– Погодите! – бросился к нам мальчик.
– Куда! – нахмурилась бабушка.
Он скользнул мне почти под юбку, как вдруг вынырнул счастливый и довольный.
– Я бантики сделал! – выдохнул он радостным голосом.
Я приподняла подол, видя два сверкающих банта, скованных брошкой.
– Вот неслух! – вздохнула бабушка.
– Они прекрасны, – прошептала я.
– Правда левый чуть-чуть кривовато, – сознался малец. – Но никто не заметит… Я только учусь!
Мне набросили белоснежную меховую накидку, а Десфорт взял меня на руки и понес в карету.
– Я знаю, для чего вы придумали моду! – усмехнулся он. – И неудобные туфли! Чтобы вас носили на руках!
Карета тронулась и полетела в снежный вихрь. Где-то я слышала хлопки магического салюта.
Потом карета остановилась.
Здесь снег тут же таял. Десфорт вышел и подал мне руку. Я услышала музыку, увидела мелькающих гостей и огни ледяного дворца, к которому вел ряд ступеней.
– Проходите, – учтиво поклонились стражники, в костюмах, похожих на Щелкунчика.
Бал был в самом разгаре. Я смотрела на красоту застывших в воздухе снежинок. Они зависли в воздухе над гостями, а я не верила своим глазам.
Сотни разодетых гостей двигались по залу, а женщины, мимо которых я проходила, замирали, рассматривая мое платье.
Десфорт взял меня под локоть, ведя вглубь зала, а я чувствовала на душе какую-то легкость, словно в сердце снова появилась маленькая надежда…
Я сделала несколько глотков напитка, похожего на пунш, чувствуя, как пузырьки щекочат в носу, попробовала несколько закусок, как вдруг заиграла музыка.
– Пойдем? – спросил Десфорт, протянув руку. Пары уже начали танец, а я осторожно положила руку поверх его руки.
Откуда-то поднялась вьюга. Она не было холодной. Скорее казалась россыпью драгоценностей… Она танцевала вокруг пар, рассыпалась и окутывала каждую пару…
– А ты ехать не хотела, – заметил Десфорт, пока я танцевала, глядя по сторонам. Огромные часы на стене показывали десять…
Я чувствовала такую легкость, словно меня подхватывает снежный вихрь.
– Ты наконец-то начала улыбаться, – послышался голос Десфорта.
Я вздохнула, как вдруг увидела пару, которая танцует справа. На меня смотрели Ровланд и Ровена.
Глава 68
Ровена выглядела безупречно и даже с претензией. Бирюзовое платье с золотыми узорами в виде снежинок смотрелось дорого и солидно. Так же в глаза бросились крупные камни ожерелья, которые покоились на ее груди.
По сравнению с моим платьем ее несомненно дорогой наряд казался пафосным, помпезным, тяжелым, как старинные бархатные шторы в комнате богатой старой девы.
Но одно не укрылось от меня.
Ее завистливый взгляд на мое платье. Она буквально впивалась в невероятную, невиданную доселе на балах, ткань, словно пытаясь запомнить каждую деталь. Обычно после такого, дамы быстро бежали к модисткам, пытаясь вытрясти из них такой же крой, такую же ткань. Их глаза блестели, словно у одержимых, а мозг тут же вспоминал каждую деталь от оторочек до выточек.
Музыка сделала последний вздох, заставляя пары застыть и тут же изменилась. Сейчас она была ненавязчивой, фоновой, чтобы не мешать светским разговорам.
– Десфорт, – прошептала я, глядя на Ровланда и Ровену. – У нас гости…
– Не беспокойся,– усмехнулся дракон, уводя меня к роскошной елке.
Огромная ель, стоящая в центре зала сверкала игрушками. По ней то и дело змейкой пробегали огни, вызывая восхищение. Игрушки в виде сосулек позвякивали, а я чувствовала, как внутри растет напряжение.
– Господин Вельзер! – послышался голос Ровланда, а сам он очутился рядом с драконом. – Мне вас поздравить? С новой и очередной любовной победой?
В его голосе сочился яд отвращения.
Всем видом Ровланд давал понять, что ему куда приятней думать о том, как я рыдаю в купе, занимаюсь самоуничижением и самозакапыванием, ломаю руки от отчаяния и прихожу к мысли о том, что нужно стать самой идеальной женой на свете.
Из сломанной женщины в отчаянии мужчина может вылепить все, что ему захочется.
Выслуживаться, заискивать, предугадывать его желания, делать вид, что все хорошо и прощать все, желательно, заранее, – вот те качества, которыми должна быть наделена идеальная супруга. И плевать ему, что внутри жены давно пусто. Смеется, улыбается, танцует – лишь красивая оболочка. Внутри ничего не осталось. Даже самой себя.
– Можете прислать свои поздравления в письменном виде, – с вежливой улыбкой заметил Десфорт, пока Ровланд выжигал во мне дыру взглядом. – Я обязательно их почитаю. Ближе к лету, когда мы планируем свадьбу.
Я вспыхнула, видя, как изменилось лицо Ровланда. Внезапно оно стало холодным, непроницаемым, словно надменная маска.
– Ну что ж, – с язвительными нотками заметил Ровланд, а край его губ коснулась усмешка. – Жена – статуэтка – отличный выбор. Вы уже решили, куда ее поставите? На камин или в спальне, чтобы держала подсвечник? Потому что другого применения для нее вы вряд ли найдете! Она не способна к близким отношениям. И да, она не сможет родить вам ребенка! Или она вам ничего не рассказывала о своей… болезни?
Я только открыла рот, чтобы что-то сказать, как Ровланд переместился взглядом на меня.
– Ах, простите, я, кажется, сказал лишнего! Как неловко получилось! – усмехнулся Ровланд, глядя на Десфорта.
– Ох, не утруждайте себя, – произнес Десфорт. Его спокойствие и уверенность держали ситуацию под контролем. – Я все прекрасно знаю.
В этот момент Десфорт поднял мою руку в своей и прикоснулся губами к моим пальцам.
Ровланд побледнел. Эффект, которого он ожидал, явно был не таким. От этого выражение лица Ровланда изменилось.
– Ну, что ж! Тогда вас следует вдвойне поздравить со столь бесценным приобретением! – заметил он. – Вы решили проявить благородство! Пошли на такую невероятную жертву со своей стороны! Связать жизнь с … как бы так правильней сказать… С полуженщиной… Или недоженщиной…
Я стояла молча, чувствуя, что мне сейчас больше всего на свете хочется хлестнуть его по лицу. От души и наотмашь. Чтобы напомнить ему, как страшная боль приступами разрезала его тело изнутри. И как я гладила его по волосам, целовала его взмокший от пота лоб и твердила: “Потерпи, мой хороший… Сейчас все пройдет!”.
– Еще одно слово, – холодно и вежливо произнес Десфорт. – И гости запомнят этот новый год благодаря вашему трупу под елочкой.
– Я не имею в виду ничего плохого или оскорбительного. Я всего лишь говорю правду. Я не сочиняю, не пытаюсь никого очернить, – произнес Ровланд. – Просто, посудите сами. Зачем вам такая, как она?
– Именно поэтому ты переписал мои рудники на свое имя, – произнесла я, видя, как Ровланд смотрит на меня.
– Давай правду. Ты никогда не занималась этими рудниками. Что женщина смыслит в шахтах, добычах, новых штольнях… Что она смыслит в выработке? Ничего. Совершенно, – заметил Ровланд спокойно. – С момента брака рудниками занимался я. Когда шесть лет назад там случился обвал, я вложил в них все свои деньги, чтобы начать все заново. Да, было тяжело. Пришлось даже занимать… Сначала я восстановил Крутую Анну, потом Глубокую Эльзу… И так один за другим, я вытаскивал рудники. Ты в этот момент палец о палец не ударила. “Ах, не хочу слышать про эти мерзкие рудники!”, – визжала ты. – “Никогда больше не говори мне о них!”.
Я гордо снесла удар. Да, прежняя Хильдегард была дамой своеобразной. Но это не повод обманом лишать меня имущества.
– Так что рудники – по праву мои, – заметил Ровланд.
– Однако, вы, получается, обманули свою супругу и втайне переписали их на себя? – удивился Десфорт, хотя все прекрасно знал.
Я понимала, что за казалось бы приветливой вежливостью скрывается какая-то игра.
– Я никого не обманывал, – произнес Ровланд. – Хильдергард сама подписала документы. Она присутствовала у королевского нотариуса. И оставила свою подпись. О чем было засвидетельствовано в протоколе. Сделка прошла в присутствии всех сторон. У меня есть свидетели. В том числе королевский нотариус.
Он посмотрел на меня, а потом вздохнул.
– Господин Вельзер, – заметил Ровланд странным голосом, словно раздумывая, как сказать дальше. Он даже тянул слова. – Я бы хотел поговорить с вами наедине.
– Зачем? – удивленно спросил Десфорт, а Ровланд снова бросил взгляд на меня.
– Ладно, придется сказать при ней, – ответил Ровланд, словно ему немного неловко. – Только учтите, когда у нее случится истерика, то успокаивать ее будете вы… Я давно замечал за моей супругой некоторые странности. То она помнит, что говорит. То через пять минут не помнит. Честно сказать, я не придавал этому особого значения. Но когда она перестала помнить свои выезды, вот здесь я забил тревогу. Понимаете, моя супруга она… Доктора полагают, что она нездорова… И не только по части магии… Но и по части душевной. И это – лишь малая часть ее легкого … назовем это, помешательства. Она может говорить небылицы, иногда у нее проскакивают непонятные слова… То ей кажется, что вещи в комнате двигаются. Или она забывает, куда и что она положила… Она часто бывает не в себе. К сожалению, я ничего с этим не могу поделать…
Десфорт слушал очень внимательно.
– И поэтому, – заметил дракон, осторожно пожимая мою руку. – Вы решили закрыть ее в купе? Не так ли?
– Понимаю ваше негодование, – заметил Ровланд. – Но вы же сами видели, когда она вбежала в салон с криками “Духи зимы у меня в купе!”. Я, разумеется, потребовал объяснений у начальника поезда. Но тот предоставил мне отчеты, что окна были закрыты, а моей жене просто … показалось.
– Тогда как вы объясните поддельный договор о ребенке. Договор, который на поверку, при свидетелях, разумеется, – заметил Десфорт. – Оказался … не тем, чем кажется. Он был просто свитком с заклинанием, которое замаскировано под договор.
– Я не знал про договор, – произнес Ровланд, слегка нахмурившись.– Я не заключал никаких договоров ни о каком ребенке.