- Я много думаю о своей сестре Ипвет, - начал Хуэй, - и о жизни, которую она ведет в Лахуне.
Фарид собрал воедино достаточно фрагментов, чтобы понять, что Хуэй сбежал из своего дома под покровом ночи, но он никогда не задавал никаких вопросов.
- Ты беспокоишься о ней?
- У нее нет никого, кто мог бы о ней позаботиться, - сказал он, и все его давние страхи вырвались наружу. - Нет мужа. Нет отца, который нашел бы ей мужа. Ее мать... Ее брат... Они никогда не будут заботиться о ней. Она не такая, как они.
- Моя мать убила бы ее в одно мгновение, если бы у нее было такое настроение, - подумал он.
Фарид кивнул. - Ты чувствуешь, что бросил ее на произвол судьбы?
- Да! Я думал только о себе. А она всегда бескорыстно помогала мне... - Его слова затихли.
- А она пошла бы с тобой, если бы ты ее попросил?
- Нет.
- А ты не мог остаться, чтобы заботиться о ней?
- Нет.
- Тогда почему ты бьешь себя по голове? Тебе нравится наказывать себя? Тебе нравится страдать?’
- Я хочу, чтобы ей было хорошо. В безопасности.
- Тогда ты хороший брат. И однажды ты найдешь способ сделать так, чтобы о ней заботились, да?
- Скоро, Фарид. Я должен скоро вернуться к ней.
- Разве ты не усвоил свой урок?
- Я должен найти способ. - Хуэй сделал паузу. - Ты пойдешь со мной?
- Я не дурак.
- Если я найду безопасный путь, ты пойдешь со мной?
Фарид не ответил.
- С каждым днем я все лучше владею мечом и луком. Я усердно тренируюсь. Я хорошо усваиваю свои уроки. Я смогу защитить нас на любой дороге, по которой мы пойдем. И когда мы доберемся до Лахуна, нас ждет множество наград. За время моего отсутствия в город потекут богатства.
Хуэй рассказал Фариду о Камне Ка и о том, как он нашел его и принес в Лахун. Если повезет, господин Бакари уже увезет его подальше от Исетнофрет, но он все равно должен был обогатить его дом, как и предполагал его отец.
Когда он закончил свой рассказ, Фарид фыркнул.
- Сила богов, - усмехнулся он. - Я слышал рассказы об этих камнях, которые падают с небес. Да, у них есть сила, но она заключается в следующем - когда их раскаляют на горячих углях, из них вытекает серебристый металл, из которого можно сделать несокрушимое оружие.
Хуэй покачал головой. - Не этот камень, мой друг. Каждый, кто видел его, чувствовал прикосновение богов.
Фарид снова фыркнул.
- Но это ни здесь, ни там, - продолжил Хуэй. - Я обещаю тебе богатство, превосходящее все твои самые смелые мечты. Присоединишься ли ты ко мне?
Фарид долго смотрел на него, а затем ушел, не дав ответа.
***
Двадцать девять дней спустя Кхиан собрал своих людей. Они присели на корточки в круг, пока он бродил вокруг них, его голос грохотал. Хуэй не мог понять, что говорит капитан, но Фарид потратил некоторое время на изучение языка гиксосов.
- Человек, который въехал в лагерь на рассвете, получил приказ от царя гиксосов, - перевел странник пустыни. - Планы, которые так долго вынашивались, воплощаются в жизнь.
- Какие планы?
- Мы должны напасть на бирюзовый рудник, чтобы захватить припасы до следующего приказа о вторжении в Египет. Гиксосы продвигаются все глубже в Египет. Они долгое время держали свой грандиозный план в секрете, но скоро они будут готовы сделать свой ход. - Фарид наклонил голову, прислушиваясь.
- Конечно, они не рискнут вторгнуться в Египет. Как бы ни были хороши их луки и колесницы, у них не хватит численности... не так ли? - нерешительно сказал Хуэй.
- Такие военные отряды есть по всему Синаю и в глубине Египта. Когда они соберутся вместе, хватит ли их, чтобы победить армию, которая их ждет? - Он пожал плечами. - Египет разделен. Соперничающие фараоны смотрят друг на друга, опустив мечи, в Верхнем и Нижнем Царствах. А разделенные силы слабы.
- Но даже если бы гиксосы побеждали в каждой битве, как бы они смогли удержать под контролем такой гордый народ, как египтяне? - спросил Хуэй.
По моему опыту, люди хотят спокойной жизни. Они сделают все, чтобы получить ее, лишь бы в животе была пища. - Он ткнул своим посохом на восток. - Они снова и снова показывали нам, как они правят, имея лишь небольшую численность. Когда гиксосы завоевывают город, они поднимают из числа побежденных тех, кто будет выполнять их приказы. Видя своих на постах власти, граждане, как и прежде, занимаются своими делами. Но гиксосы - настоящие правители, они решают, какие законы должны быть, какие налоги или дань должны быть выплачены.
- Этого никогда не может произойти в Египте. Египтяне слишком горды.
Фарид не ответил. Хуэй наблюдал, как Кхиан стучит кулаком по ладони, как его брат говорил о том, что в Лахуне надо было бы найти общий язык с гиксосами. По словам Кена, это было бы сделано во избежание кровопролития.
Теперь Хуэй с ужасом думал о том, что ждет его дома.
***
Ты видишь это?’ - рявкнул Кхиан.
Капитан стоял в своей колеснице и указывал сквозь дымку. Он разговаривал с Фаридом, который вел его по одной из троп хабиру к бирюзовой шахте на западе Синая, но Хуэй услышал и, прищурившись, посмотрел вперед. Столб дыма поднимался над безликой равниной вдалеке. Глаза гиксосов были лучше, чем у него, привыкшие к путешествиям по этой земле, где дальнозоркость определяла разницу между жизнью и смертью. Но даже он теперь чувствовал едкие нотки в дуновении ветерка.
- Там находится шахта, - ответил Фарид.
Капитан постучал длинным пальцем по борту своей колесницы, взвешивая свой выбор. Наконец, он поднял одну руку и выбросил ее вперед. Военный отряд покатил дальше. Он ожидал, что Кхиан отдаст приказ о нападении, но его подозрения заставили его быть осторожным. Когда колесницы и всадники двинулись дальше, Хуэй трусцой бежал рядом с ними, обливаясь потом от жары.
Когда в ярком свете стали отчетливо видны очертания зданий шахты, капитан остановил военный отряд. Он смотрел, как поднимается столб черного дыма, и прислушивался. Кто-то на шахте наверняка видел облако пыли, катящееся по равнине. Но не было ни криков тревоги, ни криков паники.
Кхиан принял решение. Подняв руку, он подождал мгновение, а затем откинул голову назад и яростно выкрикнул команду. Как один, военный отряд рванулся вперед. Воздух загудел от боевого клича воинов, и земля задрожала. Хуэй задохнулся от клубящейся пыли и потерял из виду атакующую группу, но почувствовал, как его сердце громыхнуло в ответ. Он представил себе ужас, который должен был вселиться в сердца тех, кто стал свидетелем нападения гиксосов. Скорость этих колесниц, несущихся к ним быстрее ветра. Топот могучих лошадей. Эти леденящие кровь боевые кличи. Ятаганы, кружащиеся, как полосы света, над головой каждого человека.
Он мчался в густом облаке, а другие конюхи бежали рядом с ним, закрывая рот шарфом от охристой пыли. Вскоре боевые кличи стихли, и земля затихла. Он был уверен, что с варварами случилось что-то ужасное.
Ветер унес пыль прочь, а затем Хуэй уставился на военный отряд, который остановился на краю шахты. Их мечи опустились вниз, поскольку эти опытные воины заметили что-то, чего Хуэй не мог видеть. Он протолкался к началу толпы.
На краю усыпанной обломками шахты возвышалась гора голов.
На земле под солнцем запеклась кровь. Глаза были выклеваны, а с черепов свисали полоски плоти, которые пустынные птицы разорвали во время трапезы. Но кости были далеко не обглоданы дочиста. Это зверство произошло, возможно, всего за день до этого.
- Сорокопуты! - Голос Фарида прозвенел в неподвижном воздухе.
Хуэй перевел взгляд с ужасного зрелища на потемневшее лицо Кхьяна. Все понимали, что если бандиты совершили набег на шахту, варварам досталась бы небольшая добыча.
Капитан указал слева направо, и воины рассыпались веером по территории лагеря, обнажив мечи на случай, если останется хоть какое-то сопротивление. Мысли Хуэя вернулись к той ночи в лагере Сорокапутов в горах, когда он украл Камень Ка, и он почувствовал, как кислота обожгла его горло. Он не мог себе представить, что было бы хуже - нападение варваров или бандитов.
Несколько низких зданий из глинобитного кирпича дымились от жара. Повсюду зияли огромные дыры в неровной земле, как будто гигантские черви вылезли из глубин пустыни. Над пустотамискрипели деревянные краны, с помощью которых рудокопы опускались в пыльные глубины и поднимали на поверхность ведра с драгоценной бирюзой. Хуэй подошел к краю одной из выработок и заглянул внутрь. Это была колокольная яма. Рабочие выкопали землю лопатами и кирками, а затем продвинулись так далеко, как только осмелились, подперев выступ колоннами из глинобитных кирпичей.
Когда глаза Хуэя привыкли к полумраку у подножия шахты, он смог различить призрачные очертания - обезглавленные трупы рудокопов, которых бросили во тьму, где они прожили свою жизнь, а теперь шли навстречу смерти.
Чья-то рука опустилась ему на плечо, и он вскрикнул, едва не потеряв равновесие. Фарид оттащил его назад.
- Молись, чтобы мы не задержались здесь слишком долго, - выдохнул пустынный странник. - Как только станет известно, что торговля бирюзой прервана, армия будет здесь достаточно скоро.
Хуэй отступил от открытой могилы. Сухой воздух был наполнен жужжанием жирных мух. Он наблюдал, как варвары бродят по территории комплекса, исследуя помещения и склады. Лицо Кхиана было подобно грому, когда он наблюдал за их неудачей.Что теперь делать с быстро истощающимися запасами гиксосов?
Судя по следам в пыли, Сорокопуты, по-видимому, утащили столько драгоценной бирюзы, сколько смогли унести, вместе с провизией рудокопов. Хуэй знал, что члены двора фараона обожали этот камень как за его магическую способность отгонять злых духов и невезение, так и за его необычайную красоту. Каждое ожерелье, украшавшее шеи знати, было безмолвной молитвой Хатхор, Владычице Бирюзы. Она также должна была присматривать за рудокопами, которые работали здесь, хотя пользы от этого было мало. Но Сорокопуты могли бы обменять свою баснословную добычу на несметные богатства, а также на достаточное количество хлеба и пива, чтобы набить животы от одного разлива Нила до следующего.