ина шаговой доступности, пакистанца, который уволил того за пьянство на работе. Было там исследование на тему, почему слова «перед Богом» были добавлены в Клятву верности флагу в 1954 году, в эру Маккарти. Лежала там также пачка писем, поровну уравновешенная между отчаянными душами, желавшими, чтобы я боролась от их лица, и правыми консерваторами, ругавшими Американский союз защиты гражданских свобод за то, что союз превращал белого христианина, посещающего церковь, едва ли не в преступника.
Одно из писем упало мне на колени – простой конверт с обратным адресом тюрьмы штата Нью-Гэмпшир, из офиса начальника тюрьмы. Открыв конверт, я нашла там сложенный лист белой бумаги со следами водяных знаков.
Это было приглашение посетить казнь Исайи Борна. В список приглашенных входили: генеральный прокурор, губернатор, адвокат, который изначально вел дело Шэя, я, отец Майкл и несколько других неизвестных мне имен. Согласно закону, на казни должно было присутствовать определенное число людей как со стороны заключенного, так и со стороны жертвы. В этом смысле все немного напоминало организацию свадьбы. И совсем как на свадьбе, был указан номер телефона для ответа на приглашение.
Оставалось пятнадцать дней до намеченного дня казни.
Естественно, только я разглядела иронию в том, что первым и единственным вызванным свидетелем защиты оказался комиссар Департамента исправительных учреждений Джо Линч. Это был высокий худой мужчина, чье чувство юмора, очевидно, исчезло вместе с волосами на голове. Я не сомневалась: заняв эту должность, он не мог предположить, что столкнется с первой за более чем полвека казнью в Нью-Гэмпшире.
– Комиссар Линч, – обратился к нему помощник адвоката, – какая подготовка была проведена к казни Шэя Борна?
– Как вам известно, – ответил Линч, – в штате Нью-Гэмпшир не было оборудования, предназначенного для исполнения смертного приговора, вынесенного Шэю Борну. Мы надеялись, казнь можно будет провести в Терре-Хот, но этого не случилось. Нам пришлось соорудить камеру для смертельной инъекции, занимающую теперь изрядную часть прогулочного плаца тюрьмы.
– Вы можете представить анализ затрат?
Комиссар начал читать из гроссбуха:
– Затраты на проектирование и сооружение объекта составили тридцать девять тысяч сто долларов. Каталка для инъекции стоит восемьсот тридцать долларов. Медицинское оборудование для смертельной инъекции – шестьсот восемьдесят четыре доллара. Кроме того, издержки на сотрудников, включая встречу с персоналом, обучение персонала и посещение слушаний, составили в сумме сорок восемь восемьсот сорок шесть долларов. Первоначальное обеспечение – одна тысяча триста шестьдесят один доллар и химические компоненты – четыреста двадцать шесть долларов. Помимо этого, в помещении, где будет проходить казнь, были сделаны некоторые усовершенствования: вертикальные жалюзи в свидетельской зоне, выключатель с диммером в камере, тонированное полупосеребренное зеркало, кондиционер и аварийный генератор, беспроводной микрофон и усилитель в зоне обзора, телефонный разъем. На все это ушло четырнадцать тысяч шестьсот шестьдесят девять долларов.
– Итак, вы провели расчеты, комиссар. По вашим расчетам, как вы оцениваете затраты на казнь Шэя Борна?
– Сто пять тысяч девятьсот шестнадцать долларов.
– Комиссар, – подал голос Гринлиф, – штат Нью-Гэмпшир располагает виселицей, которая могла бы быть использована, если суд прикажет повесить мистера Борна?
– Уже нет, – ответил Линч.
– Тогда правильно ли будет предположить, что в случае необходимости сооружения новой виселицы налогоплательщики Нью-Гэмпшира понесут дополнительные издержки?
– Совершенно верно.
– Какие условия необходимы для сооружения виселицы?
Комиссар кивнул и ответил:
– Высота расположения пола по меньшей мере девять футов, поперечная балка на высоте девять футов, с зазором в три фута над головой заключенного. Отверстие в люке должно быть размером не меньше трех футов, чтобы обеспечить нужный просвет. Должен быть предусмотрен механизм разблокировки люка, не допускающий его раскачивания после открывания, и механизм закрепления веревки с петлей.
Несколькими короткими фразами Гордон Гринлиф сумел переключить этот судебный процесс с аспекта свободы вероисповедания, поданного весьма эмоционально, на мысль о неизбежности надвигающейся смерти Шэя. Я взглянула на Шэя. Он побледнел как лист бумаги, зажатый в его закованных в кандалы руках.
– На сооружение и материалы уйдет не меньше семи с половиной тысяч, – сообщил комиссар. – Кроме того, будут затраты на ограничители движения.
– Что имеется в виду? – спросил Гринлиф.
– Поясной ремень с двумя наручниками из прочного нейлона и ножные ограничители из того же материала. Нам может понадобиться тележка для транспортировки заключенного к виселице в случае его физического коллапса, а также механическая удавка.
– Просто веревка не подходит?
– Нет, если речь идет о гуманной казни, – ответил комиссар. – Эта удавка делается с помощью цилиндра Делрана, имеющего две продольные прорези и U-образный зажим для закрепления веревки, нужна также веревка длиной тридцать футов, смазка для удавки…
Даже я была под впечатлением от того, сколько времени и расчетов потребовала смерть Шэя Борна.
– Вы провели исчерпывающий анализ, – заметил Гринлиф.
Линч пожал плечами:
– Никому не хочется казнить человека. Моя задача – сделать это по возможности достойно.
– Комиссар Линч, какова будет стоимость сооружения и закупки оборудования?
– Чуть меньше десяти тысяч.
– И вы сказали, что штат Нью-Гэмпшир уже потратил на казнь Шэя Борна свыше ста тысяч?
– Верно.
– Если вам потребуется на этот раз соорудить виселицу для удовлетворения так называемых религиозных предпочтений мистера Борна, ляжет ли это чрезмерным финансовым бременем на пенитенциарную систему?
Комиссар шумно выдохнул:
– Более чем чрезмерным. К тому же это почти невозможно, учитывая дату казни.
– Почему?
– Закон говорит, что мы должны казнить мистера Борна путем смертельной инъекции, и мы готовы и способны сделать это после обширной подготовки. С профессиональной и человеческой точки зрения мне будет не по себе, если придется в последний момент сооружать виселицу.
– Мэгги, – прошептал Шэй, – меня сейчас вырвет.
– Придется потерпеть, – ответила я.
Он опустил голову на стол. В любом случае несколько сочувствующих зрителей могли подумать, что он плачет.
– Если бы суд приказал вам соорудить виселицу, – сказал Гринлиф, – насколько это задержало бы казнь мистера Борна?
– Я бы сказал, от полугода до года, – ответил комиссар.
– Заключенному Борну придется целый год дожидаться казни?
– Да.
– Почему так долго?
– Мистер Гринлиф, вы говорите о сооружении объекта внутри функционирующей пенитенциарной системы. Прежде чем бригада начнет работу в тюрьме, необходимо проверить их анкетные данные. К тому же они приносят с собой инструменты, что может стать угрозой безопасности. Нам придется выставить рядом с ними надзирателей, чтобы они не прошли в опасные зоны. Нам необходимо будет удостовериться в том, что они не передадут заключенным контрабанду. Если придется начинать с нуля, это ляжет заметным бременем на исправительное учреждение.
– Благодарю вас, комиссар, – сказал Гринлиф. – Вопросов больше нет.
Я поднялась со своего места и подошла к комиссару:
– Ваша оценка сооружения виселицы составляет около десяти тысяч долларов?
– Да.
– Значит, фактически затраты на повешение Шэя Борна составляют одну десятую от затрат на казнь путем смертельной инъекции?
– Фактически, – ответил комиссар, – это составит сто десять процентов. Невозможно с гарантией качества соорудить камеру для смертельных инъекций в торговом центре, миз Блум, например в «Нордстроме». Я не могу вернуть то, что уже построено.
– Что ж, вам в любом случае требовалось соорудить эту камеру?
– Нет, если заключенного Борна не казнят таким способом.
– Однако Департамент исправительных учреждений не располагает камерой для казни путем смертельной инъекции других заключенных-смертников.
– Миз Блум, – возразил на это комиссар, – в Нью-Гэмпшире нет других смертников.
Я не могла предположить, что в будущем они появятся. Никто не хотел брать в расчет подобную опцию.
– Повлияет ли казнь Шэя Борна через повешение на безопасность других заключенных в тюрьме?
– Нет. Не во время самой процедуры.
– Повлияет ли казнь на безопасность надзирателей в тюрьме?
– Нет.
– А если говорить о персонале, то фактически для казни через повешение потребуется меньше людских ресурсов, чем для казни путем смертельной инъекции?
– Да, – ответил комиссар.
– Значит, при изменении способа казни Шэя проблем с безопасностью не возникнет. Ни для персонала, ни для заключенных. Единственным неудобством для Департамента исправительных учреждений являются издержки порядка десяти тысяч долларов на сооружение виселицы. Жалкие десять тысяч долларов! Это так, комиссар?
Судья встретился с комиссаром взглядом и спросил:
– У вас имеется эта сумма в бюджете?
– Не знаю, – ответил Линч. – Бюджет всегда бывает стесненным.
– Ваша честь, у меня есть с собой копия бюджета Департамента исправительных учреждений, которую можно внести в показания, – заявила я и вручила документ Гринлифу, судье Хейгу и комиссару Линчу. – Комиссар, вы с этим знакомы?
– Да.
– Можете прочесть подчеркнутую строчку?
Линч нацепил на нос очки.
– Расходные материалы для смертной казни, – прочитал он. – Девять тысяч восемьсот восемьдесят долларов.
– Что вы подразумеваете под «расходными материалами»?
– Химические компоненты, – ответил комиссар. – И то, что еще может понадобиться.
Я была уверена: здесь какое-то жульничество.
– По вашему свидетельству, химические компоненты стоят всего лишь четыреста двадцать шесть долларов.