Не было и записанных со слов банкира откровений, что хоть одна из женщин ему надоела, мешает, изводит фактом своего существования. Даже о матери. Хотя, как помнил Олег из собранных Валькой показаний, в банке все считали, что разговоры за закрытой дверью между Точилиным и Галей идут именно о разводе его родителей.
Нет. В дневнике просто расписывался план уничтожения Лили и Люды. И это настораживало. Олегу все больше казалось: в этом деле что-то не так.
Галина писала и еще кое о чем, что настораживало Олега. За неделю до начала убийств она встретила в банке Вику. Галина не любила бывшую однокурсницу. Ни тогда в университете, ни сейчас. Тем более, после посещения менеджера Вика провела больше часа в кабинете Точилина.
А потом Галина вспомнила про Хель. Читая это, начальник отдела уже хмурился вовсю. Алиса приезжала в банк раза три, пока готовилась сделка по покупке дома. Всегда заходила к Точилину. В день сделки они ходили вместе обедать. Галина Королеву Мертвых тоже ненавидела.
И вот потом, забрав аппарат из кабинета Алексея, эта женщина сразу, только выйдя из банка, набирает номер Людмилы. Галина писала, как обманула бывшую однокурсницу. Позвонив, она представилась именно Викой, сказала, что Лешке плохо, она дотащила его до своего дома. Приезжай, надо что-то делать, он не хочет, чтобы жена узнала…
Так же было и с женой. Звонок от имени Хель. Только текст другой: забери отсюда своего мужа. Мне он тут не нужен, не хватало еще, чтобы помер в моей постели. Плевать на ваш развод, пока твой, забирай.
Олегу все это не нравилось совсем. Даже не потому, что и его женщина, и ее подруга не поступили бы так. А потому, что в дневнике не было ничего о том, как появился такой план. А это вообще настоящий дневник?
Когда ему оставалось дочитать запись о вечере второго убийства, полицейский услышал писк. Его смартфон поймал сообщение. Думая, что это эсэмэс от Хель, Олег потянулся за аппаратом.
Нет, от Вики. Начальник отдела тихо усмехнулся. Наверное, он за всю свою жизнь не получал такого длинного сообщения. Журналистка писала, что добралась до дома подруги и Хель плохо. Очень. А еще о том, что у Королевы Мертвых был очередной кошмар. И в этот раз он, Олег, принял в нем некоторое участие.
Полицейский нахмурился. Такой поворот его не испугал, так, напряг немного. Зато ему очень не понравился сам факт кошмара и головная боль его подруги. Эти в чем-то пророческие сны Алисы всегда на что-то указывают. В этом деле опасность может грозить Олегу, а не ей… или он примет опасность за свою женщину на себя? Но так как об истинности всего этого бабушка надвое сказала, стоит просто знать, что разгадка, похоже, где-то рядом. В тех сумбурных мыслях и опасениях, которые он почерпнул из электронной исповеди Галины.
Олег набрал ответное сообщение: «Твой опус дочитал. Понял. Сидеть вдвоем. Дверь никому не открывать. Скажи ей, что я в порядке».
Отправив эсэмэс, начальник отдела решил все же не возвращаться к откровениям Галины. Пора бы уже узнать, чего там накопали его сотрудники без его нервирующего присмотра.
– Ну, вот. – Вика читала послание от полицейского. – Он командует. А значит, точно в порядке. Хотя, когда я его встретила, выглядел он не очень. Вы оба какие-то бледные и больные. Сразу видно – пара. Кстати, а когда у вас свадьба-то?
Журналистка изо всех сил старалась поддержать беспечный тон и болтала о пустяках, давая подруге прийти в себя.
– Он уже успел тебя пригласить? – досадливо морщась, уточнила Хель и, дождавшись кивка, наигранно продолжила: – Вот трепло.
При этом улыбка нее была радостная и ласковая, пусть и блеклая.
– Вообще, – с иронией заметила Вика, – он под твоим чутким руководством из Бездушного плавно превращается в Живчика. А как он делал тебе предложение? Это было романтично?
– Он его не делал. – Алиса поняла, что боль немного притупляется, по крайней мере, собственный голос перестал ее оглушать. – Он просто приказал: жениться, и все.
– В чем-то это реально романтично, – рассудила ее подруга. – И когда это свершилось?
– Вчера после корпоратива их отдела, – покладисто делилась сведениями писательница. – Ну, правда, это был не совсем праздник, а скорее совещание или даже мозговой штурм в неформальной обстановке. Прямо тут.
– А, – энтузиазм Вики сошел на нет, – ваше расследование. Олег сказал мне про Галину. Жутко все это. Особенно мысль, что их убил Лешка. Ты в это веришь?
– Это фактически моя версия, – призналась Хель. – Только не говори, что этого не может быть.
– А стоило бы, – тут же возразила журналистка серьезно. – И только не надо тут разговоров о кривизне женской логики. Вы все со мной спорили, когда я доказывала, что история с 20 баксами не имеет значения. И кто оказался прав?
– Ты, – смиренно признала писательница. – Какие аргументы есть теперь?
– Да никаких, – тут же совершенно нелогично заявила Вика. – Просто я не верю, что Лешка убийца. Да, все эти женщины связаны с ним. Но! Троих из них и мы с тобой знали. И что? Точилин банкир, уважаемый в городе человек, и вдруг станет так рисковать? Убивать одну за другой всех своих… как бы их одним словом обозвать?
– Не важно, – отмахнулась Хель. – Поверить в это все реально трудно. Но скажи, кто тогда? И главное, зачем?
– Вот именно, – ухватилась за слово ее подруга. – Непонятно, зачем ему это. Типа от них всех отвязаться? Из-за чего?
– Ну, есть предположение, что это связано с его матерью, – уже не так уверенно сказала Алиса. – Кстати, где наш кофе?
– Черт! – Журналистка поморщилась. – Я о нем забыла. Заказ набрала, но не отправила. А ты, вообще, завтракала?
– Нет. – Хозяйка дома даже удивилась. – Я забыла как-то о еде.
– Тогда сначала еда, потом допинг, – распорядилась Вика. – Пойдем. А что до Лешки… Его родители, как я поняла, развелись несколько лет назад. Почему вдруг понадобилось убивать кого-то по этому поводу сейчас?
– Его собственный развод, – напомнила Хель, медленно перемещаясь вместе с подругой на кухню.
– Им же инициированный? – наигранно удивилась журналистка.
– Черт… – досадливо поморщилась писательница. – А ведь полиция видела бумаги. Там реально все так, как Леша говорил. Мировое соглашение. Без суда. И Лиля бумаги подписала.
– А убивать женщину, которая обещала ему родить? – продолжала Вика, осматривая содержимое холодильника. – Да, любовница ему врала. Но где подтверждение, что он об этом знал? Если он ей верил, то ее убийство вообще лишено смысла. И вообще…
Она пожала плечами.
– Сначала, – более вдумчиво продолжила журналистка, – когда мне твой Олег сказал, что подозревает Точилина, я тут же вспомнила много всяких мелких моментов, которые могли показаться странными. Ну, знаешь, типа сама себе нашла подтверждения. А потом… Все равно не сходится. Вспомни университет! Мы все мечтали быть кем-то… международная журналистика, высокий паркет, стать круче Сенкевича или Дроздова. А он просто учился легче сходиться с людьми. И пошел на второе высшее по банковскому делу. Он работает с фактами и цифрами. В нем нет творческой жилки – такой придури, чтобы сочинить этот безумный план. Понимаешь?
Хель нехотя кивнула. В словах подруги был смысл.
– Хорошо, – согласилась Алиса, дожидаясь завтрака за стойкой. – Тогда кто? И снова – почему?
– Понятия не имею, – выдала Вика. – Криминал я никогда не любила. И не хочу в это лезть. Пусть разбирается твой специально обученный Бездушный и его отдел. Но если пофантазировать… Благо та самая творческая жилка во мне есть. В голову лезет что-то такое… почти сакраментальное. Месть. Или… ненависть. Личный тайный враг.
– Мы говорим о Лешке, – скептически возразила писательница. – Он правильный, основательный, тихий. Сама сказала: факты и цифры. Ну, легкие игры и стратегии в бизнесе. Тайные страсти и войны не в его стиле.
– Это да, – не сдавалась журналистка. – Ешь!
Она наконец-то поставила перед подругой миску с мюсли и ягодами и кружку травяного чая. Хель благодарно кивнула.
– Так вот, – продолжила Вика, устраиваясь за стойкой напротив писательницы. – Тут вообще много вопросов. Лешка не бабник. Не такой уж у него длинный список похождений. Убили почти всех, кто когда-либо был с ним. Если бы это сделал он сам, то зачем? Ладно, жена и любовница. А Людка? Она вообще переметнулась к Валерке. А Галька… Это вообще недоразумение.
– Она убила жену и любовницу, – напомнила Хель. – Влюбленное недоразумение.
– И снова вопрос, – не унималась журналистка. – Зачем Галька была нужна в роли киллера? И почему она же не убила эту Машу? Все как-то… зыбко.
– Но тогда кто, если не он? – прямо поинтересовалась ее подруга, спокойно и размеренно поедая мюсли.
– Кто-то, – весомо заявила Вика. – Кто всегда рядом с банкиром и его за что-то ненавидит. Тайный враг, который знает его давно. И… ну, не знаю, хочет заставить Лешку страдать.
– Только пока Точилин страдающим не выглядит, – заметила Алиса. – Даже на убитого горем не похож. Уж скорее больной на голову доброжелатель, который дал Точилину свободу от всех его женщин.
– Зачем? – не поняла ее подруга. – Зачем ему эта свобода? Это, между прочим, нехорошо скажется на репутации банкира. Или… подожди! А если это все же враг, и… он обижен на всех женщин, выбравших не его, а Лешку?
– А вот в этом что-то есть, – подумав, признала Хель. – Только надо понять кто!
– После завтрака и кофе, – безапелляционно заявила Вика. – И… может, лучше поручим это твоему специально обученному? Который, как ты любишь повторять…
Она сделала приглашающий жест.
– Не только красивый, но и умный, – послушно закончила фразу Хель. – Если, конечно, он не докажет вину Лешки.
– Вот и пусть доказывает, – закивала журналистка. – А мы с тобой пока чем-нибудь полезным и чисто женским займемся.
– У меня куча неразобранных вещей, – с иронией заметила хозяйка дома. – Это достаточно женское дело?
– Естественно, – по-королевски согласилась Вика. – И начнем с той жуткой пустой комнаты, куда вы сплавили меня ночевать. И не спорь! Я заслужила честь привести ее в порядок.