Это уже не «наивная, но искренняя речь»…
И. Овчинникова знает, что 30 млн пенсионеров имеют доход в 342 рубля в месяц. Она знает, что во Владимире, чтобы избежать массовых увольнений в КБ, конструкторам снизили зарплату до 190 руб. в месяц — а ведь у них семьи. Могут они позволить себе «немножко масла», если оно там стоит 194 руб. за килограмм? Это — десятки миллионов людей, имеющих душевой доход гораздо ниже, чем у И. Овчинниковой. Впервые в России демократический интеллигент оценивает лишения обездоленных по своему собственному потреблению. Это — катастрофическая мутация нашей интеллигенции, и эта мутация многое объясняет в перестройке.
Это утверждение выходит за рамки логики и этики. Причем здесь Финляндия, если мы в Ленинградской области имели 98 г белка и вполне удовлетворяли свои в нем потребности? Почему мы должны брать пример с отцов и дедов, если вся перестройка была основана на постулате, что отцы и деды жили неправильно? И кто это мы, которые сегодня голодают? Входят в их число ведущие авторы «Известий»? И сколько продлится это обозримое, во время которого нам будет не по карману молоко?
И. Овчинникова одновременно возмущается тем, что люди не ведут себя в соответствии с «коммунистической моралью», что они не проявляют такой же, как во время войны, солидарности с властью[67]. Она поучает: «В обозримом будущем, как ни прискорбно, [мы] не сможем удовлетворять свои потребности… Надо перетерпеть, утешая себя тем, что отцы и деды терпели во имя светлого будущего, которое оказалось недостижимым, а мы — во имя того настоящего, какое может наблюдать всякий, кому доводилось переезжать… из Ленинградской области в Финляндию». О каком же «настоящем» речь, если в «обозримом будущем» люди не могут удовлетворять свои потребности хотя бы так, как раньше в Ленинградской области? И кто это «мы»?
Но главный-то тезис в том, что мы должны продолжать чувствовать себя, как в окопах Сталинграда, терпеть, как отцы и деды. Вот это требование И. Овчинниковой и кощунственно, и наивно одновременно. Социальный договор разорван! Раньше мы терпели лишения ради защиты страны или ради ее развития и обороны. Сейчас у людей отнимают кусок, чтобы отдать какому-то миллионеру, который ни рубля не вложил в производство.
Что поразительно: постоянно обличая такие «реакционные» качества русского народа, как солидарность, уравнительность и терпеливость, якобы мешающие построить рынок со свободной конкуренцией, И. Овчинникова, как и некоторые идеологи, продолжает именно эти качества эксплуатировать! Обличив слишком жадных обывателей, И. Овчинникова утверждает, что если мы сейчас умерим аппетит и перетерпим (не три-четыре месяца, а уже в течение «обозримого будущего»), то у нас станет так же, как «там». Как образец «тамошней» жизни приводятся Германия и Финляндия. Никаких разумных оснований утверждать, что из нынешних лишений и разрушений в скором времени возникнет благополучие. Ну хоть как-нибудь попыталась бы объяснить, почему надо разрушить производство и транспорт, парализовать строительство, развалить всю науку и спровоцировать тяжелые социальные конфликты!
Такими статьями журналисты плели сети, в которых запутывалась большая часть сознания общества, — это процесс погружения к невежеству. Так, в 1992 г. Юлия Латынина свою статью назвала «Атавизм социальной справедливости». С возмущением помянув все известные попытки установить справедливый порядок жизни, она привела сентенцию неолибералов: «Среди всех препятствий, стоящих на пути человечества к рынку, главное — то, которое Фридрих Хайек красноречиво назвал атавизмом социальной справедливости» [328].
А И. Овчинникова заканчивает свою статью призывом к бдительности — не дать себя запугать и запутать оголтелым «нашим»!
Алексеев Сергей Сергеевич[68]
Мы знали С. С. Алексеева как видного юриста, автора работ о правовом государстве. Но на публику он выступал больше не по проблемам права, а по основному вопросу политэкономии — хотя подписи под статьями придавали в глазах читателя этим статьям вес выступления научного эксперта и государственного деятеля. С. С. Алексеев — известный юрист наряду с А. А. Собчаком, Л. С. Мамутом и С. М. Шахраем — одним из непосредственных авторов текста действующей Конституции РФ.
Большинство населения — не специалисты в политэкономии, и недоумение от объяснений политиков — продукт только здравого смысла простых людей. Но С. С. Алексеев как председатель комиссии Верховного Совета СССР опубликовал ряд статей, в частности: «Аренда: не упустить шанс» («Правда», 12.06.1989); «Собственность и ее хозяин» («Известия», 2.08.1989); «Демократизация собственности» («Литературная газета», 6.09.1989). Эти и другие газеты и статьи выходили миллионными тиражами для миллионов людей.
В июне 1989 г. состоялось выступление С. С. Алексеева на Первом съезде народных депутатов СССР. Вот его смысл: «Очень важный закон… Это — Закон об аренде. По моему глубокому убеждению (здесь я с Буничем на 100 процентов согласен, мы единомышленники), другого способа преобразования главного препятствия установления товарно-рыночной экономики, кроме того, как установить арендные, по-настоящему арендные отношения, нет. Там, на мой взгляд, самые серьезные революционные меры закреплены! Там записано, что каждый трудовой коллектив может быть преобразован в организацию арендаторов. И мы, уральцы, хотим это уже в дело превратить, развернуть массовое движение. Продукция этой организации арендаторов является ее собственностью, когда она уже может наращивать свою групповую собственность. Более крутой, более серьезной революционной меры в экономике я не знаю…
Осуществление этих законов, по моему глубокому убеждению, явится главным ударом по административно-командной системе, которая сидит вот на этой бюрократической государственной собственности» [171].
С. С. Алексеев опубликовал и статьи по общей философии. Он сообщил, что капиталистическое хозяйство потому эффективно, что «там, по сути, произошло преобразование собственности… вызрели новые элементы, так или иначе выражающие общественное начало, участие тружеников в распределении дохода». Он считал, что на Западе давно нет частной собственности и эксплуатации, а все стали кооператорами. И часть населения поверила.
Но это ошибка. Было много литературы, есть и данные из переведенной на русский язык известной книги: «Наиболее богатые 0,05 % американских семей владеют 35 % всей величины личного имущества, в то время как имущество “нижних” 90 % домашних хозяйств составляет лишь 30 % его совокупной величины» [172]. На тот момент в США 1 % взрослого населения имел 76 % акций и 78 % других ценных бумаг, а также и 40 % всех богатств (включая недвижимость и пр.).
Вспомним, как граждан начали убеждать, что главное в перестройке экономики — «радикальное изменение отношений собственности». Более подробных объяснений не было. С. С. Алексеев заявил: необходимо «совершить воистину революционный акт — передачу всех, без исключения, государственных имуществ тому, кто только и может в Советской стране ими обладать, Советам».
Представьте «передачу всех, без исключения, государственных имуществ» — например, баллистических ракет — на баланс Рязанского облисполкома. А также кусок проходящей по его территории железной дороги! Но ведь давно эффективными стали транснациональные производственные системы, а мы слышали призывы отдать все системы производства муниципалитетам — странно. Ну, предположим, слово «все» сказано в запальчивости.
Сейчас это забыто, а тогда это были важные и тревожные сообщения.
Вся эта серия странных идей не была просто плодом его размышлений — это было интеллектуальное производство целого сообщества — для его статей были предоставлены страницы «Правды», «Известий», «Литературной газеты».
Второй аспект у С. С. Алексеева носил теоретический характер. Он объяснял, что беды нашей экономики происходят от господства наемного труда. В ликвидации наемного труда автор предлагал следовать… опыту капиталистических стран (правда, сам признавал парадоксальность своего предложения). То есть если бы мы сейчас сумели передать наши заводы в аренду «Форду», то сразу никакой рынок труда был бы не нужен — действовало бы прямое перераспределение дохода в трудовых коллективах корпораций?
С. С. Алексеев в статье в «Литературной газете» ссылался и на мнение выдающегося хирурга-офтальмолога С. Н. Федорова. Чтобы аргументировать свой тезис о разрушительной силе наемного труда, он приводит такое высказывание С. Н. Федорова: «Наемный труд должен быть запрещен повсеместно». Что же у нас будет за экономика? Нам, оказывается, надо сдать в аренду все госпредприятия. Причем в аренду не трудовым коллективам, потому что они не являются «свободными ассоциациями производителей». Трудовые коллективы — это «аморфные соединения людей, связанные друг с другом в основном лишь местом работы, не имеют устойчивых общих интересов». Значит, в аренду только кооперативам или частным собственникам.
Итак, нам предлагалось учиться у капиталистической экономики, которая якобы отказалась от наемного труда ввиду его крайней неэффективности. Но это — мифы и мечты! Откуда это? Можно предположить, что это эхо дискуссий «шестидесятников» — молодых марксистов. Тогда многие студенты и аспиранты спорили и обдумывали мечту Маркса — преодоление капиталистического способа производства.
Он писал в «Капитале»: «Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют.
Капиталистический способ присвоения, вытекающий из капиталистического способа производства, а следовательно, и капиталистическая частная собственность есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса свое собственное отрицание. Это — отрицание отрицания. Оно восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства… Здесь народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов» [173, с. 772–773].