пошел к невежеству. Подумайте об этом.
Обширные цитаты из Н. М. Амосова — не изолированное явление. Он опубликовал ряд манифестов, в среде интеллигенции его духовный авторитет был исключительно высок — согласно опросам, в 1990–1991 гг. делил второе-третье место с Д. Лихачевым.
Такая биологизация человека в антропологии давно уже стала историей и невежеством. Но какая идеологическая сила стала действовать во время перестройки! Видный социолог В. Шубкин дает в «Новом мире» такие определения: человек биологический — «существо, озабоченное удовлетворением своих потребностей… речь идет о еде, одежде, жилище, воспроизводстве своего рода». Человек социальный — он «непрерывно, словно четки, перебирает варианты: это выгодно, это не выгодно… Если такой тип не нарушает какие-то нормы, то лишь потому, что боится наказания», у него «как видно, нет внутренних ограничений, можно сказать, что он лишен совести». Человек духовный — «это, если говорить кратко, по-старому, человек с совестью. Иначе говоря, со способностью различать добро и зло».
Каково же, по выражению В. Шубкина, было «качество населяющей нашу страну популяции»? Удручающе низкое: «По существу, был ликвидирован человек социальный, поскольку любая самодеятельная общественная жизнь была запрещена… Человек перестал быть даже “общественным животным”. Большинство людей были обречены на чисто биологическое существование… Человек биологический стал главным героем этого времени» [234].
В этом слое интеллигенции в 1988–1991 гг. уже определилось представление о человеке (в основном о «советском человеке»). Вот тонкий интеллигент С. Аверинцев производит селекцию: «Нельзя сказать, что среди этой новой получившейся среды, новосозданной среды научных работников и работников умственного труда, совсем не оказалось людей с задатками интеллигентов. Мы знаем, что оказались. Но… единицы» [292].
Вот поэт Аронов в самой читаемой газете демократов «Московский комсомолец» (12.02.1992) пишет об участниках первого митинга оппозиции 9 февраля 1992 г.: «То, что они не люди, — понятно. Но они не являются и зверьми. “Зверье, как братьев наших меньших…” — сказал поэт. А они таковыми являться не желают. Они претендуют на позицию третью, не занятую ни человечеством, ни фауной».
Но Аронов — поэт, а вот доктор наук, руководитель Центра междисциплинарных исследований общественного сознания (ныне Центра исследований идеологических процессов) Института философии РАН А. В. Рубцов, выступая в «Горбачев-фонде» перед лицом бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС, говорил такие вещи: «Британский консерватор скорее договорится с африканским людоедом, чем член партии любителей Гайдара — с каким-нибудь приматом из отряда анпиловцев» [169].
Вдумаемся: философ, который считает себя демократом, на большом собрании элитарной интеллигенции называет людей из «Трудовой России» приматами. Только потому, что они пытались, чисто символически, защитить именно демократические ценности человеческой солидарности. А посмотреть на список участников этого «круглого стола» — цвет гуманитарной и обществоведческой интеллигенции. Посмотрите список участников дискуссии!
Надо подчеркнуть, что во время перестройки и реформы в России наблюдалось явление, немыслимое в современном и тем более демократическом обществе, — пропаганда безработицы ведущими гуманитариями страны. Одним из первых кампанию за безработицу начал Н. П. Шмелев. Он писал в 1987 г.: «Не будем закрывать глаза и на экономический вред от нашей паразитической уверенности в гарантированной работе. То, что разболтанностью, пьянством, бракодельством мы во многом обязаны чрезмерно полной (!) занятости, сегодня, кажется, ясно всем. Надо бесстрашно и по-деловому обсудить, что нам может дать сравнительно небольшая резервная армия труда, не оставляемая, конечно, государством полностью на произвол судьбы… Реальная опасность потерять работу, перейти на временное пособие или быть обязанным трудиться там, куда пошлют, — очень неплохое лекарство от лени, пьянства, безответственности. Многие эксперты считают, что было бы дешевле платить таким временно безработным несколько месяцев достаточное пособие, чем держать на производстве массу ничего не боящихся бездельников» [99].
Это и есть маргинализация части трудящихся, которых переводят в «резервную армию труда» — безработных. Многие тогда подметили странную вещь в рассуждениях о безработице, которые начались в 1987 г. Речь шла о новом, неизвестном для нас явлении. Дело в том, что безработица как социальное явление является источником массовых страданий людей. Тот, кто выдвигает или поддерживает предложение перейти от реально достигнутой полной занятости к узаконенной безработице, прекрасно знает, что от его предложения будут страдания людям. Что за мышление у таких интеллектуалов?
В середине 1990 г. в журнале Академии наук СССР «Социологические исследования» вышла статья «Оптимальный уровень безработицы в СССР». Вот что тогда считал «оптимальной» безработицей для России социолог из Академии наук: «Пока же наша экономика находится в состоянии спада, а с введением рыночных отношений в первое время, вероятнее всего, будет находиться в состоянии острого кризиса, для которого уровень безработицы составляет 13–21 % в течение трех лет. В этой ситуации оптимальными следует признать 13 %… При 13 % можно наименее болезненно войти в следующий период, который, в свою очередь, должен открыть дорогу к подъему и процветанию» [100] (процветание, по мнению автора, должно было наступить в 1993 г.).
Поскольку статья написана в СССР с его 150 млн трудоспособных людей, то социолог считает, что оптимально выкинуть из шлюпки 20 млн человек. В общественных науках социолог — аналог врача в науке медицинской. А какого рода эти страдания, какова их интенсивность? Сводки Всемирной организацией труда печатаются ежегодно. Например, в США тогда рост безработицы на один процент вел к увеличению числа убийств на 5,7 %, самоубийств — на 4,1 %, заключенных — на 4 %, пациентов психиатрических больниц на — 3,5 %.
Расчеты крупнейшего экономиста XX века Кейнса показывают, что безработица, «омертвление рабочих рук» — разрушительное для экономики в целом явление, оно лишь маскируется непригодными с точки зрения общества показателями (прибыль отдельных предприятий). Массовую безработицу надо ликвидировать самыми радикальными средствами, да и в США рост безработицы на один процент увеличивает дефицит госбюджета на 25 млрд долл.
Пропаганда безработицы уважаемыми учеными сильно повлияла на широкие круги нашей образованной интеллигенции, и они впали в глубокое невежество. Эта часть интеллигенции отрицала то, что в мире давно воспринимается именно как фундаментальное право человека. Даже в Уставе ООН, принятом в 1945 г., была поставлена задача достижения полной занятости. Во Всеобщей декларации прав человека сказано, что «каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы».
Вот как «Московский комсомолец» излагал сущность человека: «Изгнанный из эдемского рая, он озверел настолько, что начал поедать себе подобных — фигурально и буквально. Природа человека, как и всего живого на земле, основывается на естественном отборе, причем на самой жестокой его форме — отборе внутривидовом. Съешь ближнего!» Такая обработка велась во всем диапазоне средств — от желтой прессы до элитарных академических журналов[53].
Затем стало отрицаться не только право на работу, но и право на жизнь. В статье в «Вопросах философии» Н. Ф. Реймерс и В. А. Шупер ставят все точки над i: «На кончике иглы можно поместить сколько угодно чертей, но наша планета приспособлена не более чем для 1–1,5 млрд людей. Разумеется, прокормить земля может и 30 млрд человек, но разве кусок хлеба — это все, что необходимо для достойной жизни? … Эпоху равенства всех и вся создать невозможно. Но и порождать все более массовый слой бурно размножающихся бездельников, живущих за чужой счет и к тому же воюющих друг с другом и со всем миром, также нерационально» [93]!
Это был радикальный шаг даже от концепции Римского клуба. Авторы этой статьи в 1991 г. были уважаемыми учеными: Н. Ф. Реймерс — доктор биологии, ведущий ученый Института проблем рынка АН СССР, председатель Экологического союза СССР; В. А. Шупер — доктор географических наук, ученый Института географии АН СССР. Но в их суждениях они потеряли ряд давно известных фактов. Например, наша планета приспособлена прокормить гораздо более чем 1–1,5 млрд людей; кусок хлеба и их землю у множества племен и народов отняли западные европейцы — жестокая и агрессивная цивилизация. Вот на первой странице газеты «Московский комсомолец» в 1991 г. член-корр. АН СССР А. Яблоков с негодованием пишет в адрес союзного правительства: «На четырех конференциях, проведенных ООН, принимались решения о необходимости сдерживания роста численности человечества. СССР упорно делает вид, что это его не касается. Касается! Неконтролируемое увеличение населения СССР влечет резкое падение уровня жизни, и молодежь почувствует это особенно остро».
Такие суждения были еще редкими. Но потом они распространились в СМИ и среди элиты интеллигенции.
Вот пример из важной книги об экологии России (1993 г.). В ней подведены итоги идеологического использования экологической информации в годы перестройки. СССР уже разогнан, но постоянно поминается как «империя экологического зла». Отступая чуть в сторону, замечу, что это, похоже, первая претендующая быть научной книга в России, где на русском языке выражены мальтузианские установки. Авторы пишут: «Проблема выживания [человечества] связана с необходимостью сокращения потребления энергии на порядок, а следовательно, и соответствующего уменьшения численности живущих на Земле людей. Задача заключается не в снижении прироста и не в стабилизации населения в будущем, а в его значительном сокращении… Задача значительного сокращения численности нас