Растеряно посмотрела на него, ведь ничего не понимала.
— Что? Это шутка такая на Новый год? – неуверенно улыбнулась мужу и подумала, что с чувством юмора у моего благоверного большие проблемы. От таких шуток недолго и сердечный приступ получить даже в моем возрасте. А еще вспомнила, что именно такие мысли меня уже посещали.
— Никаких шуток, Мира, — и такой ответ я уже слышала, только из уст другого… гада. — Как Новый год встретишь, так его и проведешь, а я с тобой еще один год больше не вынесу, — потом, не утруждая себя дополнительными объяснениями, просто отодвинул меня и, потащив за собой чемодан, хлопнул дверью и ушел.
А я стояла на пороге квартирки, которая теперь моей была только наполовину. Я была опустошена, растеряна и сломлена. Полное оцепенение, и только в голове эхом раздавались слова бывшего мужа: «Я тебя не вынесу. Не вынесу-у».
И вот теперь мой мир рухнул окончательно.
— У Миры рухнул мир, — пробубнила я, бросила сумку и коробку с вещами на пол, села на небольшую софу в коридорчике и нервно засмеялась, не веря, что все это могло со мной приключиться в канун Нового года, а спустя минуту мой смех перешёл в рыдания.
Часы пробили одиннадцать вечера. Слезы к тому времени высохли, и я просто бездумно смотрела в стену, мысли текли вяло. Единственное, что я хотела сейчас, это оказаться подальше от стен, в которых была счастлива. Стены квартиры начали давить на меня, и, поддавшись порыву, встала, благо я еще так и не разделась, и направилась на выход. Вышла на лестничную клетку, закрыла дверь и пошла куда глаза глядят.
Глаза глядят, ноги несут, и вот я уже на железнодорожном вокзале, точнее на перроне. Жду свой транспорт, который должен вот-вот подойти. Даже не знаю, куда еду, просто взяла билет на ближайший экспресс.
Длинный гудок. Прибытие экспресса, двери открываются. Двери закрываются за моей спиной. Больше никого не было. На перроне я стояла одна. Похоже, единственная такая неудачница на весь наш город. В общем салоне тоже была одна. Прислонилась к стеклу и помчалась в неизвестность. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
— Как Новый год встречу, так его и проведу, — всплыли в голове слова бывшего мужа. — Буду надеяться, что лучше, чем сейчас.
От созерцания проплывающих мимо огоньков отвлек голос контролера.
— Ваш билет? – видимо, не в первый раз повторила она. Но надо сказать, она не была зла на меня, а очень даже тепло улыбалась.
— Ах да, — протянула бумажку, которую все это время держала в руке. Посмотрела, как мне поставили отметку, и не удержалась, все же спросила: — Куда следует экспресс?
Котроллер, казалось бы, не удивилась моему вопросу, что странно.
— А куда бы хотели?
— До станции «Любовь», — короткий смешок вырвался из горла.
— А вы уверены? – посмотрела на меня женщина почтенного возраста поверх очков. Морщинки мелкой сеточкой покрывали ее лицо. От нее веяло теплом и заботой.
— Не знаю, я уже ничего не знаю, — тяжело вздохнула я.
— Ну раз не знаешь, значит, тебе нужно развеяться. А ничто так не прочищает мозги, как работа, — сил на удивление не было, хоть и подумала, что странный у нас получается диалог. – Поработаешь, забудешь свои проблемы и печали, а там и сердце откроется, — продолжила загадочно говорить контролёр. — Ну что скажешь? Согласна со мной?
— Угу, — пробурчала я и отвернулась к окну, давая понять, что пора заканчивать этот странный разговор.
— Сказать надо полностью и четко, — не унималась приставучая женщина.
— Согласна, конечно. Работать и еще раз работать, — бурчала я, лишь бы избавиться от нее.
— На том и решим, — сказала женщина, хлопнула в ладоши, посыпали искры (наверняка мне показалось!) и, переваливаясь с ноги на ногу, ушла, я посмотрела ей вслед, а потом вновь вернулась к окну. И вспомнила, что контролерша так и не сказала, куда мы следуем. Посмотрела на свой билет, а там, кроме странных символов и цифр, ничего не было. Что за ерунда?
Так я и уснула, а проснулась в другом мире. Меня выпроводили из экспресса. И вот я стою на перроне растерянная, растрепанная и помятая, с небольшой сумкой и кошельком, в котором налички не было, а карты не пригодны, как позже выяснилось. Прям классика жанра. Я — попаданка. Черт меня побери и раздери, но хорошо хоть в своем теле.
Пока я приходила в себя и наблюдала с открытым ртом за чудесами магии вперемешку с механизмами. Движущиеся мостики на перроне, бегающие часы, говорящий рупор, транслирующий последнее сплетни какого-то Рокенстага (полагаю, это город, в котором я и находилась) и скандальный выход в свет завидного холостяка. Тут неожиданно меня схватил за локоть какой-то маленький, пузатенький, бородатый дядечка и настойчиво потянул к машине, наверное, машине. Колеса там определённо были, и сидения, только вот двери и крыша не предусмотрены. Этакая платформа с сидениями и на огромных колесах. Все внутренности чудногоавтомобиля хорошо просматривались: шестеренки, рычаги, блестящие медные трубки, ремни и куча всего, неизвестного мне назначения.
Мы тронулись. И только потом я сообразила, что меня куда-то настойчиво увозят. Оказалось, я подписала контракт и теперь обязана год отработать у очень уважаемого господина. Служанкой. Или принеси-подай-что-в-голову-только-придет-господину. На мое возмущение в меня ткнули бумагой, на которой описывались мои обязанности, а вместо подписи был прикреплён чип. Закатив глаза от моей тупости, пузач ткнул сам пальцем в чип, и оттуда раздались мой голос и голос контролерши, за ногу ее.
— … значит, тебе нужно развеяться. А ничто так не прочищает мозги, как работа. Поработаешь, забудешь свои проблемы и печали, а там и сердце откроется. Ну что скажешь? Согласна со мной?
— Угу.
— Сказать надо полностью и четко, — голос женщины был полон предвкушения (только сейчас это поняла!).
— Согласна, конечно. Работать, работать и еще раз работать, — бурчала я.
— На том и решим.
Оказывается, в этом мире такая подпись – обыденное дело. И подделать ее нельзя, магически сравнительный анализ стразу подтвердит, что я ее обладательница. И, как говорится, слово не воробей, вылетит, не поймаешь. И вот теперь я, ошарашенная, ехала и думала, что это не станция «Любовь», а станция «Да ладно!»
Кстати, эта женщина вовсе не контролёр, а почитаемая магесса, целительница душ! Говорить о ней нужно с придыханием и благоговением (по словам бородача!). На вопрос, почему, меня снова одарили взглядом, какое же неразумное я создание. Ведь это и так очевидно. Потому что почитаемая магесса, целительница душ, спасает таких вот пропащих людишек, как я, от депрессии, отчаяния и необдуманных действий. И таких спасенных дурёх на ее счету много. И вообще, это очень хлопотная, но достойная работа, ведь дар поиска отчаявшихся, опустошенных душ очень редкий. Согласна, мое необдуманное действие на лицо: ведь только такие отчаянные идиотки и горемыки как я по собственной воле встречают Новый год в экспрессе, который неизвестно куда мчит по рельсам. И в качестве лечения мне выписали трудотерапию, млин.
И вот теперь я — попаданка без денег, жилья, друзей, перспектив. Еду работать служанкой и разбираться с тем, во что же я все-таки влипла. Хотела работать? Получай.
Глава 2
Наши дни
Подъехали мы к высокому трехэтажному особняку, выполненному в готическом стиле, с огромными окнами, от вида которых мне уже было плохо, ведь не исключено, что и мыть мне их придется. Да и три этажа счастья с раз, два… десятью окнами на этаже. Мамочки мои, это же сколько там комнат. Всё впечатление от мрачной красоты и величественности сразу испортилось. В голове всплыла моя беспроводная щетка-поломойка: удобная штука, конечно, пока не пришло время ее саму мыть и чистить.
— Приехали, — гаркнул бородач и ловко для своего веса спрыгнул с платформы. Потом поставил руки в бока и демонстративно выгнул бровь, я же вцепилась в сумку.
— Ну, милочка, поднимай свою прелестную попку и дуй отседа! — последнее он гаркнул так, что я просто слетела со странной чудо-машины и рванула в сторону особняка.
Дверь передо мной распахнулась, угрюмый дворецкий встретил меня, окинул пристальным взглядом и только после этого посторонился.
— Эм. Доброе утро. Я… меня… — начало было я, смотря на долговязого и какого-то тщедушного мужичка лет так сорока, с пенсне на одном глазу. Его жидкие черные волосы были зачесаны на лысый бок. Орлиный нос был таким длинным, что невольно приковывал к себе внимание, ведь в сочетании с тоненькими крысиными усиками смотрелся комично, особенно когда мои губы начали растягиваться в улыбке, а его брови – хмуриться. Узкие зеленые легинсы (я бы их точно штанами не назвала) мужественности образу дворецкого явно не добавляли, а сочетаемая с ними голубая туника, виднеющаяся из-под коричневой кожаной безрукавки с кучей карманов, меня… убила… удивила… обескуражила.
— Я Оскар Манс, — надменно проговорил он.
— Мира Николаевна Иванова. Я… — посмотрела назад, чтобы дождаться своего конвоира до места работы, но увидела только, как он помахал мне рукой и отчалил.
— Я знаю, для чего вы тут. Вы подписали наш контракт, который мы разместили две недели назад на бирже подбора персонала. В сторону-у, — резкий вскрик Оскара Манса меня испугал не на шутку, меня толкнули в сторону. Я прилипла к стене, подтянув свою сумку к груди. Что за припадки? И только я хотела возмутиться, как дворецкий, растягивая губы в слащавой улыбке, адресованной кому-то на улице, процедил мне. — Молчи и ни звука. Хозяин прибыл.
А я что? Я ничего. До сих пор не могу поверить, что умудрилась так влипнуть.
Тем временем порог переступил не мужчина, а мечта. Высокий, жилистый, в темно-синем костюме-тройке с ослепительно белой рубашкой. Его темные волосы доходили до ушей, небрежная укладка ему, безусловно, шла. Синие глаза сразу зацепились за меня, открывшую рот от восхищения. Четкая линия губ искривилась в пренебрежении, густые брови сошлись к переносице.