– Ыыы, – простонала Камилла, пытаясь неловко отмахнуться.
– Пей! – приказала я, вливая стакан и набирая еще один…
Часть воды стекала по груди, намочив платье. Сама я была мокрая, как мышь…
– Все, держи ее! – приказала я служанке, видя, как Камилла страдает над ванной. – Я сейчас…
Я вылетела из купе, в надежде найти аптечку или кондуктора.
– Что за шум? – послышался сиплый голос, а я увидела оперную диву. Она выглядела так, словно сейчас в халате будет давать концерт. Вычурный, яркий халат, прическа с перьями вызывали недоумение у любого, кто обладал хотя бы зачатками вкуса.
– Мне нужна помощь, – прошептала я, глядя на нее. – Может, у вас есть лекарство? Или…
Она слушала меня очень внимательно.
– Выпила больше успокоительного, чем полагается, – закончила я.
– Сейчас, – просипела оперная певица, нырнув в свое купе. Она вышла с бутылкой крепкого алкоголя – бальзама.
– Вы с ума сошли? – прошептала я.
– Милочка, – прокашлялась она. – Моя подруга однажды решила прервать свой земной путь прямо на сцене, когда в первом акте увидела своего жениха с другой! И наглоталась успокоительного. Когда она вышла на второй акт, она допела только до половины арию Катрионы и рухнула на сцену. Я помню, как конферансье принес бутылку и …
– Я не думаю, что они совместимы, – начала я.
– Поверьте, – прокашлялся оперная дива. – У нас частенько такое бывало. Так что я знаю, что делать!
Она вошла в комнату, пока я слышала в ванной кашель. Схватив стакан, оперная дива плеснула в него до половины.
– Сколько выпила? – спросила она.
– Вот столько, – прошептала я. – Но я не уверена, что это – хорошее решение!
Мы закрыли дверь, а я вывела Камиллу и усадила в кресло. Она была мокрой, равнодушной и податливой, как кукла.
– Пей, дорогуша, – усмехнулась оперная дива.
Я видела, как Камилла пьет. Несколько секунд прошло, а я смотрела на бедняжку. Лицо ее стало румянится. А взгляд перестал быть стеклянным.
– Одеяло! – потребовала от служанки оперная дива. – Сейчас ее будет знобить… Через пару минут пройдет…
Словно в подтверждении слов, Камилла задрожала всем телом, а мы тут же укутали одеялом ее плечи. Служанка принесла черную муфту, в которую тут же засунули руки.
– Ну и я с вами за компанию, – усмехнулась оперная певица. Он ловко крякнула настойку от которой разило травами. – За наши желания! Пусть они все сбудутся!
Мы сидели и ждали, когда Камилла придет в себя.
– Люди, очарованные моим голосом… Ах, я бы все отдала, чтобы снова петь… Вы когда-нибудь пели? – спросила оперная дива, вздыхая.
– Ну, бывало… – улыбнулась я, чувствуя благодарность к этой даме полусвета.
– Раньше я думала, – вздохнула оперная дива, наливая себе еще стакан. – Мужчины, бриллианты, дорогие наряды… Вот она – мечта любой крыски.
– Крыски? – переспросила я.
– А, я вам не рассказывала? Отец отдал меня в танцевальное училище при оперном театре. Там всегда нужны были танцовщицы для массовок! Мы были бедны, как церковные мыши! Но если у кого-то просыпался голос, то она имела все шансы стать звездой! Кто мог подумать, что однажды Джулия Фицгерберт станет Моной Серат! – вздохнула Мона.
О, я вспомнила, как ее зовут. А то совсем неловко получалось.
– Ее имя будет на всех афишах! Мужчины будут падать к ее ногам… Нас называли крысками. Невзрачные, тощие… Мы воровали мелочь, воровали хлеб, воровали безделушки. У нас ничего не было, кроме занятий и палки. А однажды, я утащила кошелек у одного знатного господина. И учительница решила меня выпороть… Я закричала, и тут она остановилась. Помню, как она взяла меня за руку и повела по коридору. Я была уверена, что она вышвырнет меня. И я вернусь к отцу – сапожнику. Но нет! Маэстро. Послушайте. У девочки, кажется, есть голос… С этого момента я мечтала превратить каждую ноту в деньги! Я была уверена, что счастье в деньгах, любовниках и бриллиантах. Но сейчас, потеряв голос, я поняла. В жизни я любила только петь. Никакие бриллианты, никакие мужчины, никакие наряды не заменят мой голос.
Она закашлялась и снова выпила.
– И я надеюсь, что этот поезд исполнит мое желание, – вздохнула Мона. – Голос и свобода. Мне ничего не нужно! Я хочу снова петь! Просто для себя… О, это упоительное чувство… Словно душа из тебя вылетает чистым звуком. И все тяготы выливаются в песню…
Я смотрела на нее, жалея, что раньше мы с ней не разговаривали. Какой бы известной она не была, ни одна приличная леди не имела право разговаривать с ней при людях. Или принимать ее у себя, если дорожит своей репутацией.
– Что случилось? – послышался слабый голос Камиллы, а я тут же обняла ее, пока служанка вытирала мокрые следы.
– Все хорошо, – выдохнула я. – Тебе нельзя больше принимать это лекарство!
– Я просто… просто… – сглотнула Камилла. – Я думала, у меня сердце разорвется от боли… Мы будем проезжать этот мост… И я снова …
Я увидела вырезку из газеты, на которой остались мокрые капли.
– Благодарю вас, – выдохнула я, протягивая руку и пожимая чужую теплую руку. – Я очень надеюсь, что ваше желание сбудется.
– Да полно тебе, – отмахнулась Мона. – Завтра ты так же, как и другие, будешь воротить нос от меня. Я даже разрешаю делать вид, что мы не знакомы.
– Ну уж нет, – рассмеялась я. – Я буду делать вид, что мы знакомы. Если вдруг вам понадобится помощь, я постараюсь вам помочь…
– Я тоже, – проглотила Камилла, пока служанка несла ей чай. – Я благодарю вас от всего сердца…
– Милочка, только больше не пей эту дрянь. Знаешь, не всегда я буду рядом с бутылкой хорошей настойки. Точнее, я могу быть рядом всегда, а вот настойка быстро заканчивается…
И она хрипло рассмеялась и направилась к себе.
– Бену плохо, – прошептала я.
– Я… я не пойду, – прошептала Камилла.
– Это из-за его слов? Так он в них уже раскаялся, – спросила я, понимая, что предстоит долгий разговор.
– Тут дело немного в другом…Ты подумаешь, что я сошла с ума…
Глава 63
Камилла смутилась. Слова давались ей с трудом. Она взяла мою руку и сжала ее, заглядывая в глаза.
– Я могу вам доверить тайну? – прошептала она.
Я кивнула. Конечно можно! Я не помню, куда ключи положила пять минут назад! Так что как хранитель тайн я – просто находка!
– Не знаю, как вам сказать, – прошептала Камилла.
– Дело в Мардж? – спросила я, догадываясь, что я за тайна.
– Нет, – прошептала Камилла. Я насторожилась. Почему-то я была уверена, что все дело в Мардж, но тут что-то иное.
– Это очень неправильно, – сбивчиво произнесла Камилла. – Но, мне … мне нравится… очень нравится… Бенджамин. Как мужчина… Поэтому каждое его слово… Оно как нож в сердце…
Ого! Я посмотрела на молодую Камиллу и вспомнила старика.
– Понимаю, – тут же добавила Камилла. – Звучит абсурдно, но… Когда я смотрю на него, я вижу не старика… Нет… Впервые за столь долгое время кто-то зацепил мое сердце…
– Ну, – протянула я, вздохнув. Новость – всем новостям новость! – Он многим нравится!
Я вспомнила Ровену, которая спит с моим мужем и видит, как бы приложить ручку к чужому капитальцу!
– Нет! Дело не в деньгах! Он… Он… другой… Рядом с ним чувствуешь себя… – прошептала Камилла, пытаясь подобрать слова. – Словно под защитой… Да, он говорит то, что думает. Это – большая редкость! Нужно иметь много денег, чтобы говорить то, что думаешь, не вызывая осуждения общества. На такое способны только Бенджамин и герцог Вельзер. Да…Я понимаю, что говорю странные вещи, но … Ах, зря я все это рассказала!
– Не зря! – возразила я. – Любви все возрасты покорны. И тут нет ничего такого! Да, мужчина старше, да он – джентльмен старой закалки, мужчина с характером и стальным стержнем внутри…
– Как вы правильно сказали, – заметила Камилла. – В нем есть то, чего нет у других… Думаете, ко мне не сватались после случившегося? Моя служанка устала выбрасывать письма с заверениями в любви и предложениями брака… Я знаю прекрасно, что каждому хочется стать утешением в чужом горе, чтобы осторожно прибрать к рукам чужое состояние…. И я видела за красивыми словами желание прибрать все мое к своим рукам… Но Бен… Бену плевать, сколько у меня денег… И это меня подкупило. Рядом с ним даже мое состояние кажется жалким. Фабрики по всей стране… Одна герцога, одна Бена… Они другие… Большинство аристократов привыкли проедать свое состояние, пока не придется закладывать украшения, но эти двое – они его приумножают… Мне нравится его холодная голова, каменное сердце и … и то, как оно тает, когда он разговаривает с Мардж… О, боги, какие глупости я говорю!
Камилла спрятала лицо в руках.
– Все в порядке, – кивнула я, погладив ее по мокрому плечу.– Я уверена, что когда он был моложе, женщины сходили от него с ума! Есть у старика какая-то аура…
– Вы меня не осуждаете? – спросила Камилла, поднимая на меня глаза.
– Нет, – улыбнулась я. Но тут же погрустнела. Бену недолго осталось… Может, пару лет…
– Я знаю, что ему мало осталось, – прошептала Камилла. – Мне доктор сказал тихонько… И эта мысль… Эта мысль убивает меня! Я впервые за долгое время почувствовала себя частью семьи. И это – бесценно. Малютка Мардж, которую я обожаю, Бен… Я, словно, ожила…
– Тогда нужно точно пойти туда. Бену нехорошо. У него давление. Он упал с кресла… – произнесла я негромко.
– О, нет! – задохнулась Камилла, вытирая слезы. – Принеси мне платье!
Служанка, которой адресовались эти слова, сидела и ела сладости, не обращая внимания на наш разговор.
– Камилла, – произнесла я. – Ты в курсе, что твой родственник – доктор очень хочет твоей смерти…
Камилла посмотрела на меня.
– Поэтому – гони его в шею! И если вписала в наследство – вычеркни! – произнесла я.
– Я знаю… – прошептала Камилла. – И не он один! Я решилась на путешествие, чтобы сбежать… Я никому ничего не сказала. Только поверенному. Знаешь, когда ты богат и в горе, это способно найти всех родственников по всей стране. Вплоть до тех, о которых ты не догадывался.