Дядя оказался на дежурстве, особой радости не выразил, но, услышав о материальном вознаграждении, сменил гнев на милость. Марго усадила Алекса на заднее сиденье, завела двигатель и вывернула на пустую ночную Пятницкую.
Дядюшка ждал их в приемном покое, сам увел Алекса в перевязочную и долго возился там, вынимая из плеча пулю. Пообещав Марго не сообщать в полицию и организовать отдельную палату, он уже собрался уходить, как двери приемного покоя распахнулись и санитары на каталке ввезли мужчину, всего в крови. Марго хватило одного взгляда, чтобы узнать пострадавшего…
Она метнулась к Алексу, которого уже везли к лифту, схватила за здоровую руку и зашептала:
— Он здесь! Он жив и здесь, слышишь?
Алекс, еще в полубреду после местного наркоза и острой боли, чуть приподнялся на каталке:
— Уходи отсюда, слышишь? Улетай к Мэри, улетай, Марго!
Она кивнула, уже твердо решив никуда не лететь. Алекса увезли, а Марго, притулившись на кушетке в коридоре, стала дожидаться выхода дяди из операционной. Ждать пришлось долго, она успела задремать и проснуться, когда санитарка невежливо толкнула ее в плечо:
— Ноги подбери, расселась. Не видишь — пол мою.
Марго встала и перебралась в другой угол холла. Дядя появился примерно через час, за окнами уже светало, наступало холодное и пасмурное утро.
— Ты еще здесь? — удивился он, обнаружив племянницу.
— Да… скажи, как тот, которого привезли?
— Тебе-то что? — буркнул уставший дядюшка, снимая с головы голубой медицинский чепчик.
— Знакомый…
— Ну и знакомые у тебя! Тяжелый, огнестрельное в живот, много крови потерял, но был в сознании. Под машиной какой-то лежал, говорит.
«Так вот почему мы его не нашли, — догадалась Марго. — Он под джип успел заползти».
— Езжай домой, утро уже.
Дядя развернулся и пошел к лифту, а Марго, постояв еще немного, вышла из Склифа и направилась к машине.
Рома был еще дома, демонстративно завтракал бутербродом с сыром, давая всем видом понять, что остался без полноценного завтрака по вине бесшабашной супруги, носившейся где-то с утра, но Марго так устала и вымоталась, что не стала обращать внимания на его недовольное лицо, ушла в спальню и уснула, едва коснувшись головой подушки.
Алекс позвонил назавтра в обед, голос его оказался бодр, как будто и не было вчерашней перестрелки, ранения и операции:
— Ты, конечно, никуда не полетела? Так я и думал. Вечно не слушаешься.
— Как ты? — игнорируя недовольный тон, спросила Марго.
— Я в порядке. А твой приятель умер.
— Что?! — вскрикнула Марго. — Ты…
— Удивишься — не я. Сердечный приступ. Но так даже лучше. Я не успел даже в палату войти. Он умер сам, без моей помощи. Сердце не выдержало. Хороший новогодний подарок. Живи спокойно, Марго.
И она поняла, что теперь он опять пропадет на неопределенное время и появится только тогда, когда ей снова нужна будет его защита или помощь. Удел ангела-хранителя, который он сам на себя взвалил.
Весь вечер оказался заполнен хлопотами — приготовлением стола, украшением квартиры, телефонными звонками с поздравлениями. Марго уже еле держалась на ногах и не хотела никакого праздника. Но надо, надо… Улучив момент, когда до прихода гостей оставался еще примерно час, она улизнула в спальню и легла на кровать, включив ноутбук.
Почти тут же в аську вышла Мэри.
— Как дела, киска?
— Плохо были, но сейчас уже наладились. Мэри…
— Что?
— Почему ты его отталкиваешь?
Мэри помолчала, потом прислала смайлик с разведенными в стороны ручками и виноватой улыбкой:
— Я не могу отнять у тебя твоего персонального ангела, Марго. А быть третьей не хочу.
— Ты не будешь третьей. Ты будешь первой — для него.
— Но не единственной. А это устраивает меня еще меньше.
— Мэри…
В ответ пришел смайлик-чертик, смешно потрясающий кулачком, и Мэри вышла из разговора.
Марго с сожалением закрыла ноутбук и подумала, что подруга права в чем-то. Наверное, в ее словах была правда — Алекс никогда не оставит ее, Марго, и Мэри будет на втором плане, а она не привыкла к такой роли. Значит, лучше и не начинать — чтобы потом не было больно. А уж какую боль может причинить своим поведением Алекс, Марго знала как никто. И не пожелала бы подруге испытать это. Значит, пусть все останется, как есть.
Он сидел у камина в небольшом шале в австрийских Альпах, держал в левой руке бокал, в котором вместо шампанского белело молоко, и смотрел на огонь. Правая рука в повязке-косынке покоилась на груди. Негромко потрескивали поленья, языки пламени лизали их со всех сторон, превращая в черные обломки. За окном шел снег — тихий, медленный, крупными хлопьями. Где-то раздавались хлопки петард и взрывы смеха. Люди праздновали Новый год.
«И только я, как всегда, один, — усмехнулся Алекс про себя и сделал глоток молока. — Наверное, в этом есть какая-то справедливость. Ангел-хранитель должен быть одиноким…»
Анна и Сергей Литвиновы
Кликни Деда Мороза
После полдника дети уселись писать письма Деду Морозу.
Старший выводил буквы сам, прикрывался рукой, чтоб не увидели. Но Катя без труда разглядела в неуверенных печатных письменах: КОНЬКИ.
Малышам пришлось помогать. Под несуразным рисунком (его трехлетний Василек изобразил) она подписала: ВЕЛОСИПЕД. Под мазней дочки: КУКЛА.
Дети запечатали послания в конверты, старший сын убедился, что получатель действительно Дед Мороз. И вдруг спросил:
— Мамуль, а чего ты сама у Дедушки попросишь?
— Чтоб завтра снег пошел! — бодро заявила Катя.
— Ура, ура! Мы тогда крепость построим! — обрадовался Василек.
А дочка серьезно спросила:
— Дед Мороз не обманет?
— Конечно, нет, — улыбнулась Катя.
Она уже успела прочитать в Интернете: на Новый год грядет снегопад.
Но что с подарками-то делать?
Не объяснишь малышам, что папа прислал «на праздник» жалкие три тысячи рублей. Упустила она мужа. Искренне верила: тот счастлив в семье. Старалась не замечать, что командировки у него становятся все чаще, а эсэмэски из отлучек все холоднее. Вот и осталась с детьми одна. И без профессии: вместо того, чтобы карьеру делать, детей рожала.
Катя крутилась как могла: сидела диспетчером на домашнем телефоне, вязала на заказ и даже играла на Форексе, но доход ее занятия приносили смешной.
С голоду не умирали, и только.
Вот и пришлось, чтоб детей порадовать, шубку продавать. Выручила за годичную норку немного, но все желания их исполнила. И даже на праздничный стол осталось.
В новогоднюю ночь на режим наплевали. Малыши, перемазанные тортиком, весело носились по квартире. Катя бегала за ними, разрешала споры, утешала, грозила, мимолетно целовала, а в редких паузах потягивала шампанское.
И была счастлива. Хотя, если со стороны посмотреть, — полный дурдом, ни секунды покоя. Василек сцепился со старшим братом, пока их разнимала — дочка разворошила ее косметичку, появилась: губы ярко-алые, и щеки тоже в помаде. Катя повела ее в ванную умывать, старший вызвался помогать — зато Вася без надзора остался и тут же за компьютер уселся. Упоенно колотит по клавишам, кричит радостно: «Мама, я р-работаю!»
Катя непедагогично ругнулась, наградила негодника подзатыльником. Прогрессивное поколение: три года всего, а успел за пять минут с десяток файлов открыть! Впрочем, она сама виновата, что компьютер не выключила.
… За полчаса до Нового года дети наконец угомонились, мирно клевали носами за разоренным праздничным столом. А Катя никак не могла отделаться от грустных мыслей: впереди — десять дней выходных. Юное поколение, конечно, будет проситься на елки, в парк, в цирк, на каток. Прежде их отец с удовольствием выдавал ей деньги на развлечения — а сам расслаблялся в пустой квартире. Всегда еще и в ресторанчик захаживали. А теперь что делать? Штудировать книгу «Игры для детей на свежем воздухе»?
И когда начали бить куранты, Катя загадала самое пошлое в мире желание: денег! Раньше всегда считала кощунством просить у высших сил материальное. Загадывала только здоровья — детям, себе и мужу. Но сегодня иного выхода у нее не было. Хотя, конечно, она не сомневалась: пошлые желания Дед Мороз не исполняет. Принципиально.
— Заявки на покупку есть?
— Откуда? Новый год на дворе. Одна только дурочка кредит открыла на миллион. Юани решила купить.
— Да уж, глупей не придумаешь. На ревальвации юаня лучшие умы пытались сыграть — все потеряли.
— А нам что? Деньги ее.
Дети первого января разоспались, и Катя с удовольствием позавтракала в полной тишине. Шампанское, остатки икры, телевизор бормочет про фейерверки и новогодние приятности. Экономические новости пустили в самом конце, и комментатор держался виновато — будто извинялся, что мешает празднику своей скукотищей.
Катя потянулась за пультом — переключить канал. Но слух зацепил юань.
Ревальвация. Правительство Китая все-таки провело ее в первый день нового года!
Она переключила канал и грустно вздохнула. Пыталась и сама несколько раз на повышении курса юаня сыграть — позорно проиграла. А теперь уже поздно… Интересно, а как себя пара доллар — евро сейчас поведет? Может, рискнуть, сделать ставку — пока дети все равно спят?
Катя включила компьютер. Вошла в торговую систему. И первое, что увидела: Ваша заявка исполнена.
Брокеры, конечно, работают и в новогоднюю ночь. Только она не давала им никаких заявок!
Тревожно всмотрелась в экран монитора. Изумленно потерла глаза. Машинально подняла с пола детскую игрушку. Она дала поручение купить юани? И теперь стала богаче на тридцать тысяч долларов?!
— Мама, ты почему в праздник сидишь за компьютером? — раздался из-за спины обиженный голос.
Старший. Еще не проснулся, трет глазки.
А вот и Василек несется: