, кажется, за язык «дёрнул» сам чёрт.
Седой как-то неприязненно посмотрел на Заречнева. Казалось, он всерьёз раздумывает над тем, не дать ли злоязыкому новобранцу в челюсть. Наверное, у него с этим выпуском были связаны какие-то воспоминания. Наконец, злой огонёк в его глазах погас, он отвернулся, безразлично посмотрел куда-то в сторону.
— Остальные, или как ты выразился — не лучшие, — погибли. Погибли, защищая всех нас, защищая Землю, защищая, в том числе и твою семью, рекрут. Если вы не сможете освоить эти «фокусы», которые только что вам продемонстрировал Тимофеев, вас собьют в первых же боях. Очень уж нравится богомолам жечь наши самолёты во время взлётов и посадок, когда они наиболее беззащитны. Да и вообще им нравится жечь нас — на всех этапах полёта. Так что учитесь летать, юноши! Учитесь! И вы, девушки, от них тоже не отставайте. Богомолы — они ведь не спрашивают, кто за штурвалом, им всё равно, кто горит в подбитом самолёте…
Из глаза седого показалась слеза, покатилась по отчего-то посеревшей коже щеки.
Александр пристыжено замолчал, пряча глаза.
Николай Платонович достал платок, вытер следы росинок на лице.
— Я не хотел вам этого говорить — до поры. Но коль уж так получилось, что вы встретили двух наших выпускников, а ты, Саша, задал свой не очень своевременный вопрос, я должен был сказать вам правду. И вообще, у нас здесь, в Академии есть несколько неписанных правил. Одно из них — не врать нашим ученикам. Нам это порой очень тяжело, но зато потом это очень помогает вам в жизни.