В результате всего вышеперечисленного отношение западногерманских граждан к своему государству и его ведущим политикам стремительно менялось. В 1952 г. при ответе на вопрос о том, кто из немцев сделал больше всего для Германии, О. фон Бисмарк набирал 36 % и уверенно лидировал, Гитлер — целых 9 %, а Аденауэр — всего 3 %, однако уже во второй половине десятилетия ситуация коренным образом изменилась. В 1958 г. Аденауэр с 26 % занял первое место, Бисмарк с 23 % отошел на второе, доля поклонников нацистского фюрера сократилась более чем вдвое — до 4 % [Nonn 2015: 353]. К 1953 г. число сторонников демократии выросло до 57 % (авторитарной системы — 19 %), к 1955 г. — до 70 %, к 1960 г. — до 74 % [Gabriel 1987: 34–36]. В 1955 г. половина западных немцев отвергала идею «единой сильной национальной партии» (хотя почти 30 % ее все еще поддерживали) [Allerbeck 1976: 91], к концу 1950-х гг. почти 80 % одобряли многопартийную систему [Gabriel 1987: 36]. Доля тех, кто считал 1933-39 гг. лучшим временем в германской истории, за 1950-е гг. упала с более чем 40 % до менее чем 20 % респондентов [Smith 2020: 418]. Доля же предпочитавших настоящее с 1951 по 1963 г. выросла с 2 % до 63 % [Winkler 2010: 221]. В 1954 г. американский высокий комиссар Дж. Б. Конент заявил: «Похоже, немцы порвали со своим недемократическим прошлым» [Jarausch 2006: 139]. Эта тенденция сохранилась и в дальнейшем.
Более того, в конце 1950-х гг. в Западной Германии началась «проработка прошлого», неразрывно связанная с формированием демократического общества. Это был длительный, непростой и медленный процесс, и проходил он в условиях, когда демократическое государство и рыночная экономика в ФРГ уже были приняты подавляющим большинством населения.
Заключение: почему Бонн не стал Веймаром?
«Бонн — не Веймар» — так называлась книга западногерманского журналиста Фрица Рене Аллеманна, увидевшая свет в 1956 г. [Allemann 1956]. Заголовок быстро стал крылатым выражением, своеобразным девизом молодой ФРГ: главная ее задача заключалась в том, чтобы не повторить трагический путь первой немецкой демократии. Все остальное было во многом подчинено этой задаче.
Ключевое значение при этом имела позиция общества: примет ли оно новую систему? С самого начала результат вовсе не был гарантирован: даже после 1945 г. большинство немцев скептически относились к демократии и хотели не столько свободы, сколько порядка. Это большинство видело себя жертвами Второй мировой войны, возлагало ответственность на горстку нацистских бонз, а немалое число граждан ранней ФРГ и вовсе тосковало по довоенным временам.
Обеспечить порядок, внутренний мир, добиться на первом этапе хотя бы согласия общества с новым государством — такова была задача Аденауэра и его помощников в первой половине 1950-х гг. В качестве одной из главных потенциальных угроз выступало формирование крупных общественных течений, враждебных молодой республике. Именно поэтому федеральное правительство прилагало большие усилия для интеграции бывших нацистов (при условии их лояльности новой системе) и одновременно боролось с правыми и левыми радикалами. Вопрос наказания за былые преступления играл сугубо второстепенную роль.
Реально ли было добиться того же результата более жесткими мерами, включавшими радикальную люстрацию и наказание всех соучастников преступлений Третьего рейха? Можно довольно долго размышлять над этим вопросом. Однако не следует забывать, что у представителей оккупационных держав и новой западногерманской политической элиты не было возможности ставить многочисленные эксперименты. Им приходилось действовать наугад, понимая цель, но не зная заранее результата, идти на многочисленные компромиссы; их возможность контролировать происходившие в обществе процессы была весьма ограниченной. Они, как уже говорилось выше, стремились не допустить худшего варианта развития событий — очередного витка германского «особого пути», — и они успешно достигли этой цели.
Да, Аденауэр и его команда могли в определенной степени опереться на западные державы-победительницы. Было очевидно, что последние вмешаются в случае реальной угрозы превращения ФРГ в праворадикальную диктатуру. Это осознавалось всеми игроками и оказывало свое влияние на внутриполитические процессы в молодой республике. Однако в общем и целом роль держав-победительниц оказалась хотя и весомой, но все же ограниченной. Распространенный в информационном пространстве тезис «победители перевоспитали немцев» не соответствует действительности. Основная работа была проделана самими немцами, и в первую очередь демократически настроенным меньшинством. Меньшинством, о котором ни в коем случае нельзя забывать, описывая настроения большинства. Ведь, как писал К. Ярауш, «без их страстной борьбы за лучшую Германию проект держав-союзников по перевоспитанию не удался бы» [Jarausch 2006: 280].
К концу 1950-х гг. западногерманское общество в массе своей лояльно относилось к существующей политической системе. Именно с этого момента постепенно начал пробуждаться интерес к проработке собственного прошлого, к преступлениям нацистской эпохи. Этому в немалой степени способствовали демографические процессы: на сцену постепенно выходило «поколение детей», не задействованное в преступлениях и потому не имевшее прямого мотива обходить неудобные сюжеты стороной. По мнению того же К. Ярауша, разделяемому многими исследователями, формирование в ФРГ «гражданского общества западного типа» относится к концу 1960-х гг. — спустя много лет после того, как были сформированы работающие механизмы демократического государства [Jarausch 2006: 271].
К этому времени история послевоенной Западной Германии стала считаться «моделью успеха» — моделью, которую впоследствии не раз старались воспроизвести в других регионах планеты (в частности, в Ираке в начале XXI в.). Далеко не всегда эти попытки завершались успехом. В какой степени вообще можно опираться на западногерманский опыт или его следует охарактеризовать как уникальный и неповторимый?
При ответе на этот вопрос необходимо вспомнить, что уникальным и неповторимым является любое историческое событие, любой процесс. История никогда не повторяется в точности, однако это не значит, что знание о прошлом бесполезно. Не одинаковые, но похожие своими отдельными элементами ситуации, проблемы, задачи встречаются в истории сплошь и рядом, и знание прошлого помогает лучше справляться с сегодняшними вызовами. Исторический опыт — это не точная инструкция для решения современных проблем. Скорее, его можно сравнить с подсказками, которые могут помочь найти верный путь — если, конечно, хорошенько над ними подумать.
Литература
Борозняк А. И. Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины ХХ и начала XXI века. М.: РОССПЭН, 2014.
Дагерман С. Немецкая осень. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2023.
Заломон Э. фон. Анкета. СПб.: Владимир Даль, 2019.
Кнопп Г. История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ. М.: АСТ, 2008.
Петелин Б. В. Ранняя история ХДС: Аденауэр — Кайзер — Нушке. Череповец: ЧГУ, 2014.
Ремарк Э. М. Черный обелиск. М.: АСТ, 2014.
Старгардт Н. Мобилизованная нация. Германия 1939–1945. М.: Азбука-Аттикус, 2021.
Травин Д. Я. Как государство богатеет… Путеводитель по исторической социологии. М.: Издательство Института Гайдара, 2022.
Уильямс Ч. Аденауэр. Отец новой Германии. М.: АСТ, 2002.
Филитов А. М. Германский вопрос от раскола к объединению. М.: Международные отношения, 1993.
Фишер Ф. Рывок к мировому господству. Политика военных целей кайзеровской Германии в 1914–1918 гг. М.: РОССПЭН, 2017.
Эппле Н. В. Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах. М.: Новое литературное обозрение, 2020.
Юдин Г. Общественное мнение, или Власть цифр. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2020.
Ясперс К. Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии. М.: Прогресс, 1999.
Allemann F. R. Bonn ist nicht Weimar. Köln: Kiepenheuer & Witsch, 1956.
Allerbeck K. R. Demokratisierung und sozialer Wandel in der Bundesrepublik Deutschland. Sekundaranalyse von Umfragedaten 1953–1974. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1976.
Arendt H. Essays in understanding, 1930–1954. New York: Schocken Books, 1994.
Backer J. H. Winds of history. The German years of Lucius DuBignon Clay. New York: Van Nostrand Reinhold Company, 1983.
Benz W. Potsdam 1945. Besatzungsherrschaft und Neuaufbau im Vier-ZonenDeutschland. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1992.
Benz W. Die Gründung der Bundesrepublik. Von der Bizone zum souveränen Staat. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1994.
Birke A. M. Nation ohne Haus. Deutschland 1945–1961. München: Siedler Verlag, 1989.
Brenner W. Zwischen Ende und Anfang. Nachkriegsjahre in Deutschland. München: Dtv Verlagsgesellschaft, 2016.
Conze E., Frei N., Hayes P., Zimmermann M. Das Amt und die Vergangenheit: Deutsche Diplomaten im Dritten Reich und in der Bundesrepublik. München: Karl Blessing Verlag, 2010.
Dahlhoff G. Konrad Adenauer. Innenpolitik 1949-53 und ihre Bedeutung. Marburg: Tectum Verlag, 2015.
Erste Regierungserklärung von Bundeskanzler Adenauer. 20. September 1949 // Konrad-Adenauer-Stiftung. 01.07.2001 URL: https://www.kas.de/de/einzeltitel/-/content/erste-regierungserklaerung-von-bundeskanzler-adenauer (дата обращения: 20.10.2023).
Fay J. Theaters of occupation. Hollywood and the reeducation of postwar Germany. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2008.
Fisher J. Disciplining Germany: Youth. Reeducation and reconstruction after the Second world war. Detroit: Wayne State Unversity Press, 2007.
Frei N. Adenauer’s Germany and the Nazi past. Politics of amnesty and integration. New York: Columbia University Press, 2002.