Однако, понаблюдав за ней на фоне разнокалиберных звёзд, звездищ и звездулек, Ася была вынуждена признать: подруга смотрелась весьма достойно, а кое-где даже и более выгодно, чем сами представители тусовки.
Со стороны могло показаться, что Ася сноб… впрочем, отчасти так оно и было. Она чётко разделяла людей на “москвичей” и “понаехавших”, но не потому, что испытывала к последним неприязнь или презрение, а потому, что могла сразу же, после пяти минут разговора с любым человеком, определить: родился он в Москве или переехал в столицу много позже. Провинциалов она чуяла за версту, ничего не имея против них самих, но будто бы кожей ощущая их чужеродность.
Многие её приятельницы из других городов, вполне милые, симпатичные и даже эффектные женщины, не проходили “проверку Москвой”. Под столичным небом они выглядели блёкло и вяло, так называемый налёт провинциальности становился виден невооружённым глазом. А уж если затащить их на какую-нибудь тусовку со звёздами шоу-бизнеса… С Илоной же не происходило ничего подобного. Она чувствовала себя свободно и непринуждённо, как будто была рождена для всего этого. Естественная в каждом жесте, в каждом слове. Ася диву давалась, как легко Илона умеет располагать к себе людей. И дело тут было не только во внешней привлекательности… Хотя, конечно, Илона была хороша, Ася не могла этого не признавать. Вон и у Белецкого глаза блеснули, уж кто-кто, а этот чёртов дамский угодник знал толк в женской красоте.
Однако больше всего Асю шокировал тот факт, что, оказывается, кое с кем из этой театрально-артистической среды Илона уже успела познакомиться, причём без её участия. Это всего-то за пару дней в Москве!.. “Кое-кем” оказались певец Тим Солнцев и его жена Лика, поприветствовавшие Илону, как старые добрые знакомые. Ася только удивлённо захлопала ресницами.
— Откуда… откуда ты знаешь Солнцева? — спросила Ася, когда супруги отошли.
— Тим — отец Дианы, одноклассницы Никиты… — пояснила она, однако понятнее не стало.
— Нет, ну я-то, само собой, в курсе… а вот ты как это знаешь? — Ася недоуменно вскинула брови.
— Мы сегодня утром случайно встретились. На катке.
— На катке? — тихо переспросила Ася.
— Ну да. Никита признался, что совершенно не умеет кататься, и я решила ему чуть-чуть помочь, — сконфуженно призналась Илона.
“А тебе не кажется, что ты слишком много на себя берёшь?” — этот вопрос вот-вот должен был сорваться с Асиных губ, но она пересилила себя и с нервным смешком спросила другое:
— Послушай, как ты упустила Марка? Нет, я правда не понимаю… с такой внешностью… и такой хваткой. Люди к тебе притягиваются, как магнитом. Я сама не могу разговорить Никиту уже несколько месяцев, а тебе хватило двух дней на то, чтобы он сделал тебя своей поверенной…
— Если позволишь, давай не будем про Марка. Что же касается Никиты… Думаю, дело не в том, что я какая-то особенная для него, — серьёзно сказала Илона. — Как раз близкому человеку бывает сложнее открыться, чем постороннему. Со мной у Никиты, полагаю, сработал “эффект попутчика”. Он знает, что я уеду через несколько дней, вот и выложил мне всё, что у него на сердце…
— И что же у него на сердце? — холодно спросила Ася.
— Ну… помимо того, что Никита сейчас влюблён… он хотел бы иметь сестрёнку.
Ася вытаращила глаза.
— Что?!
Илона развела руками:
— Он так сказал…
— Чудесно, — Ася потёрла лоб. — Ну ладно, не будем об этом… это наше семейное дело. Мы с ним позже сами разберёмся.
— Ни в коем случае не собиралась влезать в ваши семейные дела, — виновато произнесла Илона.
— Хорошо, Никиту пока оставим… А вот Димка… впрочем, и об этом давай не будем, — тут же струсила она, испугавшись того, что сейчас собиралась произнести — никак, совсем с катушек слетела.
— Ну почему не будем? Что ты хотела сказать про Диму? — испугалась и Илона тоже. — Говори, раз уж начала.
Каждое слово давалось Асе с трудом, мучительно, но она всё же сухо обронила:
— Я ни в чём тебя не виню, но… он постоянно забрасывает тебя комплиментами.
Илона сделала громкий вдох и на мгновение закрыла глаза, собираясь с мыслями.
— А может, — выговорила она наконец, — дело-то не в этом? Может, ты настолько привыкла к его комплиментам в свой адрес, что просто не замечаешь их? Ася, он безумно любит тебя. Это очевидно со стороны даже малознакомым людям. Предположить, что он может иметь на меня какие-то виды… ну это же смешно! — воскликнула она почти в отчаянии.
— Мне вот почему-то совсем не смешно… — вздохнула Ася. — Старею, что ли? Теряю хватку…
— Аська, ну перестань, — Илона готова была заплакать. — Честное слово, я теперь жалею, что приехала. Если бы я знала, что из-за меня возникнет столько проблем в вашей семье…
— Да брось ты, — опомнилась Ася и досадой поморщилась. — Чёрт, это всё шампанское. Не слушай, что я тебе тут наговорила. Никаких проблем, честное слово! Я в самом деле, от души, рада твоему приезду. И тебе это явно на пользу, — добавила она с улыбкой. — Просто я как-то запуталась… не могу разобраться в своих ощущениях. Неприятно узнавать о самой себе что-то не слишком приятное, — она усмехнулась. — Нет, Илон, правда, прости меня. И забудь всё, что я болтала.
Этот странный недоконфликт был благополучно разрешён, но осадочек остался. Причём Ася понимала, что не только у неё, но и у Илоны тоже, и винила себя за то, что в принципе подняла эту тему. Однако сказанного было не вернуть…
Ночью, когда они уже лежали с Димой в постели, Ася всё-таки не вытерпела.
— Тебе нравится Илона? — неуверенно спросила она, чувствуя себя идиоткой.
— Повторяешься. Ты меня об этом уже спрашивала сегодня утром. Думаешь, что-то изменилось с тех пор? Да, она по-прежнему мне нравится, — сонно пробомотал муж, уткнувшись носом ей в затылок.
— Как сильно… нравится? — голос нечаянно дрогнул.
— Ась… — он даже приподнял голову с подушки, потрясённый внезапным открытием. — Ты меня к ней ревнуешь, что ли?
— А даже если и так? — самолюбиво отозвалась она. — Как понимать все твои комплименты в её адрес, восхищённые взгляды…
— О-о-о, — он откровенно забавлялся над Асей и сложившейся ситуацией. — Надо отметить этот день красным в календаре, как государственный праздник… Ты! Меня! Ревнуешь! Неужели я дождался?
Её осенила догадка.
— Погоди, так ты что, специально меня провоцировал?!
Дима довольно улыбался.
— Ну, не прям вот специально… но немножко пощекотал тебе нервишки, признаю.
— Ах, ты…. - и она в сердцах саданула его крепким кулачком в плечо. Замахнулась было для нового удара, но Дима легко перехватил её руку, затем забрал в плен вторую, пригвоздил жену к постели и тихо засмеялся:
— Попалась?
— Герой, штаны с дырой, — Ася всё ещё делала вид, что сердится, и недовольно бурчала, хотя на самом-то деле испытывала сейчас чувство громадного облегчения, осознав надуманность всех своих страхов и терзаний. — Отпусти, ты мне руки сломаешь! Я не буду тебя больше бить, обещаю.
— Ну, и потом… — Дима посерьёзнел. — Ась, я говорю тебе комплименты. Каждый день. Ты просто воспринимаешь их как должное… понимаешь? Но стоило мне чуть-чуть переключить внимание на другую — и ты сразу же почувствовала, что тебе не хватает моего восхищения.
Он выпустил её из захвата, и Ася сама потянулась к мужу, прижалась к его горячей груди, обняла за плечи.
— Ты любишь меня, Дим? — шёпотом спросила она.
— Я тебе и это уже много раз говорил. И с тех пор также ничего не изменилось, я ведь слов на ветер не бросаю, — он тоже прижался к ней, обхватил руками, нежно чмокнул в висок. — Ты знаешь, что люблю. Всегда любил, с самого первого взгляда, когда увидел в четырнадцать лет. А ты меня?
— Я тебе тоже говорила. Наверное, пару раз… — немного сконфуженно засмеялась она. Нашла в полутьме губами его губы, опалила их коротким жарким поцелуем. — Я люблю тебя, Димка. И, как бы пафосно это ни звучало… я счастлива быть твоей женой.
30 ДЕКАБРЯ
Светлана
Спалось ночью плохо, тревожно. Светлана никак не могла расслабиться на неудобной больничной кушетке и, проваливаясь ненадолго в короткий рваный сон, тут же выныривала на поверхность. Она чутко прислушивалась к каждому движению спящего Даниэля, к его дыханию, тихонько подходила к кровати мужа и поправляла сползшее одеяло. Он тоже спал беспокойно, что-то невнятно бормотал и хмурился во сне. Лицо его в тусклом свете уличного фонаря, проникающем в больничную палату через окно, казалось напряжённым.
А тут ещё мысли о Наташке лезли в голову… Как она там, одна-одинёшенька в пустом доме? Светлану терзало чувство вины за то, что она оставила дочь, но и бросить здесь Даниэля тоже было немыслимо. Сердце буквально разрывалось между двумя самыми дорогими ей людьми, но… мужу она была сейчас определённо нужнее.
В конце концов, поняв, что выспаться всё равно толком не удастся, Светлана решила сходить к кофейному автомату, который видела до этого в холле. Узнай об этом Даня — он, конечно, не одобрил бы и разворчался, но ей очень хотелось кофе.
Она как раз доставала стаканчик с горячим напитком из окошка, когда услышала над ухом доброжелательное:
— Не спится?
Вздрогнув, Светлана едва не облилась своим капучино, рискуя обжечь пальцы.
— Сергей Борисович, — выдохнула она с укоризной, — нельзя же так подкрадываться…
Молодой доктор смутился и виновато развёл руками.
— Простите, не хотел вас пугать. Я и не думал подкрадываться, клянусь. Просто вы очень глубоко задумались. Я и сам пришёл за кофе, пока свободные пять минут выдались…
— У вас дежурство? — догадалась она. Тот кивнул.
— Ну да. Обычно, если честно, не до кофепитий — ночами у нас самая “жара”. А уж в праздники особенно… Но сегодня, тьфу-тьфу-тьфу, довольно спокойно. Только вашего мужа вечером на “скорой” привезли, да ещё одну пациентку… Хотя до утра долго, то ли ещё будет, — он вздохнул, а затем бросил деньги в монетоприёмник освободившегося автомата.