– Да некогда мне! – отмахнулась Лайза. – Сама знаешь, сколько у меня работы! Вон с Макаровой интервью, с Крестовской! Пара статей…
– Успокойся, – строго сказала Нинон. – Это все параллельно! Сейчас у тебя основная задача – написать эссе.
– Угу, хождение по мукам сексуально озабоченной, невостребованной журналистки, – хмыкнула Лайза.
– Не иронизируй! Востребуют, не сомневайся. «На всякого певца найдется своя овца!»
– Фу, какая пошлость!
– Кстати, ты подарок для НЕГО купила?
– Купила. Японский фарфоровый кот! Очень симпатичный, но, видать, у меня и останется.
– Что за пораженческие настроения? Не рановато ли? Короче, я тебе новый пароль дам. Кафе возле другого посольства! Завтра туда пойдешь!
– А надо?
– Надо!
– Я сама себе напоминаю профессора Плейшнера. Так же бездарно проваливаю явки! – захихикала Лайза.
– На этой неделе походишь, а там еще что-нибудь придумаем! – заверила Нинон.
Новая явка находилась тоже возле посольства европейской державы. Такие же жлобские цены и рафинированный антураж, и так же никакого результата в течение нескольких дней. Понедельник, вторник, среду Лайза благополучно пропустила, в четверг – ничего не произошло, а в пятницу…
В пятницу в обеденный перерыв Лайза сидела за столиком, потягивала коктейль и уныло смотрела в окно. Девушку интересовал только один вопрос: что, собственно, в ней не так и почему ее отчаянные попытки обрести личное счастье обречены на провал?
Время бизнес-ланча таяло, как десерт в вазочке Лайзы… Она уже собиралась уходить, как вдруг к ней подошел коренастый мужчина лет сорока. Русоволосый, сероглазый, средних внешних данных.
– Вы позволите?
– Извините, я уже ухожу!
Он, кажется, искренне огорчился. Вздохнул:
– Ну вот, первый раз в жизни встретил девушку, похожую на мою любимую актрису, и даже поговорить не удастся!
– Вы что, любите Миннелли? – улыбнулась Лайза.
– Да, – кивнул он. – Очень обаятельная дама!
Он, однако, парень не промах, отметила Лайза, как будто между делом уселся рядом.
– Меня зовут Эдуард! А вас?
– Ну как меня могут звать? – пожала плечами она. – Лайза, конечно!
– Замечательно! – засиял он. – Это так оригинально! И вообще вы очень необычная девушка. У вас, наверное, и профессия из разряда оригинальных?
– Я журналист.
– Как интересно! – опять восхитился он. – А я работаю здесь недалеко, в посольстве. «Кажется, Нинкин план сработал, – усмехнулась Лайза, – правда, мужчина какой-то потрепанный, и лет весьма средних, и на дипломата не похож…»
Честно сказать, принадлежность Эдуарда к посольству являлась его единственным достоинством. Других пока не наблюдалось.
– Вы дипломат? – спросила Лайза, и не потому, что это ее так уж интересовало, а просто чтобы как-то поддержать разговор.
– А что, похож? – хихикнул он. – Нет, я водитель. Вожу тут одного дипломатического…
– Понятно! – вздохнула Лайза.
– Кстати, хотите, расскажу один анекдот? – спросил Эдуард и, не дожидаясь ответа, быстренько выдал пару анекдотов. Довольно старых и не очень смешных.
За ними последовала еще одна порция. На Лайзу это произвело совершенно угнетающее впечатление. Он сыпал анекдотами, стараясь и так и этак, а ей было не смешно, хоть ты тресни! Хотелось уйти, но она боялась обидеть своего незадачливого ухажера. Молчала и честно терпела.
«Ну почему я такая дура, – вздохнула Лайза, – зачем я мучаюсь, слушаю этот бред, трачу время… Мне, видите ли, неловко его прервать, я думаю, как бы это сделать так, чтобы его не смутить, не обидеть! Вот и со Стасом было точно так же – во всем ему потакала, со всем соглашалась, боясь обидеть… А чего, собственно, было бояться? В нем самоуверенности на пятерых хватит! И почему я должна улыбаться, если мне не смешно?»
Между тем Эдуард, кажется, отчаялся ее развеселить и, вздохнув, заметил с укоризной:
– У вас большая проблема! У вас совершенно нет чувства юмора.
Из всего, что он говорил, это показалось ей самым забавным.
– В самом деле? – усмехнулась Лайза.
Ах, значит, у нее нет чувства юмора?! Ну все, хватит, теперь я тебе отвечу!
– Скажите, Эдуард, а вы случайно не из Петербурга?
– Нет, – удивился он.
– И не знали моей бабушки?
– Нет, а что? – В круглых глазах изумление.
– Просто вы рассказываете анекдоты, которые я слышала от нее лет пятьдесят назад! Ладно, извините, Эдуард, мне пора! Дела, знаете ли… Удачи!
Лайза встала и решительно направилась к выходу.
– Лайза, я не поверю, что на тебя никто не клюнул! Просто не поверю! Ты что, дефективная какая?
Подруги сидели у Нины в кабинете и занимались разбором полетов. Собственно, Лайза очень надеялась на то, что беседа сведется исключительно к ее профессиональной деятельности – обсуждению текущего материала, но Нинон начала с другой проблемы – об устройстве личной жизни подруги.
– Не знаю, Нина! Иногда думаю, что, может, и дефективная!
Лайза пожала плечами.
– Неужели никто не проявил желания с тобой познакомиться?
Красавица Нинон явно не могла поверить в то, что женщина может обедать в кафе в гордом одиночестве и при этом не найдется желающих ее одиночество разделить.
– Почему никто?! – обиделась Лайза. – Было пару раз! Но это все не то, понимаешь? Совсем не серьезно!
– Может, у тебя завышенная планка? Ты тоже все-таки реально оценивай свои возможности!
– Вот спасибо-то! – усмехнулась Лайза. – В смысле, с моими данными надо брать, что дают, и не рыпаться?
– Да нет, что ты, – смутилась Нинон, – я не об этом… Может, просто не стоит мечтать о чем-то заоблачном…
– Понимаешь, проблема в том, что тот, кому я нравлюсь, не нравится мне, а тот, кто мог бы заинтересовать меня, не проявляет интереса ко мне.
Лайза, вздохнув, рассказала про красавца дипломата и его спутницу.
– Какая же ты дура! – рассердилась Нинон. – Вроде умная женщина, а ведешь себя как идиотка! Ну, зачем себя с кем-то сравнивать? Да еще с кем! С моделькой! Подумаешь, красавица! Да может, она дура набитая, и с ней разговаривать не о чем!
– Возможно, и так, но тому парню, похоже, было на это наплевать, ему не разговаривать с ней хотелось!
– Ну не знаю! – пожала плечами Нинон. – Да вообще к черту ее! Ты запомни главное: сравнивать себя с кем-то – значит делать себя несчастным. Золотые слова. Ты – это ты! Ты одна такая во всем мире!
– Понимаешь, все это сложно… – вздохнула Лайза.
– Мне кажется, твоя главная проблема в том, что ты вообще слишком сложная!
– Что ты имеешь в виду?
– Как говорили философы: «цветущая сложность»! А между прочим, людей это отпугивает!
– Скажи еще свое любимое: будь проще, и люди к тебе потянутся!
– Не знаю, как насчет людей, – хмыкнула Нинон, – а мужики точно!
Лайза нахмурилась – ей не нравился этот разговор. Но Нинон была не намерена сворачивать с заданной темы.
– И еще очевидная проблема – ты не умеешь подать себя! Не умеешь, прости, заинтриговать, произвести впечатление.
Нинон постаралась произнести эту фразу с исключительно мягкой интонацией, тем не менее Лайзе стало обидно.
– Интересно, что я, по-твоему, должна делать? Каким образом интриговать и заинтересовывать? И что значит «подать»? Я что, рождественский гусь? Обложить себя приправами и яблоками?!
– Странное дело, Лайза, ты вроде умная женщина и гениальный копирайтер, легко можешь составить рекламный текст к любому товару в нашем журнале и при этом забываешь о том, что твой собственный товар – это ты. И тебе надо его продать! И здесь задействованы те же самые механизмы продвижения, тебе, как профессионалу, хорошо известные. Красивая обертка, грамотный пиар, и все – дело сделано!
– Я не хочу себя продавать, – спокойно ответила Лайза, – я не стиральная машина и не прокладки. Я женщина со сложносочиненным характером, амбициями и собственными представлениями о том, каким должен быть мужчина.
– А, – с иронией протянула Нина, – ну и сиди дальше – непроданной. Смотри не превратись в дисконт. Или вообще «вторые руки».
– Спасибо! – усмехнулась Лайза и вышла из кабинета, хлопнув дверью.
…Нина позвонила через пару часов.
– Ты что, обиделась?
– Ничего не обиделась!
– Значит, точно обиделась! Между прочим, Бухарина, обиды – удел служанок!
– Ты позвонила мне, чтобы продолжить надо мной стебаться?
– Да ладно тебе! Давай мириться?!
– Я с тобой не ссорилась! – фыркнула Лайза.
Нинон рассмеялась:
– В честь примирения приглашаю тебя в гости! В программе вечера: торжественный ужин и задушевные девичьи разговоры. Идет?
– Идет!
По мнению Лайзы, в подруге всегда было что-то буржуазное. Во всяком случае, барские замашки и тяга к роскоши – точно.
Лайза часто ей об этом говорила, и Нинон со вздохом подтверждала:
«Ну да, есть, куда деваться!»
Вот и в этот раз, оглядевшись по сторонам, Лайза мысленно охнула, и было отчего – этакое нескромное обаяние буржуазии!
– Да, Нина, – усмехнулась Лайза, – красиво жить не запретишь!
– Точно! – рассмеялась Нинон, которая вполне могла бы предоставлять эту квартиру для съемок гламурных сюжетов в своем журнале. И любители гламура увиденным остались бы довольны!
Великолепное, сверкающее пространство, поражающее размерами и интерьерной роскошью.
Гм… Куда там Лайзе с ее типовой панельной двушкой!
Максимум, что она могла себе позволить, – пару лет назад скромный так называемый евроремонт. Причем делали его турки, ха-ха… И то на мероприятии настоял Стас, и он же, собственно, его спонсировал.
Получилось чисто, цивильно, но, в общем, скромно, без изысков. За изысками и впечатлениями – это к Нинон…
Нинина квартира располагалась в соответствующем доме с претензией на элитарность и помимо внушительных размеров была еще и двухэтажной, с высокими, в шесть метров потолками. Оставаясь ночевать у подруги, обычно перед сном Лайза устраивалась в зале у роскошного камина и смотрела вверх, любуясь сложносочиненным сводом со всякими там сферами и треугольниками и испытывая настоящее эстетическое удовольствие.