[55].
Сам М. С. Горбачев предупредил мир о грядущем из СССР апокалипсисе. Он заявил в Кремле с трибуны Международного Глобального форума по защите окружающей среды и развитию в целях выживания (Москва, 21 января 1990 г.): «Верхняя граница сероводородного слоя в Черном море за последние десятилетия поднялась с глубины 200 м до 75 м от поверхности. Еще немного, и через порог Босфора он пойдет в Мраморное, Эгейское и Средиземное море».
Это заявление было опубликовано в «Правде»!
И читатели, а это в основном образованные люди, эту чушь принимали! Ученые — и океанологи, и химики — пытались объяснить политикам и журналистам, что все это — мистификации (так наивно думали специалисты). Были опубликованы в научных журналах хорошо известные данные:
1. «Морские пожары» 1927 года никакого отношения к сероводороду не имели. Они наблюдались в местах, отстоящих от границы сероводородной зоны на 60–200 км. Их причина — выход на поверхность во время землетрясения природного газа метана из Криворожско-Евпаторийского тектонического разлома. Это — газоносный район, там ведется бурение для добычи газа, выходы природного газа на этой акватории в виде «факелов» наблюдаются регулярно. Все это было хорошо известно, и отказ всех основных газет опубликовать эту справку ученых прямо указывает, что речь шла о сознательной дезинформации.
2. Максимальная концентрация сероводорода в воде Черного моря составляет 13 мг в литре, что в 1000 раз меньше, чем необходимо, чтобы он мог выделиться из воды в виде газа. В тысячу раз! Поэтому ни о каком воспламенении, опустошении побережья и сожжении лайнеров не может быть и речи. Уже сотни лет люди пользуются в лечебных целях сероводородными источниками Мацесты. Ни о каких взрывах и возгораниях и слыхом не слыхивали, даже запах сероводорода там вполне терпимый. Но содержание сероводорода в водах Мацесты в сотни раз больше, чем в воде Черного моря.
Бывали случаи, когда в шахтах люди встречались с сероводородными струями высокой концентрации. Это приводило к отравлению людей, но взрывов, в отличие от метана, никогда не было и не могло быть — пороговая взрывная концентрация сероводорода в воздухе очень высока.
3. Смертельные концентрации сероводорода в воздухе составляют 670–900 мг в кубометре. Но уже при концентрации 2 мг в кубометре запах сероводорода нестерпим. Но даже если весь «сероводородный слой» Черного моря внезапно будет выброшен на поверхность какой-то неведомой силой, содержание сероводорода в воздухе будет во много раз ниже нестерпимого по запаху уровня. Значит, в тысячи раз ниже уровня, опасного для здоровья. Так что не могло быть речи и об отравлениях.
4. Математическое моделирование всех мыслимых режимов в колебании уровня Мирового океана и атмосферного давления над Черным морем, проведенное океанологами в связи с заявлением Горбачева, показало, что переток сероводорода в Мраморное море с отравлением западной цивилизации абсолютно невозможен — даже если над Ялтой пройдет самый мощный из известных тропических циклонов.
Все это было досконально известно, сероводородная аномалия Черного моря изучается сто лет множеством ученых всего мира. Когда пресса начала этот бум, ряд авторитетных ученых, включая академиков (!), обратились в газеты — ни одна из них не взялась дать успокаивающую информацию. Самое популярное издание, в которое удалось пробиться, — журнал АН СССР «Природа», журнал для ученых. Но он не мог сравниться с тиражами «Правды», «Литературной газеты», «Огонька» той поры или с воздействием телевидения. Группа океанологов смогла изложить в «Журнале Всесоюзного химического общества» «сероводородную проблему» Черного моря и представить ее как симптом глубокого кризиса рациональности.
Они писали: «Работая во взаимодействии с выдающимися зарубежными исследователями, восемь поколений отечественных ученых накопили огромные знания о сероводородной зоне Черного моря. И все эти знания, накопленные за столетие, оказались невостребованными, ненужными. В самое ответственное время они были подменены мифотворчеством.
Эта подмена — не просто очередное свидетельство кризиса в социальной сфере, к которой принадлежит наука. В силу ряда особенностей это, по нашему мнению, является ярким индикатором социальной катастрофы. Особенности заключаются в том, что на всех уровнях надежное количественное знание об очень конкретном, однозначно измеренном объекте, относительно которого в мировом научном сообществе нет разногласия по существу, подменено опасным по своим последствиям мифом. Это знание легко контролируется с помощью таких общедоступных измерительных средств, как канат и боцманский нос. Информацию о нем легко получить в течение десятка минут обычными информационными каналами или телефонным звонком в любой институт океанологического профиля АН СССР, Гидрометеослужбы или Министерства рыбного хозяйства. И если в отношении такого, вполне определенного знания оказалась возможной подмена мифами, то мы должны ожидать ее обязательно в таких областях противоречивого и неоднозначного знания, как экономика и политика.
Множество кризисов, в которые погружается наше общество, представляет собой болото искусственного происхождения. Утонуть в нем можно только лежа. Дать топографию болота кризиса на нашем участке, показать наличие горизонта, подняв человека с брюха на ноги, — цель настоящего обзора» [138].
Похоже, что наши интеллигенты действительно забыли, что такое сероводород или нитраты. А многие забыли и элементарную логику.
После того как истинная цель сероводородного психоза (как части большой программы) была достигнута, о сероводороде внезапно все забыли. Но 7 июля 1997 г. столь же внезапно, после многих лет полного молчания, по телевидению вновь прошла передача о сероводородной угрозе. На этот раз был запущен в сознание миф, оставивший далеко позади прогнозы 1990 г. Был обещан взрыв всего сероводорода Черного моря такой мощности, что он, как детонатор, вызовет атомный взрыв урана, залежи которого есть на Кавказе! Таким образом, сероводород увязали с ядерным оружием — символом современной опасности.
Скорее всего, эта передача — пробный шар для изучения состояния общественного сознания. Можно сказать, что во многих сферах люди принимают невежество очень легко — оно освобождает человека от тяжелых размышлений. Эту функцию можно передать академикам, поэтам, политикам и даже гадалкам.
Полезно было бы сегодня в учебных целях поднять материалы хотя бы по двум большим психозам, созданным в общественном сознании в начале реформ, — нитратному и сероводородному. Тогда многие видные «деятели науки и культуры» сделали кучу нелепых, противоречащих и знанию, и логике, и здравому смыслу заявлений. Это — важный феномен нашей новейшей истории, нельзя его обходить вниманием.
Фундаментальный провал в деле защиты природы
Речь идет об экологической катастрофе лета 2010 г.
Разум, опыт и наука уже в XIX веке определили, что жару и засуху как фактор нашего климата можно смягчить, лишь изменяя «микроклимат» в зонах, где дуют суховеи и случаются засушливые годы. Это достигается созданием локальных экосистем из пашни, луга, леса и воды. Для этого надо принимать лесо- и водоохранные меры: лес порождает родники и ручьи и защищает поля от суховеев, а местные источники воды позволяют поля орошать. Более крупные, региональные программы заключаются в строительстве каналов, водохранилищ и оросительных систем, в мелиорации земель.
В деревнях и поместьях издавна устраивали пруды, сажали лес — в размерах, которые позволяла самоорганизация. Важным становилось и участие государства. После засухи и голода 1921 года вышло постановление за подписью Ленина «О борьбе с засухой» — об особом статусе лесов, имеющих водоохранное и защитное значение, об укреплении оврагов, снегозадержании, о мелиорации и орошении. Средств еще было мало, но этим задавался вектор, под него готовились кадры и социальный институт. Силы, средства и опыт добавились после войны.
В 1948 г. была принята программа «План полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». Первая система лесополос пролегла от Урала до Каспийского моря (более тысячи километров). Общая протяжённость крупных государственных полезащитных полос превышала 5300 км. В этих полосах было посажено 2,3 млн га леса. С 1960 г. началась большая программа лесопосадок. В РСФСР только за 15 лет (1965–1980) было посажено 12,4 млн га леса.
Посмотрите, что произошло с началом реформы в 1989 году! Началась ликвидация национальной системы лесовосстановительных работ! За 10 лет посадка и посевы лесов сократились в 3 раза. Это — не стихийное бедствие, это результат политического решения, как и сокращение посадок леса после 2000 года.
Рис. 4. Посадка и посев леса в России, тыс. га
Более того — гибель лесонасаждений в России стала намного превышать объем посадки. В 2000 г. погибло в три раза больше насаждений, чем было посажено в этот год, в 2005 г. — в пять раз больше. Что случилось? Ведь если погибает в три раза больше насаждений, чем было посажено, это и есть признак погружения в невежество. Генпрокурор не потребовал доложить, что за напасть навалилась на Россию. Каков был ход мысли экономистов и министров, которые принимали эти решения? На что все они надеялись? А поддержание полезащитных лесных полос в России почти прекратилось. В 80-е годы в лесополосах еще проводилась посадка леса в размере 30 тыс. га в год, после 1995 г. она колебалась на уровне около 2 тыс. га, а в 2007 г. составила 0,3 тыс. га. Лесополосы зарастают кустарником и теряют свои защитные свойства. А главное, они стали бесхозными и вырубаются — «оказавшись ничьими, лесополосы стали интенсивно вырубаться под коттеджную застройку или с целью получения древесины».