- Я горжусь тем, что я кровный брат, - ответил Хуэй.
Басти подал знак, и Обезьяна бросился вперед с двумя грязными тряпками, которыми он перевязал раны на руках двух мужчин.
- Сегодня мы празднуем, - сказал повелитель Сорокапутов. - Вы будете есть и пить лучше, чем когда-либо в своей жизни. А позже... - Он ухмыльнулся.
Хуэй тяжело опустился на камень, и кто-то сунул ему в одну руку миску с рыбным рагу, а в другую - кружку пива.
Фарид присел на корточки рядом с ним. - Теперь это наша жизнь. Связаны с Сорокопутами навсегда. - Он отхлебнул немного тушеного мяса и сморщил нос от вкуса. - Жизнь, полная убийств, изнасилований и грабежей. Это и есть твой великий план?
- Это первая часть моего великого плана. Ты должен доверять мне...
Фарид хмыкнул. - Мое доверие начинает иссякать. - Впервые он посмотрел на Хуэя, его проницательный взгляд, казалось, пронзал глубоко. - Ты уже не тот человек, которым был когда-то, и я боюсь за того, кем ты становишься.
Он отбросил рагу в сторону и пошел прочь.
Хуэй размышлял над этими словами, пока Сорокопуты пировали вокруг него, их хриплые голоса сливались в грубую песню. Один из Хозяев Стола наполнял его чашу каждый раз, когда она пустела, но он лишь потягивал пиво. Ему нужна была ясная голова для того, что, как он знал, должно было произойти.
Басти неторопливо подошел.
- Твое сердце не в выпивке, - заметил он. - Возможно, твои страсти лежат в другом месте. И кто мог бы винить тебя. Тогда сейчас самое время для вас потакать всем твоим желаниям.
Повелитель Сорокапутов хлопнул в ладоши, и из глубины лагеря вышла вереница обнаженных женщин. Бандиты зааплодировали, но Хуэй подумал, что никогда в жизни не видел более печального зрелища. Сгорбленные плечи, поникшие головы, ребра, проступающие сквозь кожу.
Басти махнул рукой в сторону унылой очереди.
- Сегодня вечером тебе дается дар первого выбора. Какую бы женщину ты ни желал, она твоя.
Хотя его первым побуждением было отклонить предложение, даже несмотря на то, что это могло вызвать подозрения у похотливых бандитов, Хуэй понял, что может, по крайней мере, спасти одну из женщин от ночи страданий. Он посмотрел вдоль очереди, и его взгляд остановился на женщине, которую он заметил раньше, дерзкой, с острым умом. Она уже смотрела ему в глаза, убеждая его выбрать ее.
- Вон та, - сказал Хуэй, указывая на нее.
Басти ухмыльнулся, и несколько других бандитов заулюлюкали.
- Она сверкает, как бриллиант, не так ли? - сказал он. - Но будь осторожен, мой друг, тебе потребуются все твои силы, чтобы укротить ее. Берегись этих зубов и когтей.
Женщина бросила взгляд на вождя, на мгновение, но маска слетела, и в этот миг Хуэй понял, что сказал Басти. Она была львицей, притворявшейся домашней кошкой.
- Я возьму ее", - подтвердил Хуэй.
- Очень хорошо.
Басти снова хлопнул в ладоши, и бандиты набросились на других женщин, как голодные мужчины на пиру. Хуэй отвернулся, чтобы не видеть. Мгновение спустя он почувствовал чье-то прикосновение к своему локтю.
Женщина улыбнулась ему, ее полные губы были теплыми и соблазнительными. Из того, что он видел, Хуэй понял, что это было притворство, не более того. Она научилась обводить мужчин вокруг пальца, чтобы обеспечить себе выживание.
- Меня зовут Ахура, - сказала она.
Хуэй назвал ей свое имя и пошел с ней сквозь клубящийся дым к своей палатке на краю лагеря. Оказавшись внутри, он сказал: - Спи. Мне ничего от тебя не нужно.
Ахура наклонилась вперед и с еще одной соблазнительной улыбкой провела пальцами по его щеке.
- Но я хочу тебя.
Казалось, она не стыдилась своей наготы. Действительно, когда она двигалась, казалось, что она выставляет себя на всеобщее обозрение. Хуэй схватил ее за запястье и отдернул руку.
- Я не такой, как другие.
Женщина ударила его по плечам и повалила на спину. Перекинув ногу, чтобы сесть на него верхом, она наклонилась вперед, пока ее груди не коснулись его груди, а ее лицо не оказалось так близко, что он мог бы поцеловать ее.
- Я слышала, как мужчины говорили о тебе, - выдохнула она. - Они сказали, что ты убиваешь без пощады. И что ты один обнаружил богатства во время последнего набега, которые никогда бы не были найдены. Опасный человек, говорят некоторые. Умный человек.
Хуэй приподнялся на локтях, но она толкнула его вниз.
- Я думаю, что такой человек мог бы прислушаться к Басти Жестокому, хотя бы на время, - продолжала она. - Держу пари, такой мужчина мог бы выбрать любую из здешних женщин. Мог бы предпочесть одну из них другим. Мог бы попросить ее только для себя.
Хуэй откинулся назад. Ее ум был острее, чем у почти всех в этом лагере. И у него был шанс сделать что-то хорошее, по крайней мере, для одного человека.
- Очень хорошо, - сказал он. - Я спрошу Басти Жестокого, могу ли я взять тебя к себе.
Ахура скривила губы в жесткой, хрупкой улыбке. Она нежно провела ногтями по его груди, дразня его. Прижимаясь пахом к его напряженному члену, ее улыбка стала понимающей.
Ахура зажала ему рот одной рукой, а другой втолкнула его в себя. Некоторое время она скакала на нем верхом, прежде чем он извергнул свое семя.
Перекатившись рядом с ним, она тихо рассмеялась.
- Значит, у тебя никогда раньше не было женщины.
Щеки Хуэя горели в полумраке.
Ахура снова рассмеялась, на этот раз громче, но не жестоко.
- Тогда мне есть чему тебя научить, - выдохнула она ему на ухо, и мы не будем торопиться, делая это, и твои ночи будут наполнены удовольствиями, которые ты мог только вообразить.
Она прижалась губами к его губам и поцеловала его глубоко и долго. Он уже чувствовал, что снова напрягается.
Хуэй понял, почему она настояла на том, чтобы отдаться ему. Она прекрасно разбиралась в слабостях мужчин, и теперь он был в ее власти. Она могла управлять им, как гиксосы управляли своими колесницами с помощью поводьев, и он знал, что никогда не сможет устоять перед ней.
Как только они снова занялись сексом, и на этот раз дольше, он прижал ее к себе, пока его дыхание не успокоилось.
- Как ты здесь оказалась? - спросил он.
- Мой отец отказался платить выкуп, - сказала она. Ее слова были произнесены как ни в чем не бывало, но они были такими же твердыми, как скалы, которые вздымались вокруг них. - Похоже, его золото было для него важнее, чем я.
- Он обрек тебя на такую участь? - Хуэй не смог скрыть недоверия в своем голосе.
- Это был важный урок. Никогда не доверяй мужчине. В конце концов, женщина может рассчитывать только на себя.
Страдания ожесточили ее. Это было неудивительно, после всего, что она, должно быть, пережила от рук этих негодяев. Но Хуэй знал, что он тоже не может ей доверять. Она легко улыбалась, но улыбка никогда не казалась искренней, а когда она смотрела, ее глаза сверкали, как те бриллианты, о которых говорил Басти. Так она выживала. Она отдавала свое тело, но никогда - душу.
Ахура погрузилась в сон. Хуэй высвободил руку из-под нее и пополз в ночь. В лагере было тихо. Фарид сидел на корточках неподалеку, глядя в небо. Он посмотрел на Хуэя, кивнул, ничего не сказав.
Хуэй побрел через лагерь к палатке Басти. Внутри мерцала лампа, отбрасывая на землю золотистый треугольник из открытых створок. Это был момент величайшей опасности. Что бы он ни сказал или ни сделал, повелитель Сорокапутов может каким-то образом связать его с той ночью, когда у них был украден Камень Ка, самое ценное достояние бандитов. Пришлось рискнуть.
Хуэй шагнул ко входу в палатку. Басти потягивал вино из кубка. Одна из женщин лежала обнаженная на ложе из подушек. Вождь махнул рукой, и она поспешила прочь.
- Тебе понравилось проводить время с нашей Королевой Когтей? - спросил он.
- Да, - ответил Хуэй. - И у меня есть к вам просьба. Но сначала кое-какая информация, которая может оказаться вам полезной.
Басти сузил глаза, заинтригованный.
- Я слышал, что мне рассказывали о бесценном призе, - начал Хуэй. - Он созрел для того, чтобы его взять.
В бороде повелителя Сорокопутов показался ряд белых зубов.Он налил еще одну чашу малинового вина и протянул ее.
- Мне нравится слышать эти слова. Продолжай.
Хуэй вдохнул фруктовый аромат вина и позволил себе ощутить сладость на языке.
- Лахун - мой дом. До того, как я сбежал от властей, в городе ходили разговоры о великом чуде, которое попало во владение одной из богатых семей.
- Золото? - поинтересовался Басти. - Драгоценности?
- Вот в чем странность, - сказал Хуэй, изображая недоумение. – Золото - это я мог бы понять. Но нет. Речь шла о камне – куске черного камня, похожего на любой, который можно найти в предгорьях вдоль долины. Разве это не странно?
Хуэй почувствовал, как напрягся Басти, но не оглянулся. Он потягивал вино и смотрел через полог палатки на лагерь.
- Но учтите вот что, - продолжил он. - Все, кто видел этот камень, говорили, что он обладает магической силой. И что это был дар самих богов. Такой, который мог бы изменить жизнь любого мужчины, которому он принадлежал.
Кожа Хуэя покрылась мурашками от тяжести тишины. Он боялся обернуться, чтобы не увидеть пылающие глаза Басти и палец, указывающий на него с обвинением, которое закончится только его смертью.
- Они звали его Камнем Ка. - Хуэй залпом допил вино, собрался с духом и повернулся.
Лицо Басти окаменело, и он смотрел мимо него в ночь. Его глаза мерцали от темных мыслей, которые скрывались за ними.
- Камень Ка, - повторил он.
- Я размышлял над этим вопросом в течение долгих дней, - сказал Хуэй. - Если это сокровище так ценно, как все говорят, не лучше ли было бы, если бы оно было в наших руках? Подумай, на что мы могли бы его обменять.