- Оставьте людей! Убейте зверей!
Египетские стрелы заполнили небо. Две лошади, сраженные, рухнули на землю, а колесницы перевернулись и разбились вдребезги. Видя это, другие возничие попятились. Это была маленькая победа, подумал Хуэй. Но когда он посмотрел на поле боя, то увидел, что все было потеряно. Хорошо обученная армия превратилась в дикий сброд, разбегающийся во все стороны, когда гиксосы двигались среди них, уничтожая их. Хуэй почувствовал отвращение к этой бойне. Тела громоздились, как дюны в пустыне.
- Назад к кораблям! - Тан что-то кричал немногим выжившим, и Кратас принял командование.
Фараона положили на носилки и подняли в воздух, а Хуэй мчался рядом с ними к реке, прочь от равнины Абнуб, которая теперь превратилась в багровое море.
***
Хуэй прислонился к поручню своей галеры, его желудок скрутило от ужасов, свидетелем которых он стал. Солнце уже клонилось к западу, тени сгущались вдоль кромки красноватой воды. Крики все еще отдавались эхом с поля боя, когда гиксосы уничтожали тех, кто не бежал с поля боя, но периоды тишины между каждым ужасным криком становились все длиннее. Враг не двинулся с равнины Абнуб, без сомнения, полагая, что их дело сделано. Их враг был разбит.
Как могло случиться, что все произошло так быстро? Несмотря на то, что Хуэй знал сильные стороны орды варваров, он ожидал более равного боя, чем эта бойня. Он видел, как это отразилось на лицах выживших, их уверенность, их высокомерие... пошатнулись. Они шатались, как пьяные, сбитые с толку, и Хуэй был уверен, что одна и та же мысль преследовала все их умы - если они не могут победить здесь, то где они могут победить? Неужели всемогущий и вечный Египет уже был потерян?
Хуэй наблюдал, как неподвижное тело фараона погрузили на царскую баржу. Таита был рядом с ним, его лицо было пепельно-серым. В этом была суть этого ужасного дня. Бог-фараон, убитый одной стрелой. Его непримиримый враг готов занять его место.
Но сейчас было не время для слабости. Хуэю дали задание, которое он должен был выполнить. Стряхнув с себя оцепенение, он повернулся к своим измученным людям.
- Доставьте раненых на борт этого судна, - крикнул он, - а затем на другие галеры!
Когда он взглянул на скопление людей на берегу, Хуэй понял, что потребуется немного кораблей. Неподалеку Кратас шагал вдоль шеренги тех, кто еще мог ходить, собирая их для поспешного марша в безопасное место.
К борту подплыла лодка, и Тан взобрался на борт. Его волосы слиплись от пота, а глаза смотрели вдаль, как у человека, заглянувшего в страну мертвых.
- Сколько их осталось? - прохрипел Хуэй.
Тан посмотрел на темнеющий восток.
- Из тридцати тысяч человек, которые стояли сегодня утром на равнинах Абнуба, мне кажется, осталось только семь тысяч, и пять тысяч из них ранены. Многие погибнут.
Хуэй почувствовал, как у него упало сердце. Он взглянул на Тау, который сидел у весел, обхватив колени руками. Он не поднял глаз.
- И что теперь? - спросил Хуэй.
- Теперь ты должен сжечь флот.
Хуэй начал протестовать.
Тан поднял руку, призывая его к молчанию. - У нас осталось мало моряков, их недостаточно, чтобы укомплектовать все корабли, которые у нас здесь есть. Мы не можем рисковать тем, что они попадут в руки врага, иначе все будет потеряно.
Хуэй кивнул. Акх-Гор, как всегда, был прав.
- А потом?
- Мы направляемся на юг и строим планы на следующую битву.
Тан зашагал прочь, все еще умудряясь высоко держать голову. Хуэй спустился на палубу и подозвал нескольких своих самых доверенных людей. Наступила ночь, когда они собрали связки тростника на берегу и погрузили их на корабли, которые выбрали для затопления. Затем, переходя на ялике от корабля к кораблю, Хуэй поджег каждый из них.
Когда он отдал приказ выделить галеры, чтобы оставшиеся в живых могли отплыть домой, он услышал раскаты грома на востоке. Хуэй изо всех сил пытался понять, что это был за звук, потому что небо было ясным. Постепенно, однако, до него дошло. Армия гиксосов двигалась на юг, к Фивам, чтобы закончить работу, которую они начали сегодня.
Когда они поймали течение и корабль начал двигаться, Хуэй оглянулся. По ту сторону темной, как ночь, реки пылала гордость египетского флота, языки пламени взметнулись к звездам. Огни горели в безбрежном море тьмы, казалось, целую вечность, а затем один за другим погасли.
***
Тело дрейфовало по течению, бледное и раздутое, как дохлая рыба. Белые глаза уставились в лазурное небо. Хуэй чувствовал густую вонь гнили, разносящуюся по горячему бризу. В небе над ними летали чайки, с криками кружась в бешеном хороводе. Голодные. Пировали. Это была не последняя бедная душа.
Команда замолчала, наблюдая, как труп ударился о корпус и проплыл мимо. Они могли видеть, что он был египетским солдатом, по его килту, отмеченному знаком Львиной гвардии, и они знали, что это значит. Это был один из людей Нембета, отряда, который не добрался до равнины Абнуб вовремя для битвы с гиксосами. Судьба все-таки настигла их.
Галера плыла дальше. Вскоре удары о корпус превратились в ровный ритм. Команда отошла от поручней, занятая смазыванием рукояток весел или проверкой кантов на парусе. Хуэй устремил взгляд вперед, пытаясь вспомнить мирные дни в Фивах до того, как этот мир погрузился в безумие. Но удушливая вонь тянула его назад, и он смотрел на густеющую массу тел, пока они не растянулись от берега к берегу и вода больше не была видна.
Судя по всему, вся тридцатитысячная армия Нембета лежала мертвой. Гиксосы прорвались сквозь них, как косы жнецов на полях жатвы.
Хуэй почувствовал оцепенение. Это казалось концом. Все, что они знали, стерто с лица земли. Закрыв глаза, он снова услышал стенания, которые доносились с царской баржи. Фараон был мертв. Царица Лостра взошла на трон, держа на коленях своего маленького сына, принца Мемнона. После ритуального поклона был созван военный совет. Тан присутствовал, но то, о чем они договорились, еще не было раскрыто никому из выжившей армии. Возможно, у них не было ответов.
Раздался крик дозорного. Хуэй проследил за указывающей рукой моряка и увидел, как оставшийся в живых солдат Львиной гвардии, спотыкаясь, бредет по берегу, весь в крови. Сигнал тревоги передавался с галеры на галеру, пока не был спущен на воду ялик и солдат не был доставлен на царскую баржу. Когда они причалили с наступлением сумерек, Тан поднялся на борт судна Хуэя. В свете верховых фонарей Хуэй разглядел его мрачное выражение лица.
- Нембет был дураком, - сказал Акх-Гор. - Он уничтожил большую часть своего флота до того, как битва была проиграна, но он вытащил на берег пятьдесят галер, чтобы использовать их позже. Теперь они в руках гиксосов.
Хуэй напрягся. - Теперь у варваров есть средства переправиться через реку. Весь Египет может стать их собственностью в мгновение ока.
- У нас все еще есть шанс поймать их, но мы должны действовать быстро, - сказал Тан. - Божественная Исида, наполни наши паруса своим дыханием.
***
По затянутому дымкой восточному небу поднимались бесчисленные клубы голубого дыма.
- Костры, - сказал Тау, указывая.
Он был умным парнем, Хуэй не мог этого отрицать.
- Орда варваров прервала свой путь на юг, - ответил он. - Возможно, мы все-таки не слишком опоздали.
Но он видел, как далеко простиралась эта пелена дыма – почти до предгорий пустыни. Как велика была армия гиксосов, как могущественна.
Однако сейчас было самое время. Хуэй прошел через скамейки к тому месту, где присел Фарид, его ястребиные глаза изучали восточный берег.
- У меня нет права просить тебя о помощи, - начал Хуэй. Не тогда, когда эта просьба подвергает тебя опасности. Но я все равно попрошу.
Странник пустыни взглянул на него из-под полуприкрытых век.
- Говори.
- Ты лучший разведчик, который у нас есть. Некоторые сказали бы, что лучший во всем Египте. Только у тебя есть навыки, необходимые для выживания на земле, захваченной варварами.
- Не корми меня медом, - прохрипел Фарид. - Чего ты хочешь?
- Я хочу знать, где мой брат. Есть ли способ связаться с ним. Можно ли его выманить. Риск будет велик...
- Высадите меня на берег. Фарид встал. - Я ничего не обещаю. Если я смогу найти его, я сообщу об этом. Знамя Кхиана будет моим ориентиром.
Странник пустыни с ворчанием отмахнулся от благодарственной руки Хуэя.
И все же Хуэй почувствовал, как у него сжалось в груди. Словно вынырнув из дыма разрушенного города, он начал видеть очертания вражеского плана. Кхиан говорил о Камне Ка и о том, какой великой наградой он станет для его народа. Это было бы живо в сознании командиров гиксосов, когда они надвигались на Фивы. Они и не подозревали, что их вот-вот предадут. Кен мог ехать с ними только за тем же призом, по воле своей матери. И Исетнофрет теперь не позволит Камню Ка выскользнуть из ее рук.
Когда Фарид сошел на берег, Хуэй отправился в заросшие поля, покинутые крестьянами, укрывшимися в обнесенных стенами городах. Хуэй молился, чтобы увидеть его снова.
Из-за задержки галера Хуэя оказалась в хвосте флота, когда суда огибали широкую излучину реки. Хуэй вгляделся сквозь лес мачт и увидел вереницу захваченных кораблей на другом берегу Нила. Небольшая группа гиксосов перевозила лошадей и колесницы на западный берег. План состоял в том, чтобы добраться до некрополя напротив города и разграбить погребальный храм фараона Мамоса, где он вскоре будет похоронен. По крайней мере, так считал Акх-Гор.
Но Хуэй видел, что эти варвары не привыкли находиться вдали от суши. Захваченные суда выстроились в неровную линию, некоторые из них крутило течением. Гребцы скользили по воде так сильно, как только погружали лопасти весел. Они созрели для плана, разработанного Таном.