— Если Саша пойдет к джипу, надо стрелять, — щелкнул предохранителем Свешников. — Иначе все. Упустим.
— Не суетись, — посоветовал ему Францев, пристраиваясь рядом с изрядно подгнившей и полуразвалившейся поленницей. — Олег, ты ступай вон туда, к колодцу. И отличная позиция, и укрытие. И осторожненько, лучше всего ползком. Не засветись!
— Кулак какой-то здесь жил, — заметил Савва. — Все на общий колодец ходили, а он свой вырыл.
Ответить ему никто не успел, поскольку в этот самый момент друг за другом хлопнули два выстрела, и каждый достиг цели. Первым ткнулся лицом в руль тот бандит, что сидел в машине, вторым упал один из курящих.
Братки ребятами были, конечно, опытными, они даже оружие выхватить успели, но на остальное времени им не хватило. Да и Олег с Саввой оружие в ход не пустили, поскольку смысла не было. Славян с Морозовым, стреляя с минимальной дистанции, перебили оставшихся бандитов, использовав по выстрелу на каждого. Ну и Францев еще продырявил правое плечо Маленького, стоящего рядом с домом.
— Даже неинтересно, — сообщил коллегам Баженов, когда те подошли к дому, — будто в тире. Куда ты, куда?
Эти слова он адресовал Саше, который пытался левой рукой цапнуть свой пистолет, выпавший из правой после выстрела Францева.
— Так, давай обойдемся без традиционных «вас на ремни порежут» и «братва такого не прощает», — обратился к Маленькому Аркадий Николаевич. — Ты отвечаешь мне на вопросы, я оставляю тебя в живых.
— Кто ты такой вообще? — пробасил верзила, опираясь спиной на стену дома. — А?
— Подполковник Францев, московская милиция. Легче стало?
— Ты парней моих положил! Братьев моих!
— Дебил, — констатировал Баженов. — Ничего ты от него не добьешься. Давай лучше я поговорю, вдруг повезет и до разума достучусь. Есть же у него в голове хоть что-то?
— Я сам, — качнул головой Францев.
— Как знаешь. — Славян отошел к машине, на ходу доставая сигареты.
Что до Олега — он до сих пор не верил, что все кончилось так быстро. Не то чтобы он ждал перестрелки как в кино, но было чуть-чуть обидно, что даже выстрелить ни разу не успел.
А еще его совершенно не пугали трупы, валявшиеся во дворе. В Саратове всякий раз, когда он составлял очередной протокол на месте преступления, мертвые тела производили на него тягостное впечатление, случалось даже, что комок к горлу подкатывал. Сейчас же как-то все равно стало. Ну лежат и лежат. Главное, что они, а не мы. Видимо, количество впечатлений перешло в качество мироощущения.
— Ох ты, мать моя! — воскликнул Славян — Вы гляньте только!
Он, движимый своим природным любопытством, а также шилом, стабильно колющим его в мягкое место, решил глянуть, что лежит в сумках, которые загрузили в багажник джипа. В двух оказались вещи, а в третьей — деньги, много и разных. Тут были рубли, доллары, дойчмарки и еще невесть какие валюты.
— Богато живешь, Саша, — присвистнул Морозов.
— Бери себе, — предложил Маленький. — Даже если на всех поделить, то сладко выйдет. А про меня просто забудьте.
— Не пойдет, — отказался Францев. — Мне знать надо, кто тебя на Митрохина навел. Пока не скажешь — не расстанемся. Надо будет — я тебя перевяжу, в колодец заиленный скину и на сутки в нем оставлю. Там темно, холодно и вонюче. Умереть не умрешь, но натерпишься неслабо.
— Мент, ты о чем говоришь вообще? Что за Митрохин? — заревел, как раненый буйвол, Маленький. — Я такого знать не знаю!
— Старик, что на Садово-Черногрязской жил, — склонился над ним Францев так, что они оказались лицом к лицу, — которого вы насмерть забили.
— А, этот, — неожиданно спокойно ответил Саша. — Так бы и сказал. Ну да, Винт не рассчитал, долбанул его в грудак, а дед возьми и крякни. Мотор у него остановился. Ерунда вышла.
— Кто навел? — процедил начальник отдела.
— Кто, кто. Дед Пихто, — проворчал бандит.
— Савва, давай наручники, — распорядился Францев. — Где ты ходишь вообще? Олег, тележку какую в сарае погляди. Не на себе же его к колодцу переть? И из аптечки бинт достаньте. Мне его смерть сейчас не нужна.
— Да ладно, не ори, — рыкнул Саша. — Расскажу. Но и ты помни — жизнь обещал. Хотя вам, ментам, веры нет…
— Раз сказал — значит сделаю, — усмехнулся Францев. — Через «не хочу», конечно, но сделаю. Говори.
— Твоя правда, был один черт, он мне про эту библиотеку и рассказал. Короче, этот старый х… Ах-х-хр-р-р-р-р…
Тут тело Маленького затряслось так, будто через него пропустили разряд тока, изо рта потекла слюна, и глаза выпучились так, словно бандит увидел диво дивное и чудо чудное.
А потом он умер. Совсем.
— Это не из-за меня, — заявил Баженов, который как раз закончил проверять багаж во второй машине.
— Ясное дело, — недовольно произнес Францев. — Если бы ты владел техникой отложенного проклятия, чего тебе среди нас делать?
— Техникой чего? — непроизвольно вырвалось у Олега.
— Отложенного проклятия, — вместо начальника ответил Свешников, вышедший из дома и держащий в руках бутерброд с сыром. — Интересная штука, доложу тебе.
— Которая лишила нас единственного свидетеля, — печально заметил Аркадий Николаевич. — Вот ведь!
— Да, засада, — констатировал Морозов, глядя на труп братка. — Савва, где едой разжился?
— Там, — показал на дом оперативник. — Они, видать, перед дорогой закусывали, а после все на столе и оставили, с собой решили не брать.
— И выпить есть? — мигом уточнил Славян, вернувшийся к первой машине за сумкой с деньгами.
— Почти полная бутылка «Абсолюта», — подтвердил Савва. — У «фиников» сухой закон, кто им даст ее через таможню провезти?
— Так пошли позавтракаем, — обрадовался Баженов. — Чего стоим? Этот все равно не оживет. Командор?
— Идите. — Францев подобрал с земли мобильный телефон, который Маленький выронил из рук, когда началась стрельба. — Саш, как им пользоваться, знаешь? Вот и держи. Надо опергруппу вызвать, пусть следственные действия осуществляют как положено. Не нам же их хоронить? И просто так не оставишь. Какие-никакие, а люди были.
— Сделаю, — кивнул Морозов, откидывая крышку, под которой находилась панель с цифрами.
— После остальным займись, — Аркадий Николаевич обвел рукой двор, — по паре выстрелов из каждого ствола, и в руки их им потом вложи. Ровнин, Свешников, вы как поедите, тоже в стену дома по две-три пули вгоните, ясно? И если спросят — они начали палить первыми, мы отстреливались. Хотя вас учить — только портить.
Он еще раз глянул на жутковато выглядящего Сашу Маленького, который, скаля зубы, таращился в утреннее небо мертвыми глазами, достал пистолет и выстрелил ему в грудь, туда, где находилось навсегда замершее сердце.
Еще неделю назад Олегу все происходящее с ним, возможно, показалось бы абсурдом, но не сейчас. Он совершенно спокойно сел за тот стол, где каких-то двадцать минут назад ели и пили люди, которых уже не было на свете, и не отказался от бутерброда, который ему сделал тот, кто их лишил жизни. Наоборот, он куснул его с удовольствием. Почему? Да потому, что окончательно принял для себя правила своей новой жизни. Более того — чем дальше, тем больше они ему нравились. Потому что правильные. И справедливые.
А еще он окончательно понял, что не хочет возвращаться в Саратов, и совершенно не потому, что его Москва своими возможностями поманила. Просто Олег теперь наверняка знал, что отдел — именно то место, где он хочет быть. Не полгодика, пока все не уляжется, а всегда. Потому что тут он свой среди своих. Может, впервые в жизни.
Да и вопросов без ответов чем дальше, тем больше. Например, теперь ему смерть как интересно узнать, что такое «отложенное проклятие». И это не считая всего остального!
— Ну как, Олежка? — очень в тему спросил Баженов, разливавший водку по лафитникам зеленого стекла, которые, наверное, еще дед Маленького покупал. — Не жалеешь, что к нам попал?
— Не-а, — ответил Ровнин, снова куснул бутерброд и с набитым ртом добавил: — Ни капельки.
Конец первой книги