- А потом? - спросил он.
- Царица настояла, чтобы мы присоединились к тем женщинам, которые заботятся обо всех ее нуждах, - сказала Ипвет. - Таким образом, мы получим защиту во время всего, что должно произойти. И все из-за тебя, брат.
- Я рад, что моя скудная репутация оказала некоторую помощь", - сказал Хуэй с поклоном. Затем его что-то поразило. Он посмотрел мимо них в ту сторону, откуда они поспешили к нему на встречу. - Вы пришли от царицы?
- Только что, - сказала Ипвет, озадаченная переменой в его поведении.
- И она все еще в своем шатре?
- Ее ночные омовения начались, - сказала Ахура. - Вода принесена, кремы приготовлены...
Хуэй выхватил свой меч.
- Что это? - Ипвет ахнула.
- Исетнофрет здесь. Я только что видел ее, изображающую царицу. - Его голос был напряженным.
Прежде чем две женщины смогли задать ему еще какие-либо вопросы, Хуэй бросился через двор, направляясь туда, где он видел женщину, которая казалась Лострой. Какой хитрой была его мать! Что может быть лучше такой маскировки? Никто не подходил к ней, не задавал вопросов. И она сможет с легкостью подобраться к Тану, когда сочтет, что настало подходящее время.
***
Ветер хлестал вокруг Хуэя, когда он мчался прочь от огней дворца, в темноту, сгустившуюся по краям комплекса мертвых. Исетнофрет будет коротать время там, наблюдая, ожидая, в глубокой тишине некрополя, вдали от мест, где находились сбившиеся в кучу массы. Хуэй почувствовал, как тяжесть долгих месяцев ненависти усиливается, пока, казалось, камень не придавил его грудь.
На краю плит из залитого лунным светом белого известняка тянулся лабиринт глубоких траншей, уходящих в тень, черные полосы тянулись мимо нагромождения каменной кладки и деревянных кранов, брошенных молотков, долот и лопат. Когда Хуэй добрался до края этой хаотичной зоны заброшенного труда, он остановился и прислушался.
Только тишина.
Он огляделся, пытаясь проникнуть сквозь завесу мрака, которая, казалось, нависла над этим местом, и его ноздри раздулись. В воздухе висел горький запах, похожий на толченые семена мака, призрак только что прошедшего мимо человека.
Подняв меч, Хуэй сделал полный круг. Эти области глубокой тьмы, казалось, увеличивались. Его глаза и уши говорили ему, что он был один, но покалывание на затылке говорило об обратном.
Исетнофрет была там – Хуэй был уверен в этом. Близко, возможно, достаточно близко, чтобы почувствовать запах его пота, наблюдает, как волк, выжидая подходящего момента, чтобы наброситься.
Он крепче сжал рукоять своего меча. По его спине струился пот.
- Мама? - выдохнул он.
Он не должен ее бояться. Женщина ее возраста, не обладающая его силой и ловкостью, а он - воин, владеющий длинным клинком, способным зарубить ее прежде,чем она приблизится к нему. И все же ее жестокость, хитрость и безумие давали ей силу, независимо от того, каким колдовством она владела. Исетнофрет пойдет на все, чтобы уничтожить его. Хуэй почувствовал укол страха и снова огляделся. Теперь он видел свою мать в каждой тени.
Хуэй боролся со страхом. Он представил, как его меч пронзает грудь Исетнофрет, разрезая ее холодное сердце надвое. Вот она упадет перед ним на забрызганный кровью известняк, умоляя о пощаде дрожащей протянутой рукой, а он нависнет над ней, такой же жестокий и бесчувственный, какой она всегда была - отвергая ее, упиваясь тем ужасом, который он увидел в ее глазах, когда она понимает, что ее преступления привели ее к такому мрачному концу. Хуэй был бы ей равен в этом презрении ко всему, что стоит на пути желания. Она сделала его таким.
И тогда Хуэй увидел доброе лицо своего отца, парящее перед его глазами. Наконец-то справедливость для человека, который был лучше их всех. Справедливости для человека, который любил его и учил его...
Хуэй быстро обернулся, но слишком поздно.
Ногти царапнули его лицо, и он упал на спину. Он почувствовал вкус крови на разбитой губе, и мгновение спустя Хуэй понял, что эти следы от когтей горели, как огонь. Он попытался приподняться, но ноги, казалось, не выдерживали его веса. Каким-то образом он нашел в себе силы, но когда встал, то пошатнулся, как пьяница. Далекие огни дворца вспыхивали, как вспышки звезд, и темнота вокруг казалась непроницаемой.
- Что ты со мной сделала? - прохрипел он.
Пока Хуэй боролся с тем, чтобы его мысли не ускользнули, он почувствовал, что кто-то приближается. Женщина покачнулась и уперла руки в бедра, оглядывая его с ног до головы. Раздался презрительный смех. Когда он вгляделся в размытое лицо, то был уверен, что смотрит на царицу. Но потом он моргнул, и черты Лостры растаяли перед его глазами, ускользая из его разума по мере того, как исчезало заклинание. И там стояла Исетнофрет, такая же холодная и жесткая, как и в прошлый раз, когда он столкнулся с ней после осуждающего приговора господина Бакари.
Темные глаза его матери заблестели, но этот смех прозвучал глухо, а затем превратился в низкий стон боли.
- Ты убил его. Мой мальчик, мой красивый мальчик. Ты убил его. - Слезы подернули ее веки, но губы были раздвинуты, обнажая мелкие зубы, как у загнанной в угол пустынной кошки. - Только за это ты будешь страдать, как никто другой.- Она сплюнула на землю.
Перед глазами у Хуэя все поплыло. Он все еще чувствовал, как его ярость разгорается с каждым мгновением, пока он не был уверен, что она поглотит его.
- Кен не должен был умирать, - пробормотал он невнятно. Царапины на его лице горели от того, чем она их заразила. - Разве ты не видишь? Это была твоя жажда власти...
- Ты отнял у него жизнь! - Ее крик превратился в визг, и в нем Хуэй услышал только безумие.
Хуэй направил на нее свой меч. Лунный свет мерцал на бронзовом лезвии.
Исетнофрет насмешливо посмотрела на него, покачиваясь вслед за его кончиком, как будто провоцируя его напасть. Она скользнула в сторону и начала кружить вокруг него. Хуэй изо всех сил старался уследить за ней, но каждое движение было медленным и неуклюжим.
- Ты думаешь, что любое земное оружие может причинить вред такой, как я? - спросила она. - Сет благословил меня своей силой. Он видел мою преданность ему, мою жертву. Сет, Сет, Повелитель Хаоса, наш Бог Огня и Пустыни, Король Зависти, Мастер Обмана.
Она улыбнулась, и ее веки затрепетали, закрываясь в экстазе.
Хуэй увидел свой шанс и шагнул вперед, но он был слишком слаб, слишком тяжеловесен. Внутренне он проклинал себя. Конечно, он не мог потерпеть неудачу сейчас, после всех жертв, после столь упорной борьбы, чтобы достичь этого момента.
Глаза Исетнофрет открылись, и они были жестче, чем когда-либо.
- Сет, Повелитель Насилия! - воскликнула она. - Смотри!
Она ткнула пальцем в ближайшую траншею.
Хуэй вгляделся в глубину. Темнота на дне извивалась, и когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел, что траншея заполнена ядовитыми змеями - кобрами, их украшенные драгоценными камнями капюшоны поблескивали, и рогатыми гадюками, охристая чешуя которых казалась призрачной в темноте. Их было множество, возможно, сотни, они извивались и обвивались друг вокруг друга.
- Змеи служат мне, как я служу Сету, - выдохнула она.
Хуэй, пошатываясь, отошел от края траншеи. Мир, казалось, двигался вокруг него, как будто произошло сильное землетрясение, и он пошатнулся, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие.
- Наконец-то у меня будет власть, которую я заслуживаю.
- Камень Ка уничтожен, - прохрипел Хуэй. - Как и твоя мечта о бессмертии.
Исетнофрет ходила вокруг него, вне досягаемости его клинка.
- Но Египет все равно будет моим. Дары, которыми наделил меня Сет, позволят мне подчинить гиксосов своей воле. Царица Лостра, молодой фараон, твой хозяин Тан... Все превратятся в прах. Этой ночью я вознесусь на высоту богов.
- Нет. - Хуэй слабо взмахнул мечом.
- Всю свою жизнь я боролась, и рассчитывала, и лишалась простых удовольствий простых людей. - Исетнофрет, казалось, разговаривала сама с собой, продолжая кружить. - Я согласилась выйти замуж за твоего отца, этого слабого и трусливого человека, потому что его должность давала мне необходимое влияние. Он подарил мне сына, прекрасного сына, единственное хорошее, что он когда-либо делал для меня за свою несчастную жизнь. Она снова сплюнула. - А когда он взял эту свиноматку в качестве второй жены, его больше не интересовала ни я, ни его сын.
- Она была хорошей женщиной.
- Я молилась Сету о ее смерти, и он ответил мне. - Ее голос был холоден, как пронизывающий ветер над Синаем.
Хуэй покачнулся и почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Взяв себя в руки, он, спотыкаясь, двинулся вперед.
Глаза Исетнофрет вспыхнули. Она знала, что победа над ним была на расстоянии одного вздоха.
- А ты сын своего отца до мозга костей.
Его мать хотела ранить Хуэя своими словами, но он почувствовал гордость. Он помнил порядочность Хави, его великодушие и любовь, его глубокую веру в долг и честь. Огонь в сердце Хуэя разгорелся ярче, прогоняя некоторые последствия яда, которым она отравила его разум.
Хуэй сделал выпад своим мечом, но это был вялый удар, и его мать рассмеялась. Он снова проклял себя, но становился все сильнее.
Исетнофрет, казалось, тоже это почувствовала.
- Теперь твое время истекло.
Она сняла бретельки своего платья и позволила ткани соскользнуть вниз по ее телу, пока не предстала перед ним обнаженной. Лунный свет играл на изгибах ее груди, живота и бедер.
- Я обнажаюсь перед Сетом, чтобы он мог видеть, что мои намерения чисты, - выдохнула она. - Я предлагаю ему себя и стану его супругой. - Ее губы скривились в жестокой улыбке. - Ты умрешь так, как всегда было задумано. А потом я разрежу твое тело и развею его по всем четырем ветрам, так что загробной жизни тебе будет отказано. Но здесь ты не останешься в ловушке. Нет. Я поглощу твою иссохшую душу, и она лишь усилит мою мощь. И тогда даже Тан не сможет противостоять мне.