— Когда?
— Ну…
И замолчала, не желая расстраивать Лану.
— Но как так вышло? — спросила та и чуть не заплакала, когда, сев, мельком взглянула на себя в зеркало, висящее на стене.
— Катя перепутала пузырьки с кислотой.
— Но я точно помню, что нужный стоял на моем столике, а тот, что с концентрированной, на полочке, — сказала Катя.
— Значит, ты машинально поменяла их местами.
— Не могла я этого сделать! Ваша подруга — мой последний клиент на сегодня. До нее я работала с другой вашей подругой. И той тоже делала легкий пилинг. Концентрированный я как убрала сегодня днем, так к нему больше и не притрагивалась.
— Значит, кто-то подменил пузырьки намеренно, — высказала предположение ее коллега. — И это точно не я. Мы вместе с Катей пошли мыть руки после клиентов, одновременно вернулись. За пять минут нашего отсутствия кто-то поменял пузырьки местами.
— И кто это мог быть?
— Кто-то из них! — И она указала сначала на Таню, затем на Надю.
— Да как, как вы смеете? — взревела Татьяна.
— Да, и не совестно вам оговаривать людей? — с мягким укором проговорила Наденька. Обе девушки-косметолога опустили очи, устыдившись. — Лана — наша подруга со школы. Мы почти как сестры. Разве мы могли так ее изуродовать?
— Это ж не серная кислота, — буркнула Катя. — Так что ее уродство быстро пройдет.
— На мелкие пакости и сестры способны, — подпела ей коллега.
— А может, это вы, милая, все подстроили? — пошла в наступление Татьяна. — Чтобы ее, — она ткнула пальцем в Катю, — подставить. В любом случае она проявила халатность. Надо проверять пузырьки перед тем, как начинать работать. А что вы вместе руки ходили мыть, ничего не значит. Проходя мимо столика, подмену можно совершить за три секунды. Никто и не заметит.
— Вы тут с больной головы на здоровую не валите, — не дала себя в обиду косметолог. — Мы вместе с момента основания салона работаем. И ни разу друг другу подлянок не устраивали. Потому что работа есть работа. И каждая из нас дорожит не только собственной репутацией, но и всего салона. Пятно на Кате — пятно на всех нас. А не ошибается только тот, кто ничего не делает. Ну, не перепроверила. И что теперь?
— А ничего, — чуть не плача, выдохнула Лана. — Просто я буду справлять Новый год дома… Одна…
Надюша умоляюще посмотрела на Нелли.
— Скажи, что это пройдет до 31 декабря? Пожалуйста.
— Боюсь, что нет, — тяжело вздохнула Нелли. — Краснота спадет, но…
— Но?
— В некоторых местах появятся болячки.
И тут Лана не выдержала — расплакалась.
Подруги бросились ее успокаивать. Таня твердила о том, что красоту ничем не испортишь. Наденька говорила: «Подумаешь, болячки. Вспомни, какой у меня герпес был на губах недавно. И ничего!» Нелли настаивала на том, что никакие мелкие дефекты не должны помешать встречать праздник в компании.
Но Лана все для себя уже решила!
Она будет сидеть в новогоднюю ночь дома, смотреть телевизор, есть оливье и пить шампанское в гордом одиночестве (сына забирает бабушка). Потому что предстать перед Русланом в ТАКОМ виде — выше ее сил.
Болячки появились, как и было обещано, как раз к 31 декабря. Да какие! Даже тональным кремом не замазывались. Но в общем выглядела Лана не так ужасно, как ожидала. Те места, что не покрылись коркой, были гладенькими, нежными, как попка младенца.
Проводив сына к свекрови, Лана накрыла стол. Водрузила в центре охлажденную бутылку шампанского, вокруг расставила тарелки с салатами и фруктами. Она не любила ни оливье, ни селедку под шубой, а мандаринам предпочитала грейпфруты, однако весь этот стандартный новогодний набор был на ее столе. Традиции надо соблюдать.
За день ей позвонила каждая из подруг. Нелли аж три раза. Пыталась уговорить Лану отказаться от идеи справлять праздник в одиночестве. Но та оставалась непреклонной, а чтоб ей не надоедали, отключила телефон.
За час до полуночи Лана открыла шампанское и устроилась перед телевизором. Не успела она сделать и пары глотков, как по квартире разнесся звонок. Чертыхнувшись, Лана прошла к двери и посмотрела в глазок.
— Только не это, — простонала она, рассмотрев тех, кто явился по ее душу.
Нелли, Таня, Наденька и… Руслан! Они стояли за дверью. Нелли давила на звонок. Руслан с шампанским и пакетом мандаринов стоял между Таней и Наденькой. Обе подружки держали его под руки. Обе жались к нему. Обе строили глазки, боролись за его внимание…
На чьей стороне перевес, Лана не определила. Руслан одинаково ласково улыбался и Тане, и Наденьке. Первая была в новой блузке, вторая в красном платье (они не застегивали пальто), и обе выглядели замечательно. А уж Руслан…
О, он был так же красив, как и раньше. Хотя его шевелюра поседела — на голове была лохматая шапка, но выглядывающие из-под нее волосы серебрились, он немного поправился, а свои замечательные усики сбрил.
Звонок не умолкал. Но Лана и не подумала открывать.
— Спит, что ли? — услышала она из-за двери.
— Если б спала, давно бы проснулась…
— Значит, ушла куда-нибудь.
— Куда, например?
— К соседям. В магазин. К маме.
— Может, вместе с сыном поехала к свекрови?
— А почему нас не предупредила?
Это галдели девочки. Руслан же молчал. А Лане так хотелось услышать его голос!
— Ладно, пойдемте! — Нелли перестала терзать звонок. — А то мы не успеем вернуться к речи президента. Такси сейчас вряд ли поймаешь. Пехом придется топать.
И они удалились шумной толпой.
А Лана вернулась к своему шампанскому.
Настроение, и без того не очень радужное, стало еще мрачнее. Но не потому, что она осталась в гордом одиночестве в любимый праздник. И даже не из-за Руслана. А из-за подруг. Тани и Наденьки. Лане горько было осознавать, что одна из них пошла на пакость. Навредила ей, чтобы убрать со своего пути.
Лана расценивала это как предательство. А как еще назвать подобный поступок? Не подлость, но пакость… Вредительство.
«Кто же из них? — размышляла Лана, потягивая шампанское. — Таня или Надя?»
Сначала она решила, что последняя. Надя не скрывала своих намерений захомутать Руслана. И за мужиков бороться ей не привыкать, двоих из семей увела. Но чем дольше Лана думала, тем больше сомневалась. Наде, пожалуй, не пришло бы в голову подменить пузырьки. Если б она захотела убрать Лану с дороги, она скорее придумала бы что-нибудь попроще, но поэффективнее. Нашептала бы что-нибудь Руслану. Например, сообщила бы о том, что Лана увлекается уринотерапией. Это был ее излюбленный прием. Если Надя видела, что мужчина предпочитает ей другую, она подсаживалась к нему и доверительно сообщала о привычке соперницы пить мочу вместо лекарства. Обычно это срабатывало! Никому не хотелось целовать женщину, которая это делает.
Выходит, ее предала Таня. Да, она всегда была порядочным человеком. Но вдруг она устала от своей правильности? Порядочность не принесла ей никаких дивидендов. Живет с ребенком и отцом в маленькой квартирке, а ее бывший муж в «трешке», доставшейся ему от матери. Таня за свекровью ухаживала, хоронила ее на свои средства, а жилплощадь получил непутевый сын. Наденька подталкивала Таню к тому, чтобы подать в суд и получить хоть что-то. Но Татьяна только отмахивалась. «Найду себе нормального мужика, — мечтала она. — С квартирой. И заживу, как принцесса…»
У Руслана квартиры не было. Но деньги на нее имелись. Нелли рассказывала подругам о намерении брата приобрести жилплощадь. И не только в городе, но и за его пределами, что-то типа дачки. А Таня всегда любила огородничать. И, как все педагоги, обожала цветы, мечтала их разводить. Вот только негде было.
«Интересно, у кого из них больше шансов? — продолжила размышлять Лана. — На первый взгляд, у Нади. Она эффектнее. Фигуристая, высокая. Блондинка опять же. Пусть и крашеная. Однако Таня симпатичнее. Если на диету сядет и похудеет, будет картинка. К тому же она умница. С ней есть о чем поговорить. Шумна, чересчур активна, это да. Но некоторым нравятся такие женщины…»
На этом Лана оборвала свою мысль. Она не знала, какие женщины нравятся Руслану. По одной его жене судить трудно. В нее он влюбился в таком юном возрасте, что сам, наверное, не понял почему.
Лана поднесла ко рту фужер, но тот оказался пустым. Когда успела его опорожнить?
Налив еще шампанского, она вернулась к своим думам.
«А если это не Таня, не Наденька, а Нелли? — вдруг пришло ей в голову. — Почему я исключила ее? — И тут же ответила себе: — Потому что у нее нет мотива! И вообще… Это же Нелли!»
С сестрой Руслана Лана была откровеннее, чем с остальными. И именно ей поверяла некоторые свои секреты. Например, про то, что у нее был роман с мальчишкой, знала только Нелли. Остальным Лана не призналась. Боялась, что Таня осудит (она всегда смотрела на молодых людей до двадцати пяти как на своих учеников и считала их детьми), а Надежда в глубине души порадуется. Подумает: вот так королева! Докатилась до связи с малолеткой. Совсем, видимо, дело худо.
От Нелли же Лана не ждала ни того, ни другого. Только участия. И та внимательно слушала, сочувствовала, давала советы, но не навязывала своего мнения. Она очень поддержала Лану. И та, мечтая о Руслане, думала о том, как хорошо было бы, выйдя за него, породниться с Нелли.
Да, Лана хотела именно замуж. Ее первый брак не удался. Многие женщины после такого зарекаются, говорят себе — больше никакого замужества. В крайнем случае, гражданский брак. А Лане хотелось именно замуж. И свадьбу устроить. На той, что у нее была, жених напился и упал под стол. И это случилось не в конце, когда все гости уже примерно в таком же состоянии, молодой супруг отрубился еще во время поздравлений. «Переволновался, вот и выпил лишнего, — просветила Лану свекровь. — А организм-то к спиртному непривычный, потому мальчика с трех стопок и развезло. Не сердись на него, дочка…»
Лана сердилась. Хотя в сказку о непривычном к спиртному организме поверила. Но ей было стыдно за своего мужа и перед родителями, и перед подругами. А еще грустно оттого, что день, о котором мечтает каждая девушка, омрачился таким инцидентом. И в брачную ночь они занимались не сексом и даже не разбором подарков. Они спали, поскольку молодожен мог только это. И пусть на второй день он не взял в рот ни капли, как и во время медового месяца. Все равно! Он все испортил. С самого начала задал плохой тон их отнош