.
Общее количество невыявленных участников тайных обществ и декабристских выступлений, конечно, заметно превышает группу обнаруженных к настоящему времени «неизвестных» декабристов. Часть этих невыявленных участников движения потенциально может быть обнаружена исследователями. Союз благоденствия, как самая крупная организация, в этом отношении, несомненно, представляет самое плодотворное поле для находок. На основе имеющихся данных в настоящее время выявлено 193 члена Союза благоденствия, тогда как, согласно воспоминаниям И. Д. Якушкина, в 1819 г. число участников этого общества превысило 200 человек, а по данным доноса М. К. Грибовского, уже в 1818 г. в Союзе насчитывалось 200 участников[1022]. Персональный состав некоторых управ Союза полностью неизвестен. Так, не менее 5 человек было принято в созданную В. И. Белавиным управу Союза благоденствия в Нижнем Новгороде; состав ее не выявлен[1023]. Почти неизвестен состав многочисленного Военного общества, далеки от необходимой полноты и данные об участниках самостоятельных конспиративных кружков, основанных членами Союза благоденствия. Состав Северного и Южного обществ также известен далеко не полностью. Понятно, что из этого числа могут быть установлены лишь немногие; тем не менее, обращение к документам, еще не введенным в научный оборот, в том числе материалам следствий в Могилеве и Тульчине, привлечение документов генерал-аудиториата, канцелярий начальника и дежурного генерала Главного штаба, а также надзорных органов министерства внутренних дел и III Отделения, позволят присоединить новые имена «безвестных» декабристов к уже известным.
Глава 4«Предполагаемые декабристы»Критика документальных свидетельств о возможных участниках тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.
Проблема вероятных участников декабристского движения. Особенности и систематизация документальных свидетельств
В исторической литературе до сих пор не получил должного отражения круг лиц, которых можно считать возможными участниками тайных обществ, заговора и военных выступлений декабристов. В распоряжении читателя нет специального исследования, посвященного данному вопросу; имеются лишь некоторые соображения на этот счет в рамках монографических работ, отдельные наблюдения в составе комментариев к справочным изданиям и публикациям документов. В предыдущей главе рассматривалась категория декабристов, которых следует считать несомненными участниками тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг., несмотря на то что принадлежность их к конспиративным объединениям декабристского ряда не нашла отражения в итоговых документах следствия.
Существует еще одна категория лиц, для выяснения участия которых в тайных обществах и военных выступлениях декабристов требуются дополнительные разыскания, подтверждение и проверка другими данными и т. д. Свидетельства о причастности к тайным обществам лиц этой категории не могут быть признаны бесспорно устанавливающими их принадлежность к декабристам. Представителей данной группы следует считать вероятными, или предполагаемыми декабристами.
В настоящем разделе предпринята попытка в наиболее полной степени выявить круг лиц, принадлежность которых к декабристам требует дальнейшего выяснения. «Предполагаемые декабристы» – это группа лиц, в отношении которых при изучении конкретных документальных свидетельств можно выдвинуть обоснованное предположение о принадлежности к декабристским союзам или участии в организованных ими выступлениях.
Следует особо подчеркнуть, что причастность рассматриваемой группы лиц к тайным обществам или военным выступлениям декабристов, как правило, прослеживается достаточно определенно и не вызывает сомнений. Вместе с тем, прямые свидетельства о членстве требуют дополнительной проверки достоверности, поскольку они исходят не от самого члена общества, либо другого осведомленного лица. Это тот круг предполагаемых участников тайных обществ, из которого в результате последующих изысканий могут быть выявлены новые имена участников декабристской конспирации. В силу этого он заслуживает отдельного рассмотрения.
Особо подчеркнем, что речь идет о лицах, оказавшихся вне «Алфавита» Боровкова. В центре рассмотрения находятся «спорные случаи» участия в декабристских обществах и выступлениях, отсутствующие в известном справочном своде, обобщающем добытую следствием информацию. Таким образом, данная глава – о тех из «предполагаемых декабристов», кто остался неизвестен следствию или не заинтересовал его (документальные свидетельства о принадлежности к декабристам лиц, которые в ходе процесса доказали свою непричастность к тайным обществам и оправдались, рассмотрены в главе 2).
Как и группа оправданных, «предполагаемые декабристы», не затронутые следствием, не могут считаться несомненно установленными участниками конспиративных объединений, заговора и военных выступлений 1825–1826 гг. Но, в отличие от привлекавшихся к следствию и оправданных, степень причастности к «движению декабристов» этой группы лиц не рассматривалась на следствии, поэтому исследователь лишен возможности анализировать и сопоставлять обвиняющие и оправдательные следственные показания. Свидетельства, позволяющие сделать заключение о возможном участии в конспиративном обществе, встречаются как в документах следственного процесса, так и в источниках других видов.
Источники по истории декабристских обществ (следственные материалы, доносы и другие документы, современные эпохе, а также мемуарные свидетельства) содержат указания на принадлежность к декабристским тайным обществам и участие в военных выступлениях, отличающиеся недостаточной определенностью или не имеющие надежного подтверждения. Причины появления указаний, на основе которых можно сделать заключения лишь предположительного характера, кроются, конечно, в особенностях «декабристского движения» как исторического явления. Тайные общества, ставившие своей целью изменения в государственном строе и социальном устройстве общества и обнаружившие свое существование открытым военным выступлением, конечно, не могли не оставить в источниках, наряду с четко проявленной информацией о деятельности их участников, также и определенную часть неясных и трудно проверяемых свидетельств.
Едва ли не все виды имеющихся исторических источников представляют те или иные трудности при установлении степени причастности к тайному обществу лиц, принявших участие в деятельности декабристской конспирации: как привлеченных к следствию, так и оставленных им без внимания.
Немногие документы, современные существованию тайных обществ, обнаруживают точные и достоверные данные об их составе. Это главным образом доносы на тайные общества, принадлежавшие их участникам. Но и в них содержится немало не вполне ясных, косвенных указаний или таких свидетельств, которые не отличаются достаточной точностью, сопровождаются оговорками и т. д.
Официальное расследование наложило свой отпечаток на представления о персональном составе тайных обществ. Занимаясь его реконструкцией, историк имеет дело главным образом со следственными показаниями, полученными в результате деятельности органов расследования, учрежденных для обвинения лиц, составивших «злоумышленное тайное общество». Оперируя сведениями такого рода источников, всегда приходится делать оговорку в отношении их особенностей, состоящих в обвинительном направлении, тенденциозности содержания, специальном отборе фактов и т. д. Однако отмеченные особенности следственных показаний как информационного массива оказывают влияние и на степень полноты содержащихся в них сведений о персональном составе конспиративных союзов и заговора декабристов. Применительно к вопросу о «предполагаемых декабристах» это означает, что могли появиться отдельные случаи, когда обнаружить принадлежность к «злоумышленному тайному обществу», являвшуюся основанием для ареста и наказания, не были заинтересованы ни подследственные, ни, при определенных обстоятельствах, само следствие. В ряде случаев, как уже отмечалось, участие в тайных обществах или знание об их существовании влиятельных лиц, значимых в военной и административной иерархии, близких к высшим кругам, не подвергалось специальному расследованию и осталось до конца не вскрытым. В этой связи вполне объяснимым становится появление в показаниях и других материалах следственного процесса не вполне подтвержденных, недостаточно ясных свидетельств, которые позволяют считать названное лицо предполагаемым участником декабристских обществ и военных выступлений.
Огромный массив информации, проходившей через чиновников следствия, незафиксированные в следственных документах результаты устных допросов также обусловили возможность появления спорных, не имеющих однозначного толкования случаев, а также незамеченных следствием указаний на принадлежность к тайному обществу, которые теперь необходимо признать свидетельством о возможном участии в декабристской организации или заговоре.
Историками справедливо замечено, что подследственные, по крайней мере многие из них, старались «не впутывать» в орбиту следственного процесса новых лиц, мало замешанных в дело. Это, в свою очередь, также нередко приводило к появлению указаний на возможное участие в декабристской конспирации. Ведь расследование получало противоречивую информацию о степени причастности к движению – по той причине, что подследственные придерживались на процессе различной линии поведения и могли по-разному понимать пределы «откровенности», которую можно было допустить в показаниях. Причастность тех лиц, о которых следствие узнало лишь неопределенную или противоречивую информацию, иногда так и оставалась невыясненной (случай Ф. Ф. Матюшкина, о котором будет сказано в этой главе).
Таким образом, в силу сказанного недостаточно ясные и не полностью расследованные указания, имеющиеся в составе комплекса следственных материалов, могут служить надежным и правомерным основанием для заключений о предположительном участии в декабристском движении.