Глаза девочки покраснели, а на ресничках выступили, словно утренняя роса, капли слез.
— Мой лечащий врач говорит, — незаметно утерев глаза, продолжала девочка, — что операцию нужно делать как можно скорее, иначе будет слишком поздно.
Она замолчала, глядя куда-то в пустоту, и Егор тоже молчал, боясь потревожить хрупкий мир девочки.
— А тебе разве еще не рано работать? — вдруг спросила Вика, повернувшись к мальчишке. — А, ну, давай рассказывай, что тебя привело в мир взрослых?
Егор замялся. После рассказа девочки его мечта стала блеклой и невзрачной и не шла ни в какое сравнение с тем, чего желает эта юная скрипачка. А еще ему почему-то стало очень стыдно.
— Мне пора, — сказал он, накидывая на плечи ранец. — Скоро родители вернутся, а мне еще нужно успеть переделать всю домашку до их прихода. В другой раз расскажу. До завтра!
— Хорошо, — сказала Вика, и голос ее прозвучал как-то особенно грустно. — Тогда до завтра.
Так незаметно проходила последняя предновогодняя неделя. Утром Егор шел в школу, где в преддверии долгожданных праздников время пролетало незаметно, а после уроков раздавал листовки у входа в подземку. А еще они очень сдружились с Викой, жаль только, что поговорить они успевали не часто. В последний день девочка сослалась на недомогание, и играл в основном ее дедушка, бывший когда-то знаменитым скрипачом.
В этот вечер Егор, как обычно, возвращался домой через знакомые с детства дворы южного района. К ночи мороз крепчал, покрывая улицы толстой ледяной глазурью. Было необычно тихо, и мальчик невольно поежился. Ему на миг показалось, что он остался совершенно один в большом ледяном городе. Как Кай, увезенный в ледяные владения Снежной королевой.
Вдруг из ближайшей арки раздались крики, вперемешку с шумом и какой-то непонятной возней. Они раздались настолько внезапно, что Егор от неожиданности вздрогнул, но, быстро собравшись, заозирался по сторонам. Звуки шли из ближайшего закоулка, и мальчик, влекомый скорее любопытством, решил посмотреть, что же там такое происходит.
Картина, открывшаяся взгляду Егора, взволновала его не на шутку. Трое мальчишек немного старше Егора издевались над маленькой собачонкой. Вооружившись палками, они загоняли пса к открытому люку канализации. Собачонка скулила и тявкала, съежившись под натиском озлобленной ребятни. Еще чуть-чуть, и ее крохотные лапки оскользнуться, увлекая щенка в глубокий темный колодец.
— Стойте! — выскочивший перед хулиганами Егор загородил собой щенка. — А ну, прекратите мучить животное!
Хулиганы переглянулись. Сперва в их глазах читалось недоумение, но сорванцы быстро осознали, что происходит.
— В герои решил поиграть, да? — спросил самый высокий из хулиганов, длинный и худой мальчишка лет пятнадцати.
Егор не успел ничего ему возразить. Все произошедшее далее было настолько быстрым, словно просмотренный на увеличенной скорости киноролик. Хулиганы бросились на мальчишку и, повалив в снег, принялись охаживать заступника палками. Егор только и успел, что свернуться калачиком, закрывая голову от града сыпавшихся ударов. Кто-то из сорванцов сорвал с Егора рюкзак, и компания принялась копаться в нем, вышвыривая на землю его содержимое.
— Так, что здесь у тебя, — приговаривал хулиган, бросая на снег тетради и учебники.
— О, а вот это уже интереснее, — сказал хулиган, заглядывая в конверт с накопленными за дни работы сбережениями, и довольно ухмыльнулся.
— Уходим! — скомандовал он своим подельникам, и хулиганы спешно покинули двор, выбросив телефон и рюкзак Егора в канализационный люк.
Егор лежал на холодном снегу, глядя в вечернее зимнее небо. От побоев все тело болело, как будто по нему прошлись катком. Спасенный им щенок, смешно перебирая маленькими пухлыми лапками, подошел к лежащему на земле мальчишке и принялся лизать шершавым языком выступившие на глазах слезы.
«Что теперь делать? Как быть? — вопрошал Егор, заливаясь горючими слезами. — И зачем я только связывался с этими хулиганами?!»
Поднявшись, он подошел к люку и заглянул внутрь. Темнота. Спускаться вниз без фонаря, ночью было, по меньшей мере, неразумно. Тогда, расстроенный и подавленный, мальчик побрел обратно к станции метро. Возвращаться домой в таком виде ему было страшно. Родители непременно начнут ругать, да и надо было придумать, как быть с собакой. Лопоухая и смешная, она топала рядом, вывалив наружу длинный язык.
— Интересно, а сколько за тебя дадут? — размышлял вслух мальчик, обращаясь к щенку. Судя по породе, малыш стоил недешево. Он видел такого в мультфильме и хорошо помнил, что такую породу держит у себя сама королева Англии. А значит, и цена за щенка должна была быть самая что ни на есть большая.
«Еще и на новый телефон хватит, — уже более весело подумал он, хватая щенка на руки и спешно ускоряя шаг. — Вот это подарок!»
Вики на станции уже не было. Видимо, дедушка забрал захворавшую внучку пораньше. На том месте, где она обычно играла, на полу осталась лежать табличка с просьбой о помощи. Егор поднял ее и, одолжив в ближайшем ларьке маркер, аккуратно вывел на обратной стороне:
ПРОДАЕТСЯ ДРУГ.
Цена: 50 тыс. руб.
Людской поток несся по переходам станции, словно бурная весенняя река. Люди спешили по своим домам, уставшие и измотанные. Завтра им предстоит много домашних дел: готовить новогодние блюда, резать салаты и накрывать все это на праздничный стол.
Вдруг возле Егора остановился старик в черной шляпе и длинном, почти до пят, пальто. Взгляд его голубых глаз внимательно осмотрел содержимое таблички, а затем и самого мальчишку с собачкой.
— Молодой человек, у вас здесь ошибка, — откашлявшись, сказал он, указывая длинным пальцем на надпись, нанесенную на кусок картона.
Егор посмотрел на табличку, но ошибок не нашел. Все написанное на картонке было правильным, без каких-либо ошибок, о чем он немедленно поспешил заявить старику. Но тот лишь снисходительно улыбнулся, поправляя сползшие на нос очки.
— Видите ли, молодой человек, — сказал он. — Дело тут не в грамматике или орфографии, а, как бы вам сказать, в изложении сути написанного. Друзья — это не гаджеты и не игрушки. Их нельзя купить в магазине или заказать с доставкой на дом. Они приходят в нашу жизнь, кто-то надолго, а кто-то лишь на миг, чтобы вновь растаять в водовороте времени, но каждая такая встреча бесценна. Береги друзей и не разменивай их на жалкие бумажки, которые обесцениваются с каждым прожитым днем. Ведь нет на свете ничего дороже, чем выдержанная временем крепкая дружба, способная вынести и счастье, и горе, и все возможные испытания.
Егор опустил взгляд на щенка. Маленький рыжий ушастик смотрел на него взглядом, полным печали и тоски. А старик тем временем продолжал:
— На самой старой станции Московского метрополитена, на «Сокольниках», есть необычное место, в котором исполняются любые заветные мечты, — сказал он, проводя пальцем по красной линии на схеме метро. — Найди его и сможешь воплотить любые самые заветные мечты. Только будь осторожен с выбором, так как желания твои ограничены, — он поднял вверх указательный палец. — И знай: все, что имеет цену, уже дешево, а что действительно важно, то бесценно!
С этими словами старик вложил в руку Егору маленький холщовый мешочек, а когда мальчишка вновь поднял на старика взгляд, чтобы спросить, как найти то волшебное место, его уже и след простыл.
Тогда он высыпал содержимое мешочка себе на ладонь. На руку, звеня, упали три жетона с изображением буквы «М». Такими пользовались его родители, будучи еще молодыми студентами, а еще раньше и бабушка с дедушкой, пока на смену металлическим жетонам не пришли бездушные пластиковые карты. Монеты отдавали холодом, и мальчик поспешил убрать их обратно.
Он подошел к схеме и, найдя нужную станцию, стал прикидывать, как удобнее до нее добраться. Когда наконец маршрут был построен, Егор подхватил щенка и двинулся на нужную платформу, сверяясь со свисающими с потолка указателями. Электропоезд подошел практически моментально, и мальчик с собачкой вошел в ближайший вагон. В нем было душно и тесно. С трудом Егор протиснулся сквозь напирающую со всех сторон толпу и забился в угол, крепко прижимая к себе ушастика.
Щенок, напуганный видом толпы и шумом, издаваемым электропоездом, жалобно поскуливал, трясясь, как осиновый лист на холодном ветру.
«Осторожно, двери закрываются!» — раздался из динамиков надтреснутый голос машиниста, и поезд, бешено стуча колесами, помчался в темное жерло туннеля.
Облицованная серым мрамором «Тургеневская» встретила Егора холодом и пустотой. Людей здесь было не в пример меньше, чем на его родной станции, но для мальчика это было даже лучше. По переходу он перешел на красную ветку и двинулся в сторону платформы с названием станции «Чистые пруды».
На платформе было пусто, лишь в нескольких метрах от Егора стоял какой-то мальчишка в рыжем пуховике и вязаной шапке-носке. Мальчик встретился с Егором взглядом, и он увидел, что лицо у незнакомого ребенка красное от слез. А в следующий миг мальчишка сиганул с платформы. Сердце у Егора дрогнуло. Бросив щенка, он кинулся к краю платформы, ища взглядом беднягу, и обнаружил его, лежащего на рельсах.
— Ты что творишь?! — прикрикнул он на мальчишку. — А ну, вылазь оттуда!
— Не могу! — жалобно прогнусавил тот, отчаянно дергая ногой. — Я застрял!
Тишину разорвал свист приближающегося поезда. Егору даже показалось, что он видит лицо машиниста — белое, как чистый лист бумаги, с округлившимися в испуге глазами. Машинист отчаянно сигналил, но мальчишку было уже не спасти. Тогда на платформу к нему спрыгнул щенок.
— Стой! — Егор бросился было за собакой, но благоразумие на этот раз взяло верх.
Он видел, как подбежавший к мальчишке щенок, яростно вцепился в штанину застрявшего, таща ее что было сил, а в следующий миг влетевший на станцию поезд, отчаянно сигналя и визжа тормозами, скрыл их от глаз Егора. Мальчик охнул, падая на пол, как подкошенный. Словно в тумане видел он происходящие дальше события. Вот подбежали, отчаянно свистя, дежурившие на станции полицейские и сотрудники метро. Вот на платформу выскочил и сам машинист, бледный, как мел на школьной доске, и все кинулись вниз, на рельсы. Платформа ожила, наполнилась шумом и гамом, за которыми никто сперва не заметил сидящего на полу мальчишку.